Великие мифы народов мира - Патрик Колум
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
И тогда вперед выступил Гермод Смелый, брат Бальдра. Он сел на Слейпнира и направил коня к царству Хель.
Девять дней и ночей ехал Гермод. Его путь пролегал через непроходимые заросшие низины, каждая из которых была глубже и темнее предыдущей. Он подъехал к реке, которая называлась Гьоль, и к мосту через нее, сверкавшему золотом. Его охраняла бледная дева, преданная служанка Хель.
– Краски жизни еще тебя не покинули, – сказала бледная дева Модгуд. – Зачем прибыл ты в царство мертвых к его владычице Хель?
– Я – Гермод, – ответил юноша, – и я пришел узнать, не возьмет ли Хель выкуп за Бальдра.
– Жилище Хель не может не испугать тех, кто в него входит, – сказала Модгуд, – вокруг него стоит высокая стена, которую даже твой могучий конь вряд ли перепрыгнет. Дверь в него – Риск, кровать в нем – Тревога, стол – Голод, а портьеры – Адские мучения.
– И все же я должен попасть к Хель, – сказал Гермод.
– Бальдр проехал по этому мосту, – сообщила Модгуд, – и направился на север.
Гермод поехал в этом же направлении и вскоре подъехал к высокой ограде. Он спешился, подтянул подпругу, потом снова сел в седло и пришпорил Слейпнира. Могучий конь легко перепрыгнул через ограду. Гермод направил его к дому. Оттуда вышла Хель и заговорила с Гермодом. Она сказала, что, если Бальдра действительно так сильно любят в мире живых, она возьмет за него выкуп и позволит вернуться в Асгард.
– Если все живое и мертвое тоскует и плачет по нему, тогда он вернется к эзирам. Но он останется со мной, если хотя бы кто-то не заплачет и скажет, что смерть Бальдра ему безразлична.
Сердце Гермода исполнилось радостью. Он повернул коня и тронулся в обратный путь. Он снова проехал по непроходимым заросшим лесом низинам, каждая из которых была глубже и темнее предыдущей. Он вернулся в верхний мир и увидел, что все вокруг плачет, тоскует по Бальдру. Он пришпорил коня и поспешил дальше. Все, кого он встречал на своем пути, молились, чтобы Бальдру удалось вырваться из царства Хель. Земля и камни, деревья и металлы, все молились о том же. Но однажды Гермод заметил ворону, которая сидела на засохшей ветке. Ворона явно не горевала. Она вспорхнула с ветки и полетела прочь; Гермод последовал за ней: ему необходимо было убедиться, что она тоже тоскует по Бальдру.
Ворона скрылась из вида в пещере, из которой тут же показалась старая уродливая карга. Она улыбалась.
– Если ты ворона, которая только что влетела сюда, ты должна горевать по Бальдру.
– Я – Токк, и я не собираюсь лить слезы по этому божеству. Пусть он останется у Хель. Мне все равно.
– Но все в мире плачут по Бальдру, – сказал Гермод.
– А Токк не уронит ни одной слезинки, – сообщила старуха. – Я его никогда не любила.
И Гермод понял, что ему не придется возвращаться в царство Хель за Бальдром. Теперь все знали, что в мире есть кто-то, не проливающий слез по Бальдру. Понуро склонив голову, Гермод возвратился в Асгард.
Когда эзиры и ваны узнали, что выкуп не будет принят, им пришлось смириться с тем, что любимец Асгарда ушел от них навсегда. И они стали готовить тело Бальдра для сожжения. Сначала они обрядили тело в богатые одежды, потом каждый из эзиров и ванов оставил рядом с ним ценный дар. Затем все простились с ним, запечатлев поцелуй на его холодном челе. И только Нанна, юная супруга Бальдра, с плачем бросилась на грудь умершего, ее нежное сердце разоралось, и она умерла от горя. И снова стали эзиры и ваны лить слезы. Они взяли тело Нанны и положили ее рядом с телом ее любимого супруга.
Тела Бальдра и Нанны были доставлены на берег моря. Хрингхорни называлась ладья Бальдра. Она была очень большой. Боги хотели столкнуть ее в воду, чтобы устроить на ней погребальный костер, но, несмотря на все их усилия, ладья не сдвинулась с места. Тогда послали за великаншей Хюроккинн. Она прибыла верхом на огромном волке, уздой которого служила гадюка. Когда она спешилась, волка пришлось удерживать четырем великанам. Хюроккинн одним движением руки столкнула ладью в море. Волны ударили в борт ладьи, и задрожала земля.
Тела Бальдра и Нанны были перенесены на борт. Там был Тор со своим молотом Мьелльниром; там был Фрейр на колеснице, в которую впряжен вепрь; там был Хеймдалль[30] верхом на коне; там была Фрейя в колеснице, запряженной кошками; там был Один с воронами на плечах; там была Фригг и остальные боги и богини. Там же были карлики и великаны. Когда корабль закачался на волнах, вспыхнуло пламя. Оно осветило одинокую фигуру, склонившуюся над Бальдром и шепчущую ему что-то. Это был Один, отец людей и богов. Он сошел с корабля, и пламя разгорелось. Словно лишившись от горя дара речи, молча стояли эзиры и ваны, великаны, карлики и герои из Вальхаллы и смотрели на огонь. По их лицам струились слезы. Они никак не могли смириться с тем, что Бальдр, бог весны и любимец Асгарда, отправился в мрачное царство Хель.
Но что же шепнул Один Бальдру, в последний момент склонившись над телом сына? Он поведал ему о небесах над Асгардом, которых пламя Сурта никогда не достигнет; о жизни, которая снова станет прекрасной после того, как по миру людей и миру богов пронесется огонь.
НАКАЗАНИЕ ЛОКИ
Ворона летела на север и громко каркала: «Пусть он останется у Хель! Пусть он останется у Хель!» Облик вороны приняла старая карга Токк, а облик старой карги Токк принял Локи.
Он летел на север и, наконец, оказался там, куда стремился, – на просторах Йотунхейма. Он жил там в облике вороны, скрываясь от гнева богов. Он сказал великанам, что пришло время строить корабль «Нагльфар». Его следовало построить из ногтей мертвых людей. Корабль отправится в Асгард в день Рагнарек, и у руля будет стоять великан Хрюм. Прислушавшись к его словам, великаны начали строить «Нагльфар», корабль, который и люди и боги предпочли бы никогда не видеть.
Потом Локи, устав от холода Йотунхейма, полетел на жаркий юг. Обернувшись ящерицей, он жил среди горячих скал Муспелльсхейма. Он весьма порадовал огненных великанов, рассказав, что боги утратили значительную часть своего могущества: Тюр, храбрейший из эзиров, лишился правой руки, а Фрейр, главный из ванов, отказался от своего волшебного меча ради того, чтобы завоевать Герд, дочь великана.
И только одна обитательница Асгарда тосковала по Локи – его жена Сигюн. И хотя Локи покинул ее, не потрудившись скрыть свою ненависть, она лила слезы по своему злобному супругу.
Муспелльсхейм надоел Локи так же, как и Йотунхейм, и зловредный божок отправился в мир людей. Он знал, что здесь гнев богов мог его настигнуть, и был готов в любой момент бежать. Он построил дом с четырьмя дверями, чтобы иметь обзор во всех направлениях. И кроме того, он имел возможность превратиться в лосося.
В облике лосося Локи нередко скрывался в мерцающих водах. Но даже рыб, мирно плавающих по соседству, Локи ненавидел. Он соорудил из льняной нити сеть, чтобы люди получили средство для вытаскивания рыб из воды большими косяками.
Боги искали Локи повсюду и наконец обнаружили его жилище. Предприимчивое божество прыгнуло в водопад, превратившись в лосося. Когда преследователи вошли в дом, они нашли только потухший очаг. В золе были видны обрывки сети, и боги поняли, что перед ними нечто, предназначенное для ловли рыбы. И они сделали новую сеть, в точности такую же, какую уничтожил Локи.
С сетью в руках преследователи направились к водопаду. Они забросили сеть и стали тянуть ее по воде. И Локи с ужасом понял, что против него используется его же собственное изобретение. Он лег на дно между двумя камнями, и сеть прошла над ним.
Но преследователи почувствовали, что сеть задела что-то лежащее на дне. Они привязали к ней грузила и повторили попытку. Хитрый божок был вынужден признать, что на этот раз ему не спастись. Он всплыл на поверхность и поплыл к морю. Боги его увидели, когда он прыгал в водопад. Тор приготовился схватить его.
Локи снова вынырнул в устье реки, но что это? Над морскими волнами гордо реял орел, высматривающий добычу. Пришлось вернуться в реку. Божок совершил головокружительный прыжок и перепрыгнул сеть, которую все еще тянули его преследователи. И угодил в руки Тора. Тор был достаточно силен, чтобы удержать отчаянно вырывающегося лосося. Ни одна рыба еще так не боролась с человеком. И ему почти удалось освободиться. Враг держал его только за хвост, зато очень крепко. Тор отнес извивающуюся рыбину подальше от воды и заставил Локи принять свой прежний облик.
Боги привели Локи в пещеру и привязали его к трем остроконечным камням. Там они решили его оставить, связанного и беспомощного. Но Скади, в которой текла горячая кровь великанов, была недовольна. Она считала, что Локи должен помучиться. Поэтому она отыскала змею, с жала которой стекал смертоносный яд, и привязала над головой Локи. Капли яда капали на тело божка, принося ему невыносимые мучения.
Добросердечная Сигюн пришла на помощь своему непутевому супругу. Она ушла из Асгарда и добровольно поселилась в темной и холодной пещере, чтобы хоть чем-то облегчить страдания тому, кто был ее мужем. Она стояла рядом с Локи и держала над ним раковину, в которую капал змеиный яд, тем самым избавляя от мучений. Однако ей иногда приходилось убирать раковину, чтобы выплеснуть из нее яд, и тогда жгучие капли попадали на тело Локи, заставляя его кричать и корчиться в агонии. В таком положении Локи оставался до наступления дня Рагнарек, когда произошла битва, положившая конец всему.