Тайна пропавшей экспедиции: затерянные во льдах - Александр Конрад

Бороться с ветром и течением на этой зыби было невозможно; мы решили подойти к какой-нибудь большой льдине и вылезти на нее. Так мы и сделали: выбрали побольше айсберг, пристали к нему с подветренной стороны, вылезли сами и вытащили каяк.

Сколько сидел в воде этот айсберг, не знаю, но над водой он возвышался более 2 саженей. Волны с шумом ударяли в эту ледяную скалу, но она была незыблема и только медленно шла по ветру.

Другого каяка мы не могли рассмотреть с высоты этой льдины, да и мудрено было бы в этой мгле что-либо увидеть дальше 15 саженей. Забравшись на айсберг, мы воткнули в его вершину мачту и подняли флаг в надежде, что если Луняев увидит его, то догадается тоже забраться на какую-нибудь льдину. О плавании на каяке нечего было и думать до тех пор, пока не утихнет ветер, а так как мы порядочно устали, то решили лечь спать. Наверху айсберга было холодно и изрядно продувало; но у нас были две малицы, и мы прибегли к очень употребительному способу спанья, которым нам не раз приходилось пользоваться ранее. Надев на себя малицы, но не продевая рук в рукава, мы легли на вершине айсберга в небольшой ямке, друг к другу ногами так, что ноги Конрада приходились у меня в малице, за моей спиной, а мои ноги – в малице Конрада, за его спиной. Конечно, сапоги предварительно мы сняли и были только в одних теплых носках. Тогда оставалось только хорошенько подоткнуть под себя полы обеих малиц, чтобы они закрывали одна другую, так сказать «заделать все щели». После этого мы втягивали головы обратно внутрь малицы, и никакой холод нам уже был не страшен. Получалось, таким образом, нечто вроде «двуспального мешка». Тепло там до духоты, и дышать приходится через воротник малицы, около которого и держишь голову.

Зимой, в мороз, воротник от дыхания покрывается инеем и леденеет. Таким образом, мы заснули и безмятежно спали не менее 7 или 8 часов.

Пробуждение наше было ужасно. Мы проснулись от страшного треска, почувствовали, что стремглав летим куда-то вниз, а в следующий момент наш двуспальный мешок был полон воды. Мы погружались в воду и, делая отчаянные усилия выбраться из этого предательского мешка, отчаянно отбивались ногами друг от друга. К несчастью, мы уж очень старательно устраивали себе этот мешок и полы одной малицы глубоко заходили внутрь другой; к тому же малицы перед этим были немного мокры и в течение 7 часов, по всей вероятности, обмерзли. Мы очутились в положении кошек, которых бросили в мешок и в воду, желая утопить.

Обыкновенно принято говорить, что подобные секунды опасности кажутся целою вечностью. Это совершенно справедливо. Не могу и я сказать, сколько секунд продолжалось наше барахтанье в воде, но мне оно показалось страшно продолжительным. Вместе с мыслями о спасении и гибели в голове промелькнули другие. Очень подробно пронеслись передо мною различные картины нашего путешествия: гибель Баева, Архиреева, четырех человек пешеходов, Нильсена и Луняева со Шпаковским, и вот последние мы с Конрадом… После этого можно поставить «точку», если кто-нибудь когда-нибудь вздумал бы рассказать о нас. Очень хорошо помню, что нечто в этом роде промелькнуло у меня в голове, но сейчас же был и ответ на эту мысль: «А кто же узнает про нашу гибель? Никто!» И, кажется, всего ужаснее было почему-то именно это категорическое «никто не узнает, что мы погибли…». Вот «там» будут считать, что мы живем где-нибудь, а мы не пережили такой страшной борьбы, и нас уже нет… Сознание возмущалось, протестовало против гибели: «А как же сон мой? К чему же было то предсказание? Не может этого быть!» Пусть мне верят или не верят, но в этот момент мои ноги попали на ноги Конрада, мы вытолкнули друг друга из мешка, сбросили малицы, а в следующее мгновение уже стояли мокрые на подводной «подошве» айсберга, по грудь в воде. Кругом нас плавали в воде малицы, сапоги, шапки, одеяло, рукавицы и прочие предметы, которые мы поспешно ловили и швыряли на льдину. Малицы были так тяжелы от воды, что каждую мы должны были поднимать вдвоем, а одеяло так и не поймали, оно потонуло. Холодный ветер хотя и начал затихать, но все же дул еще основательно. Наши ноги были в одних носках, а так как мы стояли на льду, то они почти потеряли чувствительность. Дрожали мы от двух причин: во-первых, от холода, а во-вторых, от волнения. Зуб на зуб не попадал. Еще продолжая стоять в воде, я напрасно ломал голову, что же теперь нам делать? Ведь мы замерзнем! Но провидение само указало, что мы должны были делать в нашем положении. Как бы в ответ на наш вопрос с вершины льдины полетел в воду наш каяк, который или сдуло ветром, или под которым подломился лед, как подломился он под нами. Не упади каяк, или упади он не так счастливо, т. е. прорвись об острый разъеденный водою лед, я думаю, мы пропали бы на этой льдине; не имея провизии, дрожащие от холода, мы напрасно старались бы согреться, а потом вряд ли у нас хватило бы решимости что-либо предпринять.

Но теперь мы знали, что делать. Побросали в каяк мокрые принадлежности туалета, выжали свои носки и куртки, надели их опять, разрубили на куски нарту, взяв несколько кусков с собой и бросив остатки в воду, сели в каяк и давай грести! Боже мой, с каким остервенением мы гребли! Не так заботясь о быстроте хода, как о том, чтобы хотя немного согреться, мы гребли до изнеможения и только это, я думаю, спасло нас.

Туман рассеялся, и острова были видны. Самым ближайшим был остров Белл, от которого мы отошли утром; теперь до него было верст 12 или 15, но холодный встречный ветер сильно задерживал ход. Мы старались плыть под прикрытием несущихся навстречу льдин, чтобы хотя бы за ними спрятаться от ветра. Ноги и колени более всего коченели от холода, так как им мы не могли дать никакой работы, а прикрыть их было нечем. Часов через 6 нам удалось подойти к острову Белл, несколько восточнее нашей первой стоянки. Первым делом принялись мы, как сумасшедшие, бегать по льду, стараясь согреть закоченевшие ноги; если бы кто-нибудь увидел нас в эту минуту, то, без сомнения, принял бы за бесноватых, до того дика была эта пляска. Место совершенно открытое, не защищенное от ветра, и согреться нам не