Моя тайная война: Воспоминания советского разведчика - Ким Филби

Беседа с Тефиком привела меня к определенному заключению: для «проникновения вглубь», под которым я понимал засылку постоянных агентов в Ереван, Тбилиси и восточные порты Черного моря, бесполезно искать агентов на месте. Население на турецкой стороне границы было слишком отсталым, чтобы дать необходимый материал. К тому же Тефик прочесывал эту область в течение многих лет, и было бы глупо думать, что я смогу добыть подходящий материал там, где это не удалось ему. Чтобы найти хороших агентов и подготовить их для выполнения требований СИС, очевидно, надо было сосредоточить внимание, например, на грузинских и армянских эмигрантах. Поэтому в своем первом докладе Лондону я просил дать указания резидентурам СИС в Париже, Бейруте, Вашингтоне и других местах, где сосредоточивались эмигранты, начать соответствующие поиски.

Однако замечание Тефика внушило мне мысль иного порядка. Он рассказал о великолепном виде на Ереван, который открывается с турецкой границы. Я подумал, что, если штабы вооруженных сил в Лондоне так заинтересованы в топографических съемках турецкой территории, они могут так же благосклонно отнестись к дальней фотографической разведке советской пограничной территории. Еще до отъезда из Эрзурума я начал составлять докладную записку с описанием общей идеи такой операции. Я назвал ее операцией «Спайгласс» («подзорная труба» (англ.). — Прим. пер.). У меня почти не было сомнения, что она будет одобрена хотя бы потому, что технические специалисты СИС получат возможность испытать новейшее фотографическое оборудование.

Я вернулся в Стамбул удовлетворенный результатами поездки. С точки зрения планов проникновения в Советский Союз было достигнуто очень мало, но зато у меня появились кое-какие идеи, которые могли на некоторое время занять Лондон. Я сильно сомневался в том, что их реализация принесет вооруженным силам Великобритании какую-то пользу, но мне она давала хороший предлог для длительного и внимательного изучения турецкой пограничной территории.

Мои предложения вызвали в Лондоне благоприятный отклик. Задолго до этого, когда я еще работал в газете «Таймс», я научился некоторым приемам, с помощью которых сомнительные мысли можно облекать в такую форму, что они начинают нравиться даже самым придирчивым членам «Атенеума» (литературный клуб в Лондоне. — Прим. пер.). Из Лондона в Париж был послан эмиссар для обсуждения этой проблемы с меньшевиком Жорданией, который когда-то был главой недолговечной «независимой республики Грузии», возникшей во время смятения, вызванного Великой Октябрьской революцией. Жордания считался общепризнанным лидером грузинской эмиграции, и СИС было бы очень трудно завербовать грузин-добровольцев без его благословения. Разумеется, просьба англичан поставила его в затруднительное положение, так как у него не было сомнений в том, как примут на родной земле его посланцев.

Не нам было разубеждать его, и мы с благодарностью приняли его обещание подобрать подходящих людей. Однако наш эмиссар, очевидно, имел какие-то опасения. В телеграмме, которую он послал мне и в которой сообщал о результатах миссии, он назвал этого престарелого государственного деятеля «глупым старым козлом».

И нам действительно пришлось испытать трудности с Жорданией.

К тому времени у меня уже было достаточно ясное представление о будущих действиях. Мы начнем с засылки нескольких агентов на короткие сроки, на несколько дней или, может быть, недель, в целях изучения возможностей нелегального существования в Грузии. Найдутся ли безопасные дома? Возможно ли легализоваться путем покупки документов или каким-то другим способом? Как установить надежные линии связи? Если эти пробные вылазки пройдут гладко, со временем стоит приступить к созданию постоянной сети, определив ее организацию и методы работы в зависимости от результатов предварительной разведки.

Что замышлял Жордания, узнать было нелегко. Я подозревал, что он намеревался с самого начала нагрузить своих людей пачками подстрекательских листовок, а это наверняка не понравилось бы министерству иностранных дел. Отношения СИС с ним стали походить на китайскую беседу за чашкой чая. Мы должны были быть вежливы с Жорданией, поскольку он мог лишить нас кандидатов в агенты, но в то же время сам он без нашей помощи не мог переправить своих людей в Грузию. Эмиссар СИС вскоре выучил наизусть расписание самолетов между Лондоном и Парижем и признался, что у него даже появилось отвращение к самому виду Парижа. Таким образом, проведение намеченного мероприятия в жизнь началось в обстановке сильных взаимных подозрений.

