"Волкодав". Компиляция. Книги 1-6 (СИ) - Семёнова Мария Васильевна

Волкодав оглянулся. Далеко внизу, там, откуда они пришли, медленное течение последней прёодолённой протоки уносило прочь брошенный тростниковый плот. Впереди солнце красновато отсвечивало в пыли на дороге, которая, сбегая по склону, постепенно исчезала в лесу, чтобы где-то там, дальше, за широко видимым с высоты небоскатом, влиться в великий большак. Тоже, между прочим, хорошо проторённый и наезженный задолго до Камня-с-Небес…

Нехорошее всё-таки место – дорога! Волкодаву вдруг показалось, будто серые камни шептались и переговаривались голосами несчётных тысяч людей, прошедших по ней с начала времён. Каждый венн сызмальства знает: если долго идти по дороге в одну сторону, как раз доберёшься прямиком на тот свет. Поэтому никто не может быть уверен, что именно явится к нему по дороге с Другой Стороны, а что, напротив, уйдёт. Ну а этот тракт, выстроенный до вселенской погибели, уж точно не вполне принадлежал миру людей… Волкодав подумал об этом и испытал странное, бередящее чувство. Дорожные тени шептались и переговаривались о нём. Как лёгкий пар или пыль, тревожимая ветерком, они поднимались от векового сна и вглядывались в него. Это были тени людей, убитых Тёмной Звездой.

И тех, кого там, далеко на севере, в Самоцветных горах, она продолжала ещё убивать.

И если он вступит сейчас на эту дорогу и пройдёт по ней, не сворачивая, до конца…

Волкодав шагнул на серые камни и вдруг успокоился. На самом-то деле он вступил на эту дорогу уже очень, очень давно. Просто теперь, на своём последнем протяжении, его Путь обрёл вот такой вещественный облик. И венн с лёгким сердцем двинулся вперёд, мысленно приветствуя сонмища сошедшихся душ: Мир по дороге!<Мир по дороге! – старинное приветствие, благопожелание мирного пути встречному и одновременно как бы напоминание, что все путники на дороге должны быть друг другу товарищами.>

– Ты куда теперь? – спускаясь с холма, спросил он Винитара.

Тот молча прошёл ещё несколько шагов, потом уверенно ответил:

– В Мельсину.

Он не стал объяснять, да и не требовалось. В Мельсину приходили корабли со всего света.

В том числе и сегванские торговые “белухи”, сопровождаемые боевыми “косатками”. В большой гавани кунс Винитар наверняка сыщет добрых знакомцев, которые почтут за честь взять его к себе на корабль и помочь встретиться со своими. Правда, эти знакомцы или друзья могли объявиться не сразу, а, например, через месяц. Волкодав задумался о том, как бы уговорить Винитара достойно разделить деньги, по-прежнему лежавшие в его заплечном мешке, чтобы ожидание не стало для гордого сегвана временем нищеты или унизительных заработков. Уговаривать он был не мастак. Пока он соображал, как бы подойти к делу, Винитар сам обратился к нему:

– А ты куда думаешь направиться, венн? Волкодав ответил столь же уверенно:

– На север.

Их взгляды пересеклись, и слова опять оказались излишними. Между ними было всё-таки многовато крови для настоящего побратимства. “Ничего, венн. Знай, что мы ещё встретимся. В другой раз… Может быть, в другой жизни…”

– А я тоже на север, – заявил Шамарган, хотя его никто не спрашивал. – В Мельсине я был и знаю, что там ничего хорошего нет. А вот на севере, говорят, премного забавного… Ты, венн, домой, что ли, через горы хочешь махнуть?

Волкодав усмехнулся углом рта:

– Пожалуй, и так можно сказать…

Трое спускались с холма, и густые тени ползли за ними вслед по дороге.

Постоялые дворы, сколько Волкодав видел их в разных концах света, все похожи один на другой. Нет, конечно, в стране сольвеннов путешественник ищет на постоялом дворе в первую голову укрытия от холода, в Саккареме или в Халисуне – убежища от солнечного зноя, а в Нарлаке – крыши над головой во время частых дождей. Да и подадут страннику близ Мельсины, скорее всего, невозможно наперченную баранину и виноградное вино, чтобы залить неизбежную жажду, в Нарлаке – разварную говядину с кислой яблочной бражкой, а в окрестностях Галирада – ячменное пиво и жареную свинину с капустой. Однако суть от этого не меняется. Всякий постоялый двор уряжается для того, чтобы с выгодой для себя удовлетворять нужды перехожих людей. Поэтому любой хозяин, надумавший радовать подданных Госпожи Дороги да сам кормиться от Её щедрот, имеет у себя и харчевню с опытными “вареями”, и комнаты для ночлега, и крытый двор, чтобы ставить повозки. А также вышибал при дверях и настоящую домашнюю стражу, если есть хоть малейший повод опасаться разбойного налёта.

