Командир штрафбата - Юрий Корчевский

Начальство материлось, стучало кулаком по столу и не верило в бесследное исчезновение немецкой колонны.

Так её и не нашли. Списали исчезновение на тайные подземные ходы, не обнаруженные следствием. Но с этой поры у крепости постоянно дежурили посты.

Глава 10

После победы

В Кёнигсберге было несколько музеев мировой величины. И во всех этих музеях были художественные и культурные ценности, вывезенные с оккупированных немцами земель. Часть экспонатов немцы успели вывезти, часть спрятали в тайниках, что-то безвозвратно погибло при бомбёжках и пожарах.

Комиссия по культурным ценностям из Москвы под началом Александра Яковлевича Брюсова, доктора исторических наук, сотрудника Государственного исторического музея, смогла собрать и вывезти из Кёнигсберга около полутора тысяч ящиков ценностей. В их числе – картины из Киевского художественного музея, старинные книги, ковры, гобелены, посуда из Петродворца и Гатчины. Однако поиски проводились на развалинах, второпях, и найдено было далеко не все.

Так, значительную часть музея «Пруссия» нашли на рубеже тысячелетий в казематах одного из кёнигсбергских фортов, порядком разграбленную «чёрными» копателями. Исчезла «Серебряная библиотека» – 20 томов старинных книг в серебряных переплётах. 14 томов были найдены в польской Торуне и теперь хранятся в музеях Варшавы.

Да и отношение солдат к музейным ценностям было наплевательским. Их растаскивали, увозили домой на память, по ним стреляли для развлечения. Один раз Сергей сам был тому свидетелем, причём едва не поверил в мистику.

С офицерами СМЕРШа он шёл по улице Кёнигсберга, как вдруг из развалин полуразрушенного здания одного из музеев появился рыцарь. Самый настоящий: в стальных тевтонских доспехах, на голове шлем с роскошным плюмажем из перьев, в руке – тяжёлый двуручный меч. Гремя стальными доспехами, рыцарь неуклюже вышел к перекрёстку и стал регулировать движение.

Офицеры, увидевшие это представление, в первые минуты были поражены и остолбенели.

«Рыцаря» задержали. Им оказался один из солдатиков, решивших поразвлечься.

Вот кто действительно доставлял беспокойство, так это члены организации «Вервольф». Они устраивали подрывы автомашин, стреляли в ночное время по часовым, пытались жечь склады.

Солдаты и офицеры комендатур вместе с территориальными органами СМЕРШа постоянно устраивали облавы и обыски в пустующих зданиях и подвалах разрушенных домов. Задерживали по большей части мародёров и грабителей. Попадались и солдаты вермахта, не успевшие уйти со своими. Но не они были объектами интереса СМЕРШа, поскольку у солдат, как правило, не было оружия, и они были грязны, оборваны, голодны и деморализованы. У таких хватало сил и духа только на воровство съестного.

Шло время, были опрошены десятки свидетелей и обыскано множество зданий, но Янтарной комнаты не находилось. Показания свидетелей, в основном – сотрудников музеев, были крайне противоречивы. Одни утверждали, что Янтарная комната сгорела при бомбёжке в августе 1944 года, но экспертиза не показала наличия янтаря в пепле зала, где была установлена Янтарная комната. Другие утверждали, что Янтарная комната при бомбёжке и пожаре не пострадала, а была демонтирована, упакована в ящики и в начале апреля 1945 года вывезена в Саксонию. Были и ещё очевидцы, утверждавшие, что Янтарную комнату вывезли на грузовиках и замуровали в подземельях одного из фортов.

Ввиду отсутствия одной версии и бесперспективности поисков Комиссия по культурным ценностям во главе с Брюсовым в июне была возвращена в Москву. Офицеров спецгруппы СМЕРШа вернули по месту дислокации, в Берлин.

Но с окончанием войны работы у контрразведчиков меньше не стало. После капитуляции Германии прошло уже полтора месяца, но оперативники СМЕРШа до сих пор находили и арестовывали партийных чиновников, офицеров СС, работников спецслужб. Многие из них начали готовиться к падению режима загодя: делали себе новые документы на другие имена, обзаводились легендами, готовили жильё и гражданскую одежду. Причём, чтобы не попасть при Гитлере на виселицу за пораженческие настроения, всё делали втайне от сослуживцев.

Однако когда всё осуществляется в спешке, бывают упущения. Таких оборотней часто «сдавали» соседи. Жителей Берлина регистрировали, и офицеры СМЕРШа часто спрашивали, не появились ли по соседству новые люди.

– Да, конечно, два или три месяца назад в квартиру по соседству въехал новый сосед, обходительный такой господин, – отвечали жители.

