Вороново крыло - Энн Кливз

— Папа будет как обычно?

— Нет, он сегодня поехал в Скаллоуа — на совещание.

— Я вечером сижу с девочкой миссис Хантер.

— Помню-помню. — Мать вытерла руки салфеткой. — Надеюсь, она тебя не слишком вымотает. Эта Кэсси Хантер — сущее наказание. Та еще воображала. — Приглядываясь к ладье, мать продолжала уже вполголоса, говоря сама с собой: — Чем-то напоминает Катриону Брюс.

Салли пришла к Фрэн, захватив из дома сумку с учебниками. И косметичкой — на этот раз страхолюдину Роберт не увидит. Фрэн дочь уже уложила.

— Кэсси сегодня какая-то уставшая, — сказала Фрэн. — Кстати, иногда она спит неспокойно, просыпается среди ночи. Но к этому времени я уж точно вернусь.

Хотя Фрэн и надела всего-навсего джинсы, было видно, что некоторое время перед зеркалом она все же провела — Салли заметила помаду, уловила аромат духов. На Фрэн был облегающий, с глубоким вырезом, шелковый топ. Салли никогда не смогла бы себе такой позволить. С ее-то животом.

— Спасибо за помощь, — сказала Фрэн. — Теперь, когда полиция арестовала старика, мне уже не так совестно просить тебя. Но все равно ты ведь наверняка вспоминаешь о Кэтрин?

— Сегодня прямо весь день про нее думала. В школу заявился инспектор и все о ней расспрашивал.

— Вот как?

Фрэн причесывалась, глядя в зеркало над каминной полкой, и рука с расческой замерла над головой. Салли чувствовала, что Фрэн ужас как любопытно, но она не решается спросить — боится показаться настырной.

— Он задавал вопросы о фильме, который Кэтрин снимала. Кажется, запись куда-то подевалась.

Фрэн спрятала расческу в шкафчик, одернула топ.

— Да, помню, Кэтрин говорила. Это школьное задание? Какая жалость, что фильм пропал, — все-таки память о ней.

— Угу.

— В холодильнике початая бутылка вина, — сказала Фрэн уже в дверях, и ей вдруг расхотелось куда-то идти. — Угощайся. И поешь, не сиди голодная.

Наконец она убедила саму себя, что ее ребенок под надежным присмотром, схватила сумочку и вышла. Стало совсем тихо.

По вечерам Салли редко оставалась одна. Мать была домоседкой, в крайнем случае могла отправиться на родительское собрание в школу через двор. Сидя в своей комнате, Салли слышала громкие голоса или учтивые аплодисменты в конце выступления. Школа прочно вошла в их жизнь. Бывая в гостях у Кэтрин, Салли не представляла, как можно жить в таком доме — слишком большой. И обстановка — слишком шикарная. У Фрэн все было по-другому. Салли бродила по комнате, разглядывая фотографии, наброски, полюбопытствовала, что за музыка в проигрывателе… И попыталась представить, каково это — иметь собственный дом, жить только вдвоем с Робертом.

В холодильнике она нашла дорогой французский сыр, пластиковое ведерко маслин, упаковку салата, бутылку белого вина. Салли налила себе бокал. Если мать учует запах алкоголя, можно сказать, что это Фрэн настояла.

Салли пила торопливо, и вина оставалось совсем на донышке, когда в окно тихонько постучали. Сидя в кресле, она обернулась и тут же увидела его: он припал лицом к стеклу, строя рожицы, — вылитое чудовище из мультика.

Она открыла. Высокий Роберт стоял на пороге, заполнив собой весь дверной проем; с собой он принес упаковку из четырех банок пива, держа ее за пластиковую ручку.

— Где ты оставил машину?

— Не волнуйся — позади дома. Там между склоном и домом как раз небольшой пятачок. Никто не увидит.

Салли была благодарна ему за то, что он так внимателен, что не смеется над ее осторожностью.

— Входи-входи! — поторопила она. И вспомнила старика — точно такими же словами он пригласил их с Кэтрин в дом, когда они завалились к нему на Новый год.

Глава тридцать четвертая

Вернувшись домой, Фрэн сразу поняла, что в ее отсутствие к Салли приходил парень — догадалась по незнакомому запаху. Нет, не табака — Салли наверняка не позволила бы курить в доме, — в чужом запахе не было ничего неприятного, он напоминал лосьон после бритья. Интересно, современная молодежь такими штуками пользуется? Фрэн совсем не была против того, чтобы Салли приглашала своего парня — молодой девушке нелегко жить в поселке, где всегда на виду, где каждый встречный-поперечный все о тебе знает. Но лучше бы она набралась смелости и спросила разрешения. Фрэн позабавила мысль о том, что она может оказаться для них феей-крестной. Как в сказке про Золушку. Фрэн только надеялась, что молодые люди были осторожны. Не хватало еще, чтобы Кэсси вошла в комнату и увидела, как они вовсю трахаются на диване.

Фрэн хотелось глотнуть виски и лечь пораньше — ей многое предстояло обдумать. Но Салли все не уходила:

— Кэсси в порядке, даже не пискнула. Один раз я на всякий случай заглянула к ней — проверить. Симпатичная девочка. Наверняка вы ею гордитесь.

Кэтрин никогда не хвалила Кэсси, и Фрэн не устояла — открыла еще бутылку вина. Предложила бокал Салли и присела поболтать с ней.

— Хорошо провели вечер? — поинтересовалась Салли.

Она смотрела поверх бокала, глаза ее блестели, и Фрэн вдруг отчетливо вспомнила свои шестнадцать лет. Частые смены настроения, когда от восторга до отчаяния один шаг, одиночество — ведь взрослые не в состоянии понять, как сильно ты чувствуешь, любишь, тревожишься. Поймав на себе пристальный взгляд девушки, Фрэн поняла, что та ждет ответа.

— Да, очень. Спасибо! — Почувствовав, что от нее ждут подробностей, Фрэн прибавила: — В свое время я училась в художественной школе, вот они и решили, что я могу заменить их учителя рисования. В принципе, получилось. Кое-кто из учеников оказался очень способным.

— Ясно. Что ж, я готова в любое время…

— Договорились. Тогда на следующей неделе в этот же день.

Фрэн не терпелось остаться одной. Она порылась в кошельке, ища десятифунтовую банкноту.

— Ты не побоишься дойти одна? Я бы с радостью тебя проводила, но не хочу оставлять Кэсