Никита Хрущев. Реформатор - Сергей Хрущев

Счет из Ашхабада

26 сентября отец отправился в Среднюю Азию, решил, как он сказал мне, познакомиться поподробнее. Там, по его представлению, он по существу не бывал, ездил по случаю в Ташкент, Алма-Ату, Голодную степь и еще кое-какие места и местечки. За менее чем десяток лет он успел объехать в Средней Азии столько, сколько за всю историю не удосужился до него ни один советский, я уже не говорю царский сановник. Но отцу этого казалось недостаточным, он считал, что еще не вник в местную специфику, не разобрался во всех деталях. Такой уж у него был характер.

Начал отец с Туркмении. 26 сентября вечером он прилетел в столицу республики Ашхабад. На следующий день провел совещание в местном ЦК и затем отправился в глубинку. 28 сентября он в Мары. Посещает совхозы на поливных землях, орошаемые водами Кара-Кумского канала. Его строительство начали еще перед войной, потом надолго заморозили и вот только недавно закончили третью очередь. «Аму-Дарья потечет в Каспий», — с восторгом сообщали газеты. И никто почему-то не задумался, что если она потечет в Каспий, то перестанет течь в Арал. Журналистам такое невежество простительно, а вот ученым и Госплану — нет. Тем более все так просто: что в одном месте прибудет, то в другом месте убавится. Эта нехитрая истина справедлива везде: и в экономике, и в водопользовании.

К сожалению, даже большие ученые в то время не сомневались в «неисчерпаемости» природы. Предупреждений редких инакомыслящих экологов не слышали, не слушали и слушать не желали, никто, в том числе и отец. Он видел, что вода оросила до того бесплодную землю, гордился, что на ней теперь растет хлопок, закладывают сады и виноградники, а откуда эта вода берется, сколько ее и надолго ли хватит, в голову как-то не приходило. Ни Лаврентьев, ни Капица, ни другие его ученые друзья и корреспонденты ему об этом не подсказали. И задумывались ли о том они сами?

29 сентября отец в промышленном Небит-Даге, осматривает нефтяные вышки и химические предприятия. 1 октября он в Ашхабаде делится своими впечатлениями с местным активом, по свежим следам диктует записку в Президиум ЦК.

В Ашхабаде произошла трагикомическая история. Недавнее, 1961 года, Постановление ЦК строго запрещало местным руководителям подносить начальству и друг другу ценные подарки, устраивать за государственный счет банкеты. Нарушителям грозили всяческими карами, вплоть до исключения!.. Однако восточное гостеприимство немыслимо без подношений и пышных застолий.

Каждый выкручивался, как мог. Казахи и узбеки, с ними отец общался чаще других, переломили себя, приспосабливались к новым веяниям, и всякий раз дарили отцу традиционный халат. Их у него скопилось множество. И еще сухофрукты: кишмиш с курагой и жареные в золе орешки. А больше — ни-ни.

Однажды в Ташкенте чабаны подарили отцу барашка, вручили прямо в президиуме совещания. Отец попозировал фотографам с барашком на руках, сейчас эти кадры кинохроники очень популярны, а после заседания вернул его чабанам со словами: «Пусть он у вас пасется, тут ему привольнее, но помните, это мой барашек».

В Ашхабаде местные руководители впервые на своей земле столкнулись с отцом, и хотя они, конечно, читали постановление о подарках, через обычаи перешагнуть не смогли, преподнесли ему ахалтекинского жеребца и ковер местной работы с портретом Н. С. Хрущева. Отец за подарки поблагодарил и попросил оформить их в соответствии с законом: жеребца отправить на подмосковный конный завод, а ковер передать в какой-нибудь музей (он сейчас хранится в Историческом музее в Москве).

Туркмены не очень поняли, что означает «предусмотренное законом оформление»? Каким законом? Никакого такого закона тогда не существовало, как не существует и по сей день. Решили не рисковать, скакуна отправили на конный завод, благо адрес его известен, а ковер — в ЦК, пусть они сами с музеем разбираются. Счет за подарки оформили и тоже послали в Москву. Они не сомневались, до отца он не дойдет, его формально оплатит бухгалтерия ЦК, а потому приплюсовали туда и некоторые другие свои траты.

В начале января 1963 года заведующий Общим отделом Владимир Никифорович Малин положил на стол отцу полученный из Ашхабада счет. Как с ним поступить, он не знал. В бюджете ЦК соответствующих статей расходов не предусмотрено. Отец рассердился. 9 января 1963 года, на ближайшем заседании Президиума ЦК он рассказал о полученном из Туркмении послании. «Они (туркмены. — С. Х.) пишут в счете, что подарили мне тужурку, и тут же цену указывают. Я тужурку в глаза не видел, — с возмущением говорил отец. — Затем в счете стоит ковер с портретом Хрущева и его цена, конь и расходы на его транспортировку. Расходы на питание тоже указаны отдельной строкой, и в таких количествах, что за год не съешь и еще на сотню рублей медикаментов! Я же там и не думал болеть и никаких таблеток не принимал.

Обед с парламентской делегацией Индии тоже включили в мой счет, хотя я с индусами не обедал. Они их без меня угощали.

Все подписано Балыш Овезовым (секретарем ЦК Туркмении. — С. Х.), оформлено чин по чину. Такая скрупулезность мне нравится, но если вас на обед пригласят, везите еду с собой, дешевле обойдется. А то и вам потом, как мне, придется отрабатывать за несъеденное и невыпитое. Я теперь, куда приеду, предупрежу, что обедаю один и за отдельный счет».

Тут отец вспомнил, как представитель Ставки на Сталинградском фронте генерал Василевский жаловался ему в 1943 году, что местное интендантство списало на его счет несколько ящиков водки и коньяка, а он и не пьет вовсе. «А уже после войны Михаил Сергеевич Гречуха, глава украинского Верховного Совета, после поездки в Черновцы обнаружил в своей бухгалтерии счет за “выпитые им” три бочки пива, — продолжал отец. — Вот только он страдал язвой желудка, и не то что пива, но воду мог пить не всякую».

Шутки шутками, но отец испытывал удовлетворение, после выхода постановления даже в Средней Азии руководители остерегаются раздавать подарки за ничей, то есть за государственный счет.

1 октября 1962 года отец летит из Ашхабада в Душанбе, столицу Таджикистана, встречается там с химиками и энергетиками. Последние рассказывают ему о перспективах Пянджского каскада гидроэлектростанций. Зажатая в горной долине река Пяндж — идеальна для этих целей. Гидроэлектростанции не только дадут дешевую энергию, позволят организовать поблизости производство алюминия, развить химию, но их плотины накопят запасы воды для орошения всего Средне-Азиатского региона. Отец их поддерживает, отправляет соответствующую записку в Президиум ЦК.