Мой план «Спайгласс», был признан «чрезвычайно интересным». Это меня устраивало: значит, большую часть следующего лета, когда дипломатический корпус переедет из Анкары в Стамбул, я смогу провести в противоположном конце Турции.

Принятие моего плана также означало, что я мог запросить и получить почти любое количество самого различного оборудования. Главным предметом, разумеется, была фотокамера. Не обладая техническими знаниями в области фотографии, я не мог конкретно назвать марку камеры. Я просто объяснил, что от нее требуется, а остальное предоставил Лондону. Кроме того, я запросил два джипа, легкие палатки, различное полевое оборудование, компасы и всякую всячину. Технические специалисты, которые всегда склонны думать, что их талант используется не в полной мере, взялись за работу, с большим рвением и даже прислали много вещей, которых я не просил. «На испытание», — сказали они. В течение зимы в нашей кладовой скопилось внушительное количество ящиков. Обращала на себя внимание камера. Я воображал, что мне пришлют небольшой сложный аппарат, который нельзя будет заметить с советских сторожевых вышек на расстоянии ста метров. Однако, когда я увидел ее, она показалась мне величиной с трамвай. Первой моей реакцией было решение, что лично я никогда не стану таскать такое чудовище по раскаленным склонам Арарата и Аладага. У меня был крепкий молодой помощник, который как раз подходил для такой тяжелой работы.

В течение зимы и весны мне вновь пришлось заняться скудными источниками информации, имевшимися в самом Стамбуле. Следуя стандартной процедуре, я начал зондировать членов английской колонии. Это была неблагодарная работа. Конечно, среди англичан, живущих за рубежом — бизнесменов, журналистов и т. п., — встречаются такие, кто готов поставить себя под удар. Но это обычно мелкая рыбешка: их возможности ограничены. Люди с большими возможностями, как правило, не склонны идти навстречу СИС: им есть что терять, они имеют обязанности по отношению к себе, к своим семьям и даже по отношению к своим проклятым акционерам. Они часто соглашаются сообщать все, что им «случится узнать», а это неизменно бесполезные сплетни. На то, чтобы пойти на риск и систематически добывать информацию, у них не хватает патриотизма, и я не мог предложить им ничего похожего на те выгоды, которые они получали, например, от нефтяных компаний или строительных фирм. Меня изводили запросы Лондона, требовавшего информацию о турецких портах, которые, кстати сказать, были построены английскими концернами. Отсутствие успехов в Стамбуле повышало значение наших планов в отношении Грузии. В этом деле уже намечался некоторый прогресс. Жордания, к моему удивлению, выполнил свое обещание, и вскоре мне сообщили, что два кандидата проходят подготовку в Лондоне. Мне предстояло увязать вопрос с турками, и после нескольких дискуссий с «дядей Недом» мы договорились о приеме агентов в Стамбуле и их последующей отправке в Эрзурум. Но в одном решающем пункте «дядя Нед» оказался непоколебим. Тефик-бей, сказал он, возьмет на себя руководство всей операцией в Эрзуруме и сам займется подготовкой переброски агентов через границу. «Дядя Нед» настаивал на своем под предлогом обеспечения моей безопасности. Итак, я не должен был сопровождать их. Но, учитывая, что он разрешил мне разъезжать по всей пограничной зоне в связи с операцией «Спайгласс», предлог его был абсурдным. Очевидная цель турок заключалась в том, чтобы заполучить агентов в свои руки на последние сорок восемь часов и дать им свои задания. В результате бедным грузинам предстояло пересечь границу с одним заданием от Жордании, с другим — от нас и с третьим — от турок. Каждый старался склонить чашу весов в свою сторону. Я очень неохотно уступил «дяде Неду», когда мне показалось, что он готов сорвать задуманную мною операцию.