Охотница на Лис (СИ) - Малышева Анастасия Сергеевна

Смирнов тряхнул девушку, от чего она снова ударилась головой, на этот раз чуть сильнее. Марина глухо застонала от боли, не понимая, что нашло на всегда уравновешенного сокурсника. Ну отшила она его — так подобные вещи происходят сплошь и рядом! Если бы каждый, кто считал, что его несправедливо оскорбили, бросался на обидчика с кулаками — мир бы уже давно потонул в крови.

— Я хочу, чтобы ты запомнила раз и навсегда, — почти прошептал Максим всё с тем же лихорадочным блеском в глазах, — Ты — моя. Ровно до тех пор, пока я сам не решу, что наигрался. Это ясно?

Марина молчала, продолжая сверлить сокурсника полным презрения взглядом. Она не собиралась соглашаться с его дикими условиями. Не родился еще тот мужчина, который имел бы власть над этой строптивой девушкой. Исключение составлял разве что отец, но ему, вроде как это было положено по статусу. Все остальные же могли смело паковать свои вещички — и отправляться по известному маршруту.

Не дождавшись ответа, Максим снова встряхнул девушку, вызывая у неё еще один глухой стон боли. Марина уже смирилась с тем, что на её запястьях останутся синяки — её бледная кожа была такой тонкой, и капилляры располагались так близко к верхнему слою эпидермиса, что малейшего толчка было достаточно, чтобы она получила гематому. Что уж говорить про цепкие, грубые пальцы Смирнова, которыми он безжалостно, точно в силках, зажал руки рыжей?

— Я спросил — тебе всё ясно?

Ответить Андреева — а точнее, послать этого недоумка — не успела. Дверь в аудиторию распахнулась, и на пороге появился преподаватель анатомии. Никогда раньше Марина не была так сильно рада видеть эту женщину, как в ту минуту.

— Что здесь происходит? — удивленно взглянув на парочку, спросила педагог.

Смирнов тут же нацепил на лицо маску пай-мальчика и растянул губы в заискивающей улыбке:

— Ничего. Мы просто разговаривали.

— И мы закончили!

С этими словами Марина, пользуясь тем, что при посторонних сокурсник будет хотя бы пытаться вести себя прилично, вырвала из его хватки свои руки, после чего стремительным шагом покинула аудиторию.

Девушку слегка потряхивало от нервов, что скрутили живот в тугую пружину, и страха, который всё же прокрался в её душу. Дотронувшись чуть дрожащими пальцами до щек, девушка почувствовала влагу и едва слышно выругалась. Она даже не заметила, что расплакалась, и лишь надеялась, что слезы потекли уже после того, как Марина вышла из аудитории. Показывать свои страх и слезы перед этим одноклеточным девушка не желала.

Не оглядываясь и не желая привлекать к себе лишнего внимания, Андреева почти пробежала отделяющий её от выхода коридор, по дороге заглянув в гардеробную и практически сдернув с вешалки пальто. Закутавшись в него, она толкнула тяжелые двери — и глубоко вдохнула свежий воздух.

Взгляд её сразу зацепился за Алю — та стояла в самом низу, рядом с ней неприступной скалой возвышался Лис. А чуть в стороне, не сводя с неё полного восхищения взгляда, стоял Игнат.

При взгляде на мужчину, Андрееву будто «отпустило» — страх отошел на задний план, и его место заняло спокойствие. Марина не понимала, откуда оно взялось, но в голове появилась одна крайне четкая и поразительно простая мысль — ей было нечего бояться. Не рядом с этими людьми. И уж точно они не должны были увидеть, что хотя бы на момент рыжая позволила страху взять верх. Особенно заметить это не должен был Игнат. Он привык видеть Андрееву уверенной в себе, слегка высокомерной и гордой красавицей, и она не хотела, чтобы он разочаровался, поняв, что это не так.

Поэтому, нацепив на лицо свою уже привычную маску, Марина спустилась к ожидающим её людям. Вот только она не знала, что уже опоздала со своим театром одной актрисы — и Аля, и Игнат уже поняли, что что-то случилось.

Аржанова, шепнув что-то Лису, поспешила к подруге. Перехватив её на середине лестницы, брюнетка спросила:

— Что случилось?

Марина очень натурально изобразила недоумение:

— Ты о чем?

Но Алю было не провести:

— Не прикидывайся. Я не первый день тебя знаю, и вижу, что что-то не так. Это Макс? Он обидел тебя? Мне пойти и поговорить с ним?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Девушка уже было дернулась в сторону университета, но Марина схватила её за руку, чуть поморщившись при этом, но хватку всё равно не ослабила:

— Нет! Не надо.

— Марина.

А это уже подошел Игнат. Вздрогнув от звука его голоса, девушка повернулась, улыбнувшись при этом как можно более очаровательно. Вот только все ее старания были напрасны — взгляд Васильева была направлен не на лицо девушки. Мужчина смотрел на её руки и, опустив глаза, Марина чертыхнулась. Она попыталась было опустить рукава пальто ниже, но не успела — Игнат перехватил её руку, задирая рукав еще выше.

— Что это? — негромким, звенящим от напряжения голосом, спросил мужчина.

Аля, также проследившая, куда они оба смотрят, опустила взгляд — и ахнула, прижав ладони ко рту. На тонкой и нежной коже запястья появились отвратительные красные следы. Если присмотреться, можно было заметить, что они повторяют контуры чьих-то пальцев. И догадаться, чьих именно, было крайне легко.

Игнат, не слушая протесты девушки, поднял рукав другой руки, и все, включая подошедшего Елисея, смогли увидеть такие же отметины на второй руке. Пока они были ярко-красными, но вскоре они грозили превратиться в отвратительные фиолетово-бордовые синяки. Васильев провел по ним кончиками пальцев, и Марина замерла, чувствуя, как все внутри замирает от этой легкой, едва ощутимой ласки. К её рукам за несколько минут успели прикоснуться двое мужчин, но если первый причинял ей боль и словно даже не замечал этого, то второй, наоборот, обращался с ней, как с хрустальной вазой. И это — тот человек, который за сутки до этого с такой яростью целовал её, прикусывая губы почти до крови, заставляя всё внутри дрожать и разжигая в теле Адское пламя?

Но это был он, Игнат. В этом Марина смогла убедиться, когда мужчина поднял лицо и она смогла увидеть, наконец, его глаза. Всегда ярко-голубые, с озорным огоньком — в тот момент они напоминали океан перед бурей. Взгляд Игната потемнел, и в самой глубине очень плохо замаскировалась угроза. Не злость — самая настоящая ярость плескалась в них. В довесок с плотно сжатыми губами и желваками, что ходили на его скулах, всё это вырисовывалось в по-настоящему пугающую картину. Такую, что Марина сглотнула, и попятилась бы, не держи её мужчина.

— Кто это сделал? — негромко спросил Игнат.

— Неважно, — попыталась твердо ответить Андреева, но голос подвел её, и вместо этого из горла вырвался какой-то жалобный писк.

— Аля? — спросил мужчина у брюнетки, даже не повернувшись в её сторону — он словно был не способен смотреть никуда, кроме как на лицо Марины.

Он заметил на её щеках следы слез, и это только подстегнуло его ярость. Наверное, поэтому, его обращение к Аржановой было больше похоже на рык. И, видимо, поэтому брюнетка, невзирая на умоляющие и одновременно грозные взгляды подруги, пробормотала:

— Наш сокурсник. Максим Смирнов. Марина осталась поговорить с ним после пар.

— Тот самый, который устраивал вечеринку? — отрывисто спросил Васильев.

Андреева была вынуждена кивнуть, и брюнет негромко выругался. Выпустив руки девушки из своих — напоследок еще раз мягко коснувшись синяков — он тоном, не терпящим возражений, сказал:

— Марина, иди в машину.

Но это ведь была Андреева. А значит, просто подчиниться ей не позволяли ни гордость, ни воспитание, ни образ жизни, который она выстраивала годами. Вскинув подбородок, она заявила:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— И не подумаю! И вообще — что ты собрался делать? Найти его и навалять ему?

Игнат недобро усмехнулся:

— Да, сценарий примерно такой. Иди в машину, — повторил он каменным тоном.

— Нет! — стояла на своем рыжая.

Это двое уставились друг на друга, не желая ни сдаваться, ни идти хоть на какие-то уступки. Аля растерянно переводила взгляд с одного на вторую, и не понимала, как должна поступить. А Лис, который, хоть и хмурился при виде синяков Марины, тоже не спешил ни разнимать их, ни переубеждать друга.