Весенний подарок для девочек. Лучшие романы о любви (сборник) - Вера Иванова

Вместо эпилога. Возвращение

Дома меня ожидали новости. Родители получили ордер на новую квартиру. Пока нас с папой не было, мама уже начала паковать вещи. Тишка нервничал, шипел на всех и метался. Во-первых, он страшно не любит, когда мы уезжаем, во-вторых, наверное, чувствовал, что очень скоро ему придется лишиться любимого дома и двора, где его знали и уважали все местные коты и кошки.

Я бродила по комнатам, таким родным и привычным. Стояла на балконе, смотрела на улицу внизу. Скоро, очень скоро я стану самой обыкновенной девчонкой, каких в нашем городе тысячи. Я понимала, что наш особняк требует капитального ремонта. Он, по сути, памятник архитектуры. Но мне было несказанно жаль покидать этот дом.

«Ах, дорогая прабабушка, — думала я, — как хорошо, что тебе не пришлось уезжать отсюда, ты навсегда останешься здесь хозяйкой, и ты навсегда останешься в моей памяти и моем сердце… спасибо тебе».

Мама радовалась. Естественно, в новой квартире у нас будет ровный пол, нормальное отопление, окна без щелей, все, как у людей, одним словом. Но я грустила. Вот если бы мы были очень богатыми, мы бы выкупили особняк, отреставрировали его, и тогда нам не нужно было бы выселяться. Я бы с полным правом говорила: мой особняк, мой балкон… Возможно, это неправильная мечта. Памятник архитектуры не должен принадлежать одному человеку. Эх… не знаю…

В гимназии тоже произошли изменения. Самое главное — Влад уехал в Москву, в какую-то крутую спортивную школу. Что мы теперь без него делать будем?

Но это еще не все: Сева наконец-то завел себе подружку — нашу Аню и, кажется, отстал от меня окончательно. Они нашли друг друга, вот и все, что можно сказать по этому поводу.

Артем вовсе перестал меня замечать. И я была несказанно этому рада.

Наши отношения с Полинкой наладились. Наверное, мы стали старше, я, во всяком случае.

Наша компания поредела. Без Влада в классе стало непривычно тихо. Колька в одиночку просто не тянет. Марта посмеивается над ним и даже изредка подыгрывает. Иногда мы собираемся вместе.

Несколько раз виделась с Аней. Она гуляла с нами, если Севы не было поблизости. Смешно…

Видимо, ее мучил комплекс вины, потому что она наконец-то решилась на разговор со мной.

Аня никогда не страдала многословием, а тут выдала целый монолог: как ей неудобно, вот, она встречается с парнем, а я — одна. Выходит, она в этом виновата, потому что частенько интриговала у меня за спиной. Она очень жалеет. Все так глупо вышло. Нет, Аня никогда не считала меня испорченной, иногда ей казалось, что я не права, то есть она была уверена, что я поступаю неправильно… Бывает трудно доказать что-то другому человеку, особенно если он увлечен только собой и не видит окружающих. А ведь я совершенно не замечала Ани. Да и никто из нас ее в упор не видел. Это так обидно! С Артемом получилось очень нехорошо. Но Аня согласна хоть сейчас подойти к нему и все объяснить.

Я представила себе, как Аня объясняется с Артемом. Представила его самодовольную физиономию, как он делает вид, что с трудом припоминает меня. Покрутила головой:

— Ладно, забудь, — попросила, — я сама виновата. К тому же Артем меня больше не интересует.

— Ты это серьезно? — недоверчиво переспросила Аня.

— Абсолютно.

— А Сева? Что ты думаешь насчет нас с ним?

— Ничего не думаю. — Я ответила совершенно честно. — Да и какое мое дело? — Я улыбнулась.

— Знаешь, — призналась Аня, — от сердца отлегло. Значит, ты меня прощаешь?

— Давно простила. Да я и не обижалась, скорее не понимала. Только это теперь неважно.

В другое время я бы, наверное, похвалила себя. Так было раньше. «Ксюша поступила правильно, Ксюша — молодец…» Я действительно стала старше, и мое второе «я» просто одобрительно промолчало, как промолчала бы прабабушка.

— Ты изменилась, — задумчиво произнесла Аня.

Она не одна так считает. Все говорят, что я изменилась, успокоилась, стала более уравновешенной.

Я отвечаю: «Завязала».

Мы переехали в конце сентября. Наш дом стоит на склоне горы. Чтоб добраться до подъезда, надо подняться по нескольким лестницам. Мы живем выше всех. Окна смотрят прямо на лес. Очень красиво.

Утром к маршрутке я бегу по ступенькам. Довольно забавно. Зато теперь я не боюсь столкнуться с Севой. Я вообще ничего не боюсь.

Целый месяц я ждала весточки от своих новых друзей, и больше всего — от Игоря. Но он почему-то молчал.

