Упивающийся - FaVn

или тебе и твоей семейной жизни. Кстати…». — Вали неожиданно для себя задумался над безумным, но теперь имеющим право на жизнь вопросом. — «А две Концепции вообще могут завести детей? И если да, то какими же монстрами они будут… так, лучше об этом не думать, психика будет целее».

И вот оба гостя дошли до крупного зала, что мог уместить в себе не одну сотню человек, а в конце зала находился балкон без перил, выходящий на улицу и открывающий вид на просторы из облаков. И именно на этом балконе стояла черноволосая фигура в белых одеждах, повёрнутая спиной к «гостям» и взирающий на изменчивые облака. Арате не нужно было видеть лица, ведь личность хозяина этого места была очевидна.

— А вы пришли немного быстрее чем я думал. — раздался лёгкий голос, который Арата уже слышал до своего становления Концепцией. — Кажется тебя можно поздравить с возвышением, Арата. Да и мой праправнук тоже стал сильнее.

— Разочарован?

— Отнюдь, скорее это вызывает у меня долю восхищения.

Библейский наконец-то повернулся к новоприбывшим, показывая им своё лицо, со всё той же лёгкой улыбкой.

— Рад видеть, Агония. Как и тебя, Вали.

— Как мило с твоей стороны.

— Это… и есть мой предок? — с ноткой удивления и неопределённости спросил Вали.

— Видимо ты ожидал чего-то иного. Вероятно умудренного старца или нечто подобное, правда? В таком случае прости за разрушенные ожидания.

— А у тебя как я погляжу хорошее настроение, Библейский.

— А почему бы и нет? Моя участь уже предрешена, так есть ли в таком случае смысл грустить и биться в истерике? Победить точащую на меня зуб Концепцию, тем более знающую обо мне и имеющую поддержку другой Концепции, я не смогу при всём желании, а сбежать ныне тоже не выйдет. Ты уже знаешь мою ауру, и изменить её до твоего появления я не сумею. Остаётся лишь принять неизбежное.

— Вот как. Удивительно разумно, хотя и странно слышать это от того, кто сбежал с места преступления, оставив меня на произвол судьбы и едва не стал причиной смерти Мироздания.

— И не я горжусь этим. С моей стороны это было неразумно, однако… я и сам был удивлён повороту событий. Как создатель Системы я действительно поражён тому на что она пошла ради твоего спасения. Но итог… признаться, это поразительно.

— Сочту за комплимент. Ты ведь понимаешь, что тебя теперь ждёт?

— Сложно не понять, учитывая сколь сильно ты меня ненавидишь, впрочем заслуженно. Однако, раз ты не убил меня сразу, значит тебе нужно что-то ещё, пока я жив. Дай угадаю. Хочешь от меня что-то узнать?

— Какой ты догадливый. Убить тебя я всегда успею, а вот узнать ответы могу лишь сейчас.

— Интересно. Ну раз уж моя участь неизбежна, то почему бы и не скоротать время за последним в жизни разговором? — хоть Библейский и продолжил улыбаться, но его лицо выражало грусть и смирение. — Что же именно ты хочешь узнать, Дитя?

— Для начала, как ты вообще остался жив? Точнее не так. Как ты пришёл к своей нынешней форме существования, если тебе для возрождения изначально нужен был я?

— Так вот что тебя гложет, понимаю. На самом деле большого секрета в моём возвращении нет. Изначально, когда я переместил большую часть своей сущности в Систему, ты действительно был моим основным билетом к возвращению. Основным, но не единственным. С моей стороны было бы неразумно полагаться лишь на один вариант, и, как показали события, не зря. Когда ты отверг меня, то пришлось прибегнуть к запасному плану спасения.

— И что он из себя представляет?

— К сожалению не слишком гуманный способ, ведь он подразумевает возрождение через живого человека, имеющего непосредственную связь с тобой.

— Под связью как я понимаю подразумеваются родственные узы.

— Верно. Пришлось прибегнуть к отчаянным мерам и возродиться в теле своего родственника, поглотив его личность и полностью перекроив тело и ауру. Процесс этот был… не очень приятным и гуманным, как для меня, так и для сосуда.

— Родственник? Но… в чьём теле ты возродился? — настороженно спросил Вали.

— Думаю мой ответ придётся тебе по вкусу, праправнук. Ризевим Ливан Люцифер, вот как зовут того, кому выпала участь стать моим сосудом.

— РИЗЕВИМ?! — от услышанного Вали пришёл в ярость.

— Если не ошибаюсь, то это имя твоего деда? — спросил Арата у поддавшегося эмоциям товарища.

— Да, это именно тот ублюдок. И теперь я узнаю, что он прямо передо мной. Точнее то, что от него осталось. Почему ты переродился именно через него?

— А это зависело не от моей воли, а от удачи и случая. Я точно также имел все шансы возродиться через тебя, Михаила или Азазеля, но в итоге жребий выбрал моего незадачливого внука. В целом это сыграло мне на пользу, ведь я мог оставаться в тени, при этом из-за качества тела высвободил неплохой запас своих прошлых сил, но в итоге мне это не особо помогло.

— А после того как ты переродился через Ризевима и перекроил его тело под себя, то нашёл Старых Владык и прибился к ним под личиной артефактора, начав медленно брать их под свой контроль.

— Да. К моему удивлению ими оказалось довольно легко управлять, во всяком случае я изначально думал, что это будет сложнее. Но на деле Вельзевул и Асмодей оказались внушаемыми личностями.

— А Катэрея? Почему ты и её не поработил? — заинтересовался Вали.

— Ха, а тут сыграла свою роль одна моя слабость. Предком этой девицы, как и по совместительству первым Левиафаном был Злой Дракон, а влиять на драконов мне всегда было крайне тяжело. Так что с ней такой трюк было бы сложнее провернуть из-за родословной, поэтому я и не стал пытаться. Всё равно большая часть Владык была в моих руках, а она не смогла бы с этим ничего поделать.

— И откуда столько неприязни в глазах при упоминании драконов?

— Драконы… — лицо Библейского стало куда более хмурым, хотя полуулыбка так никуда и не делась. — Видишь ли, я правда ненавижу драконов. Ничего не могу с собой поделать, это неотъемлемая часть меня, а потому смотреть на драконьи крылья у моего потомка, — эти слова говорили о Вали. — Для меня невероятно мерзко.

— Всепрощающий и миролюбивый Бог, тоже мне. — с сарказмом высказался носитель Альбиона.

— Смешно, но сам себя я таким никогда не называл. Да и тяжело не испытывать злости к тем, кто повинен в смерти твоего мира. — с грустью проговорил Библейский.

— Смерти мира?

— Оглянитесь вокруг. Как по вашему, что это за мир?

— Твой дом. Точнее, твой изначальный