Ты задолжал мне любовь (СИ) - Эмилия Иванова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Эмилия, не уходи!
Его внезапные слова ошеломили меня. Я протянула руки и успокоила его:
— Я никуда не ухожу!
Я легла обратно в кровать и вытерла пот с его лба.
— Сон приснился?
Он кивнул, заключил меня в свои объятия и глубоко вздохнул.
— Тьма опустошила меня. Эмилия, ты все, что у меня есть.
В конце концов я поняла, что не я одна предавалась страданиям все эти четыре года. И если у меня была Любочка, исцелившая мою душу, то он был совсем один.
Я придвинулась и погрузилась в его объятия.
— Пока я нужна тебе, я не уйду. Я буду всегда с тобой.
Не только он чувствовал себя одиноким. Мы оба были уязвимы и только вместе могли пережить эту темноту.
— Эта комната такая пустая, и каждый раз, когда я просыпался посреди ночи, я был окружен холодом. Мне казалось, что тебя никогда не было, что я выдумал тебя от одиночества, — произнес он. — Каждый раз, когда я приезжал на эту виллу, я чувствовал себя опустошенным. Я ездил на кладбище к своим бабушке и дедушке, и их могилы мне казались мне более реальными, чем вся моя жизнь. Мне казалось, что я живу во сне, и я даже думал о том, чтобы съехать на машине со скалы, чтобы наконец проснуться…
Я держала его руку, крепко сцепив пальцы, и мое сердце сжималось от боли.
— Прости меня!
Он продолжал:
— Эмилия, дедушка научил меня, как вести бизнес и как противостоять врагам, но он никогда не учил меня любви. Встретив тебя, я не знал, как любить, и тем самым причинил тебе боль. Мне очень жаль.
Я покачала головой, и из моих глаз потекли слезы.
— Это я была слишком упряма.
Никто не идеален.
За семь лет я, кажется, смирилась с этим, но я еще ни разу не ставила себя на его место. Я любила его, но делала это неправильно. Если бы я сразу говорила все, что думала. Если бы я не врала о выкидыше и не думала постоянно об уходе. Сейчас он бы не переживал о том, что я оставлю его после того, как заручусь поддержкой Алешиных. Он не допустил бы смерти наших детей. Он не позволил бы Маше умереть из-за меня. И он точно не допустил того, что произошло с моими биологическими родителями. Как же обидно теперь это осознавать.
Всю ночью мы обнимались и каялись перед друг другом.
Любовь — это своего рода навык, которому нужно учиться. В любви важно отдавать, а не брать, а терпимость и поддержка добавляют ей еще большей ценности.
— Я не хочу переживать еще четыре таких года, — сказал Руслан. — Это слишком долго и мучительно.
Мои глаза стали влажными.
— Такого больше не будет. Теперь мы всегда будем вместе.
Он обнял меня и низким голосом произнес:
— Эмилия, скажи, что любишь меня!
Глава 393. Больно будет не только мне (часть 6)
Я подняла голову и взглянула на его четко очерченные черты лица.
— Я люблю тебя, Руслан, — решительно произнесла я.
Он улыбнулся, как солнце в ясный апрельский день.
— Я тоже тебя люблю.
Это первый раз, когда мы были так откровенны друг с другом.
— Спасибо! — произнес он.
Я была поражена.
— За что?
Спасибо, что любишь меня, спасибо, что вернулась.
***
Зима в столице очень длинная. Она начинается в ноябре и продолжается до февраля или марта следующего года.
Люба простудилась, и, проснувшись утром, я никак не могла ее разбудить.
Руслана дома уже не было, но он оставил записку на прикроватной тумбочке, которая гласила:
«На улице холодно, одевайтесь теплее и пейте побольше воды».
Я улыбнулась и взяла записку в руки.
Глядя на покрасневшее лицо Любы, я неизбежно чувствовала тяжесть на сердце, поэтому все же решила позвонить Виктору Коновалову.
— Эмилия, привет!
Голос мужчины был холодным и отчужденным, однако я не обратила на это внимания и, немного помолчав, произнесла:
— Виктор, ты сможешь приехать к нам? У Любы температура. В больнице слишком много людей, и я боюсь, что там будет легко заразиться.
Это был лишь предлог, но иначе проблему было не решить.
Виктор на другом конце провода молчал.
— Хорошо! — вдруг произнес он и сразу же повесил трубку.
Уже через двадцать минут он приехал, и я, открыв дверь, была немного удивлена.
— У тебя были дела поблизости? — спросила я, ведь от его дома до нас ехать не меньше сорока минут. Наверняка он был где-то рядом, иначе не приехал бы так быстро.
Он поджал губы и, не став отвечать на мой вопрос, спросил:
— Как Любаша?
— Все еще температурит! — сказала я, отойдя в сторону, чтобы пропустить его.
Держа аптечку в руке, он не стал снимать обувь и зашел внутрь.
Глядя на него, я понимала, как хорошо он относится к Любе. Привязанность отца и дочери невозможно разорвать.
Я последовала за ним в спальню Любы. Он измерил ей температуру и, оглянувшись на меня, сказал:
— Дома есть лед?
— Да! — я кивнула.
— Оберни лед полотенцем, чтобы сбить ее температуру. Затем принеси несколько толстых одеял и выключи отопление, — сказал он и начал искать что-то в аптечке.
Я опешила.
— На улице так холодно. Если выключить отопление, ей не станет хуже?
Он остановился и посмотрел на меня, сощурив глаза
— Кто из нас врач?
— Ты… — я замолчала, развернулась и пошла на кухню за льдом.
Как он и сказал, я также выключила отопление и нашла несколько одеял.
Собрав все необходимое, он поднял на меня взгляд и слегка нахмурился.
— Иди в гостиную и жди там. Я тут, и все будет хорошо!
Я хотела сказать что-нибудь еще, но он, похоже, не хотел, чтобы я оставалась там, и обратил внимание на то, что я была легко одета. Поэтому я просто вышла из комнаты.
В спальне была печь, и Руслан нанимал человека, который каждое утро приходил и топил ее. Тепла могло хватить на сутки, так что там мне не было холодно.
Примерно через полчаса Виктор вышел из комнаты, поставил аптечку на стол в гостиной и пошел на кухню, чтобы вымыть руки.
— Высокая температура спала, — сказал он. — Побудьте дома пару дней. Хорошенько позаботься о ней и не позволяй есть острое и жареное.
Помолчав, он снова сказал:
— Я оставил в комнате лекарство. Одной таблетки в день будет достаточно, больше не надо. Лекарства вредят детям. Как говорится, одно лечим,
