Проект «Геката» (СИ) - "Токацин"

— Можно устроить свою регату, — сказал Гедимин, чувствуя себя предельно неловко. Он вовсе не открыл бы рта, но молчание чересчур затянулось.

— Как в Ураниум-Сити. Здесь есть прямые коридоры и много механиков. Сделать дроны, полосу препятствий…

Иджес глянул на него искоса и криво ухмыльнулся.

— Как до войны, да? Снова сразимся в воздухе? Выясним, кто из нас лучший механик?

Гедимин мигнул.

— Я не участвую, — буркнул он, глядя на свои ладони. — Если хочешь, я скажу Кенену. Он оповестит всю базу. Три-четыре сармата согласятся.

Иджес, тяжело вздохнув, поднялся на ноги.

— Не буду мешать тебе, атомщик. У тебя опыты. Пойду к Айзеку. Что-нибудь придумаем.

13 июня 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

«Чтоб я когда-нибудь пытался понять «макак»?!» — Гедимин с силой провёл пальцами по виску — давление ощущалось (или, скорее, мерещилось) даже сквозь шлем — и озадаченно покачал головой. Сарматы-ремонтники, набившиеся в тесный кузов глайдера, летящего на максимально позволенной скорости по западному шоссе, недовольно покосились на него, но смолчали. Судя по отсветам в глазах, каждый из них думал примерно о том же.

После полутора недель «полной изоляции» (даже субстрат для кислородных станций сарматам привезли из города) Кенен поднял ремонтную бригаду рано утром, за пять минут до официальной побудки, быстро раздал им «разрешения нового образца» и вместе с ними влез в глайдер. Как успел понять Гедимин, их срочно вызвали на космодром; техзадание на этот раз было у Кенена и, похоже, он сам собирался руководить бригадой.

Глайдер высадил их у кордона при въезде на космодром, прямо перед экзоскелетчиками, построившимися в две шеренги. Кенен, повернувшись к сарматам, жестом приказал отдать ему разрешения и, собрав стопку, протянул командиру патруля. Тот, не сказав ни слова, просветил их сканером и вернул Маккензи. Сарматы прошли мимо поста; по лицу Гедимина заскользили лучи считывателя — не один, как обычно, а несколько, будто одного прибора было мало для выяснения его личности. Через несколько секунд проверка закончилась, и сармат облегчённо вздохнул — традиции были соблюдены, можно было заняться чем-то осмысленным.

— Джед! — Кенен резко развернулся к нему. — Прости, забыл дать задание.

Передатчик на запястье Гедимина быстро замигал. Кенен, не дожидаясь, пока закончится закачка файла, стукнул пальцем по броне сармата и указал вдаль. Тот, проследив за его взглядом, изумлённо мигнул. На дальней южной площадке стоял непрозрачный купол защитного поля, а перед ним горела наскоро выставленная гирлянда из знаков радиационной опасности.

— «Лучевое… распыление»? — перечитал сармат вслух описание повреждений. Кенен молча хлопнул его по плечу и ускорил шаг. Через несколько минут они прошли под купол, и Гедимин увидел, что описание было верным.

Грузовой спрингер словно попал под гигантский резак — верхний трюм и верхние части грузовых палуб снесло аккуратным ударом по всей длине корпуса. Из пролома торчали острые обломки внутренней обшивки, местами свернувшиеся в трубку. От среза по броне тянулись полосы зеленоватого свечения, под которыми обшивка слегка просела. Гедимин развернул «щупы» дозиметра — стрелка, указывающая максимум излучения, заметалась, выбирая между носом и кормой. Корабль отчаянно «фонил» в омикрон- и сигма-диапазонах. За то время, пока сармат держал дозиметр направленным на спрингер, интенсивность излучения выросла на тысячную долю кьюгена.

— Has-su… — выдохнул Гедимин, потрясённо глядя на корабль.

Только это слово и приходило ему на ум, пока он, отогнав ремонтников от повреждённой части спрингера, обматывал её защитным полем. Металлические детали корабля рассыпались в радиоактивную пыль от малейшего сотрясения, прикоснуться к ним было невозможно — неосторожным движением Гедимин, поднявшийся на обшивку, снёс трёхметровый участок борта. Лучевую атаку перенёс только фрил, но фрила в этом корабле, переделанном из тяжёлого бомбардировщика, было очень мало, и он не выдерживал вес брони и изъеденных конструкций. Гедимин, в последний раз проведя щупами анализатора по борту, спрыгнул на площадку и повернулся к ремонтникам.

— Срезать на шесть метров от разъеденной кромки, — сказал он. — Все внутренние помещения — на дезактивацию. А реактор…

Он не успел договорить — грудь сдавило ледяными обручами, и сармат стиснул зубы от боли. «Изолировать отсек!» — развернувшись, он взлетел вверх по обшивке и спрыгнул в пролом.

Ремонтные коридоры находились уровнем ниже, за неплотно прикрытым люком — и, только нырнув туда, Гедимин вспомнил, что они не рассчитаны на проход экзоскелетчиков, а поэтому их ширина — стандартные два метра. Бежать пришлось внаклонку, стараясь не цеплять плечами стены, — излучение частично дотянулось и сюда, и неосторожное движение могло обрушить на сармата несколько тонн измельчённого металла.

«Теперь — налево,» — сармат на секунду задержался на перекрестье коридоров. «И три метра вперёд. Там должен быть шлюз…»

Он свернул, опустил, не глядя, руку на палубу — и тут же её отдёрнул: ладонь погрузилась во что-то влажное и податливое. Он подался назад, запоздало включил фонарь и увидел в коридоре неподвижное тело в лёгком ремонтном скафандре. Это был человек; он лежал головой к Гедимину, и тот только что придавил ладонью его лицо, повредив нос. Сармат, поёжившись, посмотрел мертвецу в широко раскрытые глаза — ни радужки, ни зрачка не было, глазное яблоко полностью побелело и не пропускало свет. Никаких повреждений на теле не было — даже шейные позвонки при посадке уцелели.

«Смерть под лучом?» — Гедимин покосился на дозиметр, провёл по телу и досадливо поморщился — здесь, на оси схождения двух мощных лучевых потоков, прибор был практически бесполезен. Если труп и добавлял к общему фону один-два микрокьюгена, вычислить эту добавку среди целых кьюгенов и их десятых долей было невозможно. Сармат отодвинул тело к стене и, покосившись на закрытый шлюз, развернул щупы анализатора. «Реактор могли прикрыть пластинами флии,» — вспомнил он наконец, когда вспыхнувшая тревога улеглась. «Проверить…»

Флия была там. Обшивка поверх неё частично раскрошилась — слой обеднённого урана, переродившись в ирренций под лучом, «заразил» остальные слои и внутренние балки, но бронированный шар под слоем флии остался нетронутым. «Экран сработал,» — облегчённо вздохнул Гедимин, приподнимаясь на руках и с досадой глядя на потолок. «Реактор вне опасности, турбины тоже прикрыты. А теперь отсюда надо вылезти…»

Когда он выбрался на ближайшую грузовую палубу второго уровня, она уже была «на первом» — всё, что над ней, срезали и оттащили в сторону. Ремонтники с резаками перебрались ближе к носу, туда, где ещё оставалась заражённая обшивка; на корме уже работали четверо сарматов с распылителями меи.

— А, вот и Джед, — раздался в наушниках голос Кенена. — Вернулся из недр. Может, для разнообразия поработаешь?

Сармат сердито сощурился, но промолчал. Взяв резак, он перебрался на «крышу» реакторного отсека и начал счищать заражённую броню. Вскоре он увидел, что инструменты не нужны — изъеденные излучением пластины крошились в руках, и сложнее всего было не дать их остаткам разлететься по палубе. «Уран,» — вынув рассыпающийся в руках фрагмент обшивки, сармат озадаченно хмыкнул. «Я думал, его уже везде заменили нейтронностойким фрилом. Его сейчас делают прочным…»

Первый слой меи был полностью залит к вечеру; когда Гедимин уходил с корабля, он видел команду карантинной службы — в радиозащитной броне они собирались у вскрытого шлюза. У них была гусеничная тележка с освинцованным контейнером, отмеченным знаками радиационной и биологической опасности.

— Что с этим кораблём? — спросил Гедимин, догнав Кенена за последним кордоном. — На «Гельт» не тянет. Слабый, но широкий лучевой поток, возможно, пульсирующий…

— Вот ты исследователь, — пробормотал Маккензи, глядя на него с вялым удивлением. — Их накрыло в поясе астероидов. Никаких ракетчиков в округе не было. Есть сообщения, что видели зелёный мерцающий свет на каком-то обломке.