Наконец Леся прислала эсэмэску: «Игорь просил передать, что он тебя любит».

У меня дрожали руки, я заплакала, потому что не знала, что мне делать с этой любовью. Я не знала, почему Игорь таким странным образом объяснился мне в любви. Не перестаю удивляться парням, вечно они все делают не так.

Я позвонила Лесе и постаралась выспросить подробности. Но подробностей не было. Игорь попросил, она передала. Все.

— Так скажи ему, чтоб позвонил! — потребовала я.

— Нашли себе посредника, — ворчливо ответила Леся, но пообещала.

Я ждала еще несколько дней и дождалась. Он позвонил вечером на мобильник.

— Здравствуй, Ксюша, — так странно звучал его голос в трубке. Я узнавала и не узнавала.

— Помнишь такого Игоря? — спросил он.

— Конечно. — Я страшно обрадовалась и, как бывает в такие минуты, совершенно не знала, о чем говорить: я переживала, что ему ужасно дорого звонить на мобильник, это же другая страна… мысли путались, хотелось многое сказать, но…

— Леся сказала, что ты ждешь моего звонка, это правда?

— Разумеется! — Я схватилась за его вопрос, как утопающий за соломинку. — Я думала, что ты забыл меня. Уехала, а мне никто не звонит, это нечестно. — Я несла полную чушь.

— Я думал, тебе не до меня, — признался Игорь, — очень хотелось услышать твой голос, но я боялся беспокоить…

— Да что ты говоришь! — возмутилась я. — Какое беспокойство! Звони, когда захочешь!

Он помолчал, вздохнул:

— Я слышал, вы переехали, с новосельем…

— Спасибо! Я теперь живу на горе.

— Здорово, а как же ваш особняк?

— Там открывается картинная галерея. Игорь! — Я не выдержала. — Как ты живешь? Послушай, тебе дорого звонить, давай я наберу?

— Ну что ты, Ксюша, — он даже обиделся, слышно было по голосу, — я теперь работаю на газопроводе. Очень хорошо зарабатываю. Ты не волнуйся, у меня все отлично. Сама-то как?

— У меня тоже все нормально, хожу в гимназию…

— А я решил поступать после армии.

— Правда? Здорово! Куда, если не секрет?

— Пока окончательно не определился. Может, в техникум…

Я робко предложила приехать учиться в наш город. Игорь искренне удивился. Ему надо быть рядом с домом, рядом с семьей. Я согласилась.

Мы оба делали вид, что никакой эсэмэски не было.

Потом я думала: зачем он признался? И не находила ответа.

А весной его забрали в армию.

Я не считаю себя «девушкой Игоря». Поэтому не знаю, что на меня нашло, но я уговорила маму, и мы поехали в Одессу к Игорю на присягу.

Естественно, мама Игоря тоже приезжала. Было смешно слушать, как она называет меня невесткой. Но я не возражала. Зачем спорить, пусть, если ей так нравится.

Игорь еще больше вытянулся, мне показалось, что он похудел, хотя даже военная форма не смогла испортить его идеальной красоты. Он так радовался нашему приезду! Я хотела расспросить его подробнее о том, как ему живется. Но на все вопросы он отвечал: все хорошо, я привык. Понятно же, в армии хорошо не бывает, особенно первое время… Но Игорь не такой человек, чтобы жаловаться.

И мы снова расстались.

Что будет, когда он вернется? Не знаю. Да и никто не знает. Увидимся ли мы когда-нибудь? Изменятся ли наши отношения? Вопросов много.

Летом мы с родителями снова собираемся в село.

Полинка спросила, можно ли ей поехать с нами. Говорит: тоже найду себе идеального красавца.

Она забавная, моя подруга Полинка.

Вера Иванова Засекреченное счастье

1

— Ненавижу дачу, ненавижу эти грядки! — гневно бормотала худенькая светловолосая девочка, развалившись на заднем сиденье нового джипа цвета «металлик».

Врывавшийся в приоткрытое окошко ветер теребил мягкие локоны, выбившиеся из-под надетой задом наперед кепки. Прищуренные глаза, побелевшие веснушки и крепко сжатые кулачки — все выдавало ее недовольство. Впрочем, она и не думала его скрывать.

— Что я там делать буду? Мне нужно рисовать! — слова ее били в спину сидящего впереди водителя, однако тот казался совершенно невозмутимым.

Он внимательно наблюдал за дорогой, словно не замечая плохого настроения своей спутницы. Его спокойствие еще больше бесило девочку — она пребывала в том смутном, переменчивом возрасте, когда куколка начинает превращаться в бабочку — подростковые угловатость и резкость уже почти сменились нежной грацией, но гадкий утенок еще не привык к новому обличью и к тому, что вокруг, оказывается, нет никаких врагов и ни с кем не надо сражаться.