При проверке документов оказывалось, что господин жил в квартире якобы не один год.

Бывали и другие несовпадения.

Много работы было и на Родине. Ещё мешала мирной жизни ОУН на Украине, показывали зубы прибалтийские националисты. А по мере того, как переводились захваченные архивы управления имперской безопасности, Абвера, гестапо, в республиках и самой России шли поиски агентов и их аресты.

Наши воинские части начали выводиться на Родину. Часть из них пополнялась людьми и техникой, часть – из наиболее боеспособных полков и дивизий прямым ходом везли на поездах из Германии, Чехословакии, Польши и других стран на Дальний Восток. После подписания Сталиным Ялтинских соглашений страна готовилась к войне с Японией.

Эшелон, в котором вместе с другими оперативниками СМЕРШа ехал Сергей, шёл мучительно долго. Воинские эшелоны пропускали вне очереди, как литерные поезда.

Но страна уж больно велика, пока из Берлина до своей границы добрались, потом – до Урала, а впереди ещё Сибирь… Благо было лето, тепло. Двери теплушки были открыты, и офицеры сначала видели разрушенные деревни и города Белоруссии, потом – Центральной части России. Только когда перешли Волгу, пошли нетронутые войной города. Разрушений не было, но одеты люди были бедно, чувствовалась нужда.

На остановках, пока меняли паровозы или заправляли их водой, солдаты успевали сбегать на вокзалы, где организовывались самостийные базарчики. Разворотливые бабушки и тётки продавали жареные семечки, пирожки, лук и редиску.

Солдаты и офицеры выменивали нехитрую домашнюю снедь на трофеи из Германии. Каждый прихватил с собой в «сидор» либо платья, ботинки, отрезы из брошенных немцами квартир, либо вещи поценнее – часы, портсигар, фарфоровые статуэтки, аккордеоны. Меняли всё на всё, как сговоришься. А за Уралом, когда на базарах появились кедровые орехи да байкальский омуль, трофеев для обмена уже не осталось.

Их отдел некоторое время задержался в Хабаровске. Верные союзническому долгу, наши войска через территорию союзника – Монголии и со своей территории вошли на земли Китая, который был оккупирован японской Квантунской армией.

Японцы сопротивлялись яростно. В отличие от немцев они сопротивлялись фанатично. Даже окружённые, видя безвыходность положения, они не сдавались и стреляли до последнего патрона, а потом бросались в рукопашную. Здесь впервые наши солдаты увидели, как японские офицеры делают себе харакири.

У Квантунской армии было значительное количество солдат, но у них не было того боевого опыта, который приобрели наши войска. И ещё у них было устаревшее вооружение. Японские танки «Ха-го» не могли противостоять нашим средним танкам «Т-34», значительно уступая им по броневой защите, подвижности, калибру пушек и бронепробиваемости. Японские солдаты в массе своей были вооружены винтовками «Арисака» калибра 6,5 мм. Личного автоматического оружия вроде пистолетов-пулемётов у них не было вовсе, а пулемёты были в основном станковые, устаревших моделей. Что уж говорить о самоходках или реактивных минометах, которых не имелось вовсе?

Вся война продлилась месяц, и уже 2 сентября 1945 года был подписан акт о капитуляции Японии. Был повержен последний из членов оси Рим – Берлин – Токио. Вторая мировая война закончилась.

Но выстрелы звучать не перестали.

Сергей вместе с другими офицерами СМЕРШа был направлен на остров Сахалин. Этот остров, наравне с Курильскими островами, был полностью очищен от японцев и по договору возвращён Советскому Союзу. В 1905 году Япония захватила эти острова после неудачной для царской России Русско-японской войны.

На совещании в Южно-Сахалинске начальник ОКР СМЕРШ кратко ознакомил офицеров с положением на острове. В многочисленных посёлках и деревнях действовали вооружённые банды. В тайге скрывались бывшие солдаты и офицеры японской армии, не сложившие оружия. Действовали военизированные отряды «Боётай» – вроде «Вервольфа» у немцев.

Казалось бы, увидел косоглазого – хватай, он враг. Да не тут-то было. На острове проживало большое количество этнических корейцев и не меньшее – китайцев, доставленных японцами с материка для строительных и дорожных работ. Для европейского глаза все они были похожи, как две копейки. Низкорослые, желтокожие, узкоглазые и черноволосые – поди отличи корейца от японца. Первое время они вообще были на одно лицо. А имена? Язык сломаешь. К тому же для европейца было весьма затруднительно определить из возраст. При взгляде на мужчину, например, возраст его понять было невозможно – ему можно было дать на вид и двадцать, и сорок и шестьдесят лет. Лица гладкие, у мужчин растительности на лице почти нет.