Кладоискатель и сокровище ас-Сабаха - Юрий Гаврюченков

– Два «калаша», четыре магазина полные. Пять гранат «эргэо», пять запалов к ним. Твой «тэтэ» с полной обоймой и семь запасных патронов. Моя пика, – произвел ревизию друган. – Для завтрашнего дела не густо.

Я не стал спорить. Офицеру-фронтовику было виднее. Старые, потертые АКМСы казались вышедшими на пенсию сорокалетними ветеранами, грозными в бою и жалкими в мирной жизни. Я почему-то вспомнил, что наши быки-охранники Женя и Валера были вооружены такими же «Калашниковыми». Должно быть, Петрович затаривался стволами на одном складе с испанцами...

– По два рога патронов, – тяжко вздохнул Слава. – Ильюха, у тебя есть тазик? Тащи.

Я принес из ванной пластиковый таз, который Слава угнездил на коленях, выщелкнул из магазина патрон и ловко начал лущить им остальные «маслята». Патроны летели в таз, глухо звякая, будто и сами наполовину были пластмассовые.

– Смотрю, что нам выдали, – пояснил Слава, Разрядив четвертый магазин. – Нам завтра воевать. Сюрпризы на хрен не нужны.

– И что ты там нашел?

– Да не, все нормально, сто двадцать патронов с пулей ПС. От кабальеро ведь всего можно ждать вдруг его, как лоха, напарили с патронами, заряди ли рожки холостыми или учебными, а он не разобрался и нам вручил.

Я сомневался, что Эррара окажется таким простаком. Наверное, Славе перед боем хотелось во всем лично убедиться, перепроверить еще раз, чтобы в самый ответственный момент не было неожиданностей.

– Гранаты, блин, «эргэо». – Закончив набивать последний магазин, Слава переключился на гранаты. – Не люблю я их. Они какие-то стремные. Мы их всего раз кидали. Взрываются от удара, сразу. Опасная штука! Но делать нечего, будут нашим секретным оружием.

– Они типа «лимонки», оборонительные, – вставил я, чтобы хоть что-нибудь сказать по поводу своего приобретения. – Радиус поражения двести метров.

– Да ты чего, Ильюха? – заржал Слава. – Какие двести метров?

– Ну... как у «лимонки»... – замялся я. – Радиус сплошного поражения...

– Пять метров.

– Но... как же... Говорят, что двести у «эф-один»... И эта такая же.

– У «лимонки» пять метров. Зона сплошного поражения. Там, где поражается не менее семидесяти процентов целей. Цель – это стоящий лицом к гранате человек. По площади – прямоугольник метр восемьдесят на полметра в ширину, – Слава растолковывал коротко и доходчиво. – Есть еще зона эффективного поражения, где поражается до пятидесяти процентов цели. Радиус метров семь-восемь от гранаты Дальность разлета осколков у «эф-один» метров пятьдесят, но там уже вряд ли достанет. Безопасное удаление – метров сто, туда вообще ничего не долетят, даже если осколок будет величиной с полкорпуса. Смотри, граната какая маленькая, а чтобы радиус двести метров сплошного поражения обеспечить, нужно грузовик осколков. Двести метров – это гарантированное безопасное удаление, просто цифра с потолка. Взяли и умножили величину безопасного удаления на два. Чтобы уж на двести процентов гарантировать. Теперь понял?

– Значит, когда в детстве мы «лимонки» копаные подрывали, зря боялись?

– Не зря, – по-доброму улыбнулся Слава. – Ты же цел остался.

– Теперь понял! Сказки про двести метров – это вроде защиты от дурака. Будут бояться двухсот метров, возможно, не приблизятся на пятьдесят.

– Хоть как называй, главное, чтоб работало, – Слава разлил по бокалам остатки коньяка. – У тебя изолента в доме водится? Тащи.

– Завтра времени искать рога не будет, – пояснил «афганец», скрепляя магазины «валетом». – Так удобнее. Один рожок закончился, быстро вынимаем, переворачиваем и вставляем новый. Эх, шестьдесят патронов, маловато будет! Чую, блин, придется повертеться. Ты завтра там не бзди. Патроны кончатся, кидай гранаты, только прячься за машину обязательно. В крайнем случае, падай ногами к взрыву. Помни, «эргэошка» взрывается сразу при ударе, но, если ты ее не бросишь, а подкатишь, сработает с замедлением через три секунды, как нормальная. Две гранаты тебе, три мне. У тебя еще пистолет есть. Если повезет, успеем разжиться трофейным оружием.

– Ну, а нет, так нет, – с меланхолией истинно-го фаталиста закончил я.

– Да ну тебя! – засмеялся Слава. – Давай, за удачу!

Мы выпили. Только сейчас я заметил благотворное действие «Мартеля». Возникший после хорошего коньяка подъем настроения не могли прибить ни тревога перед будущей стычкой, ни предполагаемые разборки с подельниками.

У нас оставалось еще полдня. Я поехал к Маринке, а Слава засел перед телевизором. Ксения сменялась с дежурства в девять утра, и делать ему было нечего, кроме как сидеть в явочной квартире и чистить оружие в ожидании сигнала тревоги. Я обещал вернуться до полуночи, чтобы мы могли быть в полной готовности, когда позвонит Эррара.

Оказавшись за рулем в одиночестве, я ощутил весь ужас и отчаяние положения, в котором мы со Славой оказались. Оно было безвыходным. Оно было роковым. Вдвоем против банды арабов, а потом против шайки своих же отморозков – мы не выстоим. Я чуть было не развернул машину, чтобы дать по газам и улететь из города к черту на рога, забиться на восток Ленобласти, в какой-нибудь Свирьстрой или Подпорожье и отсидеться там до следующего лета. Купить телевизор – окно в большой мир – и наблюдать за жизнью через криминальную хронику. Если жить скромно, карманных денег хватит. Искушение было сильным. На миг накатило так, что я света белого не взвидел, но сдержался и не свернул. Тут же обругал себя последними словами за глупость. Надо было сваливать! Но я не мог бросить Славу в бой одного, а убегать в глушь от легких денег корефан – я знал точно – откажется.

Пилить к Маринке надо было через весь город. По пути я обзавелся волшебным напитком и спрятал его в бардачок. Предстоящее дело пугало меня до поноса. Чтобы не дрожать, я собирался время от времени испрашивать силы у Бахуса.

Помимо волшебного напитка пришлось закупить набор совершенно прозаических, но необходимых завтра вещей, что несколько убавило денежный запас. На зимовку в Подпорожье стало не хватать, и я решил сражаться до конца.

Маринка открыла дверь. Выглядела она полной дурой. Я даже удивился, неужели раньше этого не замечал? Как такое могло произойти? Невозможно! Я даже зажмурился на секунду, а когда открыл глаза, наваждение не спало.

– Иди на кухню, милый, у нас гости, я вас сейчас познакомлю, это Лера, она тоже секретарь-референт, – затараторила Маринка.

Лера, блондинка с округлым губастым ртом, острым носом и пышными формами, оценила меня капризным взглядом и тут же переключилась на собеседницу.

– Тапочка прибегает ко мне и говорит, мама, я чашку разбила, а Веточка убирать не хочет, а я говорю, гадкая, зачем ты ставишь чашку на край, а потом сама же других припахиваешь убирать? А Тапочка говорит...