И, конечно, конюшню, куда можно не просто поставить лошадь или лошадей с тем, чтобы все животные были присмотрены, вычищены и накормлены. По-настоящему заботливый хозяин всегда держит ещё и несколько коней на всякий непредвиденный случай, если, к примеру, гость явится к нему на жестоко захромавшем скакуне или вовсе без оного, имея при том повелительную необходимость скорейшим образом двигаться дальше.

Памятуя об этом, Волкодав в первом же селении (а оно обнаружилось непосредственно под холмами, там, где серая речка крепостной дороги вливалась в столь же древнюю, но гораздо больше траченную колёсами и копытами вымостку великого северного тракта) повёл своих спутников на постоялый двор. Именовалось это заведение, как и следовало ожидать, “Старая башня”. И над крышей харчевни даже поднималось нечто вроде древней зубчатой башни, сработанной, правда, из досок, просмолённых до древней черноты настоящих руин.

– Я и пешком могу до Мельсины дойти, – заартачился Винитар.

– Можешь, – хмыкнул Волкодав. – Но я много дней видел твоё гостеприимство и не считал это уроном для своей чести. Почему бы теперь тебе не воспользоваться моим?

“Потому что я – кунс”, – мог бы сказать Винитар.

“Так и я свой род перечислю на шестьсот лет назад, – мог бы ответить ему Волкодав. – Без запинки до самого Пса. Что, считаться начнём?”

Но один не сказал, а другой не ответил. Шамарган со злой ревностью следил за их разговором, происходившим без слов. Ему очень хотелось быть с этими двоими равным, но… не то чтобы они не допускали его, просто не получалось.

Хозяин постоялого двора был дородный саккаремец, самый вид которого, казалось, говорил о многих выгодах его ремесла, и в особенности при нынешнем благодетельном правлении. Он стоял за стойкой харчевни, неспешно протирая и без того чистые кружки. Сейчас посетителей было немного, но весь вид большой комнаты свидетельствовал о недавнем наплыве гостей, от которого здесь, так сказать, ещё не успели как следует отдышаться. Работники во дворе убирали в сарай скамьи и столы, ставшие излишними, снимали красивые – не на каждый день – занавеси со стен.

Вид троих незнакомцев, один из которых выглядел знатным иноземным вельможей, а двое других – его слугами, явно порадовал хозяина двора, но вместе с тем удивил его и вызвал понятное любопытство.

– Да прольётся дождь тебе под ноги, почтенный, – вежливо поздоровался Винитар. Как и Волкодав, он видел в своей жизни предостаточно постоялых дворов и знал, что здесь принято прямо переходить к делу. – Нам довелось заплутать в здешних плавнях, и оттого мы вышли сюда пешими. Не сможем ли мы купить или нанять у тебя лошадей, чтобы продолжить свой путь?

Над головой хозяина висел символ, излюбленный владельцами придорожных заведений Саккарема: женская рука, держащая большое кольцо. Так здесь привлекали милостивое внимание Богини, Взирающей-на-пути. Волкодаву нравился этот символ. Он видел в нём напоминание о Великой Матери, Вечно Сущей Вовне, чьим знаком венны почитали именно кольцо. Оно знаменовало для них справедливое мироустройство – от круга звёзд и времён до самых вроде бы мелких периодов человеческой жизни. Саккаремцы усматривали в обруче, удерживаемом рукою Богини, иную мудрость и смысл. Снабжённые подробностями изображения позволяли увидеть на ободе рисунки домов, рек, деревьев и сложную вязь дорог, – но дорог, непременно смыкавшихся. Тем самым всем путешествующим выражалось пожелание благополучно вернуться. Ещё здесь можно было усмотреть более печальное значение: всякого, странствовавшего достаточно долго, по возвращении неизбежно опять потянет в дорогу.