Лоредана - Лауро Мартинес

Признайся, что присоединился к заговорщиком из злобной зависти. Ты ненавидишь знать.

Орсо: Простите, мои господа, но я должен сказать нет. Я дал клятву Третьему Городу, потому что их благие и милосердные устремления нашли во мне сочувствие.

Десять: Принимая во внимание то, что вашей целью было кровавое уничтожение дворянства, это сомнительный ответ.

Орсо: Мои господа, полный ответ в моем письме к вам.

Вторая маска: Это письмо возмутительно!

Третья маска: О Небеса, дайте же ему говорить!

43. [Молитва Бернардо Лоредана:]

[Примечание: В краткой приписке сверху этой молитвы, найденной среди его документов, Бернардо отмечает, что исповедник призвал его сосредоточиться на одной мольбе, записать ее и повторять снова и снова]

Отец Небесный, на коленях молю Тебя, я прошу именем Твоей священной крови, да минет меня чаша сия. Сокруши мои кости, брось тело мое на колья, пусть я умру, только оставь его в живых и не допусти, чтобы я увидел его [Орсо] плоть окровавленной и сломленной. Да не услышу я, как он будет вопить от страданий.

Из милости, ниспосланной Твоими ранами на Кресте, брось меня в зловоние бесов вопиющих. Я не устрашусь их, если Ты сохранишь свет в очах его и силу в членах его.

Отец, что мне делать? Как раскрыть уста мои для дыхания? Как смогу я жить дальше в этом грязном сосуде, моем зловонном теле, и видеть, что он умирает? Возьми меня вместо него, вскрой ребра мои, исхлещи мое лицо, заставь меня расплатиться раньше, чем призовешь его. Я старше, мудрее, я куда более жесток и испорчен. Неужели так скоро забыл Ты ужасные грехи моей молодости?

Я хотел нового города, но не такой ценой: не в агонии и нечистотах, не под зрелище и звук сокрушаемых зубов и вырванных языков, не ценой выдранных волос, криков и паленой плоти, не ценой потока крови, не под горны гнева, не в сточной канаве унижения и стыда.

Боже милостивый, мой Боже, за все свои дни никогда не молился я из таких глубин страдания и надежды, из такой горящей истины и нужды. Забери деньги Лореданов: золото, фермы, леса, корабли и дома – и отдай их нижнему городу, все до последнего гроша. Но пошли мне одну милость: отведи от него весь этот ужас и ниспошли его на меня, только сохрани ему жизнь. Пусть участь его станет участью моей плоти, пусть мне достанется расплата. Я заслуживаю этого – не он.

Простершись ниц, взываю к Тебе. Сокруши меня. Я ввел этого молодого монаха в заблуждение. Боже всемогущий, Ты все видел. Прости мне, умоляю Тебя, наказав меня с высочайшей и последней жестокостью. И прости ему, передав мне всю боль его. Аминь.

44. [Совет Десяти. Протокол заседания 3 октября:]

[Опущено]

Десять: Послушай нас, нечестивый священник. Ты говоришь и говоришь, но слова для тебя – лишь искусство лжи. Неужели все члены вашей тайной церкви любят такую болтовню? Чем вы были тогда, сборищем болтливых баб? Конечно нет. Вы были и остаетесь подлыми злоумышленниками и врагами Венецианской Республики. И у тебя хватает наглости прийти сюда и прикидываться человеком, который не хочет ничего, кроме света и тепла Божьего для нижнего города, когда на самом деле ты был готов убить всех наших лучших людей, завладеть нашей собственностью, надругаться над нашими женщинами и ввести толпу своих оборванцев в наш город, поправ законы Венеции и свои святые обеты.

Орсо: Нет, мои господа.

Десять: Да, сир манерный монах, ты держишься столь высокомерно, как будто ты слишком тонок и умен для почтенных людей, собравшихся в этом покое. Что ж, посмотрим. Давай перейдем к сути. До сих пор мы играли с тобой, но в то же время не забывали подсчитывать все твои обманы. Теперь мы хотим, чтобы ты описал структуру Третьего Города. Кто в него входит, как их зовут и как много вас? Это единственные вопросы, которые нас интересуют. Отвечай!

Орсо: Мои господа, имея все основания опасаться Совета Десяти, мы были вынуждены защищаться от предательств любого рода. Потому мы воздвигли границы внутри самого Третьего Города, чтобы наилучшим образом уберечь capi и группу в целом. Но я сам никогда не видел наших предводителей и не знаю их в лицо. Братство Третьего Города было разбито на объединения по пять человек. Только один человек в каждой пятерке знал еще одного члена, не входящего в его группу. Указания поступали и исходили только от этого человека. Я допускаю, что где-то, на определенном уровне, эта структура прерывалась и все сосредоточивалось в руках тех, кто нами управлял.

Вторая маска: Невозможно, господа. Невозможно таким образом организовать серьезный заговор и придать ему хоть какое-то единство. Если мы поверим заключенному, нам придется допустить, что у наших врагов не было надежного способа передавать приказы. Это первая нелепость. Во-вторых, если большинство заговорщиков никогда не видели своих предводителей, как они могли им доверять? Они же все рисковали своей жизнью. Вспомните о яде. Монах снова лжет.

Третья маска: Одну минуту, господа. Заключенный, возможно, говорит правду. Я очень ясно себе это представляю, я имею в виду порядки и организацию Третьего Города. Я мог бы набросать ее для вас. Слушайте внимательно. Представьте себе пятиконечную звезду. Это их пятерка. Теперь представьте себе пять, десять, сколько угодно звезд, расположенных на одной плоскости. Продлите теперь вверх, на другой уровень, один из лучей каждой звезды. Этот вертикальный луч – ключевой человек, обладающий связями вне группы. Далее, все вертикальные лучи сходятся в одной верхней точке, это высший глава, или же каждый вертикальный луч соединяется с другими такими же на высшем уровне, и это правящий совет Третьего Города. Подумайте об этом, такая структура возможна.

[Опущено. Прошли негромкие переговоры]

Десять: Очень хорошо, давайте предположим, что теперь мы представляем себе эту дьявольскую организацию. В таком случае получается, что со всей своей деятельностью, а также доминиканскими связями брат Орсо был главой своей пятерки. Итак, либо он входит в правящий совет Третьего Города, либо знает главенствующее лицо.

Стражники, дайте заключенному несколько минут постоять.

Брат Орсо, получается, что эта ваша тайная секта добралась аж до Болоньи, чтобы сделать тебя своим членом? Другими словами, они избрали тебя для особой роли в заговоре. И принимая во внимание то, что ты говорил о пятерках, мы думаем, что ты был на особом положении. Ты знаешь, как был устроен Третий Город. Ты это понимаешь. Твои начитанность и красноречие, будь они неладны, также указывают на то, что ты принадлежал к верхушке заговора. Это значит, что ты знаком и с другими, со всеми. Ты слышал, как мы обсуждали устройство ваших звездочек, – это раскрыло нам все.

Орсо: Нет, мои господа, я никогда не видел людей, которые руководят Третьим Городом. А если и видел, то не знаю об этом. Я клянусь вам – руководителем может оказаться и кто-то из вас.

Десять: Монах, пожалуйста, не надо этих клятв. Для тебя они не дороже мусора. И опять же, придержи язык. Разве ты не ездил за границу по делам Третьего Города?

Орсо: Я ездил в Виченцу, Падую и в другие города, но отнюдь не по поручению тайного общества.

Десять: Ты только что выдал себя, брат Орсо, потому что на сей раз мы точно знаем, что ты снова лжешь. Через несколько минут мы представим тебе доказательства и напомним, зачем, черт тебя побери, ты ездил в соседние города. Но сперва скажи нам, когда ты познакомился с монахами Пьетро Дзиани и Лоренцо Тьеполо.

Орсо: Я знаком только с одним из них, мои господа. Брат Алессандро Баседжио однажды упомянул их имена. Он сказал, что у них у первых родилась мысль о Третьем Городе, но сообщил только общие сведения. Он не рассказывал подробностей. Я принял как должное, что два человека, наши основатели, были глубоко огорчены состоянием нижнего города. Доминиканца Тьеполо убили в Святой Земле, я думаю, это произошло довольно давно. Я тогда еще жил в Болонье. Другой человек, францисканец брат Пьетро, был очень стар и умер два года назад. Я встречался с ним один раз, но встреча была недолгой. Конечно, я очень хотел узнать об этих людях, но нашим главным правилом было не соваться в дела, которые должны оставаться тайной.

Десять: Что ты можешь рассказать нам о брате Дольфине Фальере?

Орсо: Дольфине Фальере? Ничего, господа. Я не знаком с этим человеком.

Десять: Это очень странно, потому что он, должно быть, был знаком с тобой. Он знал о тебе все.

Орсо: Тогда по вашей логике, мои господа, он и должен быть тем человеком в своей пятерке, который осведомлен о внутренней организации Третьего Города.

Десять: Был осведомлен, брат Орсо, был осведомлен. Но не сейчас.

[Пропуски. Позже в тот же день]

Орсо: Как вы говорите, мои господа, я запятнал душу свою всяческими грехами. И вы спрашиваете, как могу я надеяться на спасение? Только силой раскаяния. Ранняя Церковь признавала только публичные покаяния, они разжигали жгучий стыд и унижение. Но у нас приняты частные исповеди. Для нас, следовательно, подлинным раскаянием может быть только боль. Оно должно совмещаться с яростным избиением грязной плоти, или в нем нет проку.