Банановый остров - Катори Ками

На самом деле их двенадцать, - усмехнулся Флин. - А камеры не трогайте. Еще напортачите чего. Все равно трусы снимаете - вот ими и закрывайте.

- Заметь, ты сам это предложил, - криво усмехнулся Пейс.

- То есть, если надеть трусы на голову - можно говорить и делать все, что хочется? - по-своему понял слова Флина Кертис. - Ну а что, сам же сказал - базар фильтруйте. А как я должен свою личную жизнь-то устраивать? В “Крокодила” играть? Пантомимой объясняться? Или на песке из камней послания выкладывать?

- Давайте проще, а? - молчавший до этого Маккензи воинственно сложил руки на груди. - Введем комендантский час, да и делов. До захода солнца о сексе не болтаем, после - наше право. Идет так? А если какие посиделки у костра будут - это уже сами нарежете.

- Неплохая идея, - поддержал Ачестон. - Мы как, голосуем или просто выскажемся?

- Да нахрена разводить бюрократию, решили да и все, - Пейс передернул плечами.

- Отлично, - Флин улыбнулся и показал большой палец. - Это существенно упростит всем жизнь.

- И будет у нас остров оборотней, - рассмеялся Кертис. - До захода - благопристойные джентльмены, после - похотливые сучки.

- Вы, главное, не вздумайте добраться вплавь до материка, а то перекусаете там всех нахрен, - усмехнулся в ответ Флин. - Все, мои дорогие устрицы, подарите мне по жемчужине и свободны до завтра.

Все занялись своими камерами, сдали ему флешки, поменяли батареи. А когда Флин ушел, Кертис заявил с трагическим видом:

- Я не смогу!

- Чего не сможешь, рот на замке держать? - поддел его Роберт. - Так подменяй понятия. Ты ж стендапер, должен такое уметь.

- Думаешь, если член бананом обозвать, никто не догадается? - хмыкнул Пейс.

- Про банан, конечно, догадаются, - Роберт вздохнул. - Но ведь можно придумать что-то другое. Короче, пацан, дерзай, у тебя непаханное поле.

- Или шепчи, - с улыбкой предложил Том. - Если будут спрашивать - скажи, что делишься со мной и Санни коварными планами по захвату мира.

В ответ Кертис обхватил его за плечи, дернул на себя и действительно зашептал что-то в ухо. Лицо Тома мгновенно сменилось с удивленного на смущенное, а потом он так откровенно поплыл, что Джиллен негромко рассмеялся и отвел взгляд.

 - Давайте займемся завтраком, - предложил Пейс. - Парням еще джунгли туда-сюда утюжить.

- Я уже пеку крабов, - отозвался Крайтон. - И вода на фруктовый напиток почти закипела.

- А это дело! - обрадовался Пейс.

Между тем Йенс подошел к Джиллену, и тот с запозданием понял, что Риттер за все утро не сказал ни слова. И только сейчас, возвышаясь над ним Колоссом, негромко спросил:

- Как нога?

 - Молчит, и это, как я понимаю, самый лучший вариант, - Джиллен вытянул раненую ногу вперед, пошевелил пальцами. Никакого отека, ни красноты. Да и кожа не отозвалась болью. - Развяжем и глянем?

Йенс кивнул и присел на корточки.

- Помочь? - осведомился совсем безо всяких эмоций, словно правда был роботом.

- Да не, я сам, - отмахнулся Джиллс. - Погоди, трусы надену.

Он снял свою одежку с крыши навеса и быстро оделся. Потом устроился задницей на песке и осторожно стянул бандану.

Лист алоэ за ночь превратился в вялую тряпочку, отдав весь сок до последней капли. Кожа под ним была влажная и распаренная, но рана выглядела неплохо.

- Наверное, днем лучше не заматывать, да? - посоветовался с Йенсом Джиллен.

Тот покачал головой.

- Замотай. Рассохнется - треснет, - как всегда немногословно пояснил тот и принес ему еще пласт алоэ. - Завтра посмотрим.

- Хорошо, - Джиллс не стал спорить и быстро вернул повязку на место.

С Йенсом вообще было глупо спорить, потому что он не делал совершенно никаких лишних движений. Если он давал себе труд что-то сказать, то только потому что считал, что сказанное - важно, а учитывая его опыт, лучше было прислушаться.

24. День 5. + Виллеглас Кертис

Сегодняшний день Вилли решил официально объявить Днем Ненависти Маккензи. Нет, предложенное им решение было, конечно, удобным, но! Любые ограничения организм Вилли воспринимал как насилие, что доставило кучу неудобств его родителям в свое время: самым страшным ограничителем в два года он считал одежду, а особенно трусы. И вот теперь еще это!

Стоило вспомнить о трусах, как они нещадно впились везде, где только могли. А язык буквально кололо от накопившихся слов. И вот же засада, ни одно из них нельзя было произносить до заката солнца.

Его первое стендап-выступление состоялось в пять лет. Вилли помнил его так же хорошо, как вчерашнюю ласку от Самми. К отцу в гости пришел его деловой партнер, и мать строго-настрого запретила Вилли болтать. Само собой, запрет тут же произвел обратный эффект - Вилли прорвало. Заткнуть его не было никакой возможности, и мать с отцом просто покорились судьбе. А деловой партнер, огромный мужик с вислыми усами, желтыми от табака, вдруг начал смеяться над излияниями мальчишки.

И это было бы грубо, если бы смех не был добрый и искренний. Поймав кураж, Вилли понес все, о чем думал, и вскоре хохотали даже воробьи за окном - ну, так ему казалось.

Но сейчас хотелось сыпать вовсе не шутками. Первое, что отчаянно хотелось сделать - обсудить с Фостером вчерашний вечер. Второе - сказать Самми, как ему понравилось все, что он с ними делал, причем обязательно перечислить каждое прикосновение. Потом - рассказать, что хочется попробовать сегодня вечером, что завтра, а что лучше оставить до момента, когда они окажутся в настоящей кровати. Огромной, мягкой, уютной… С галлоном смазки на тумбочке.

Язык закололо еще сильнее, а горло и грудь горели. Черти в душе Вилли отплясывали победный танец и улюлюкали. Некоторые очень-очень неприлично дергали бедрами. Вилли злорадно отметил, что под густым мехом у них в паху не больно-то много чего болтается.

А вот у Самми было ого-го сколько! У них с Томом было не так уж много времени на изучение, учитывая, как завелись все трое, но прочувствовать Вилли успел. И увидеть, что Том не сильно-то отстал от него самого в калибре оснащения.

А своим членом Вилли гордился и искренне считал, что имеет на это право.

Вчерашнюю прогулку в джунгли можно было бы отнести к очередному сексуальному фиаско: так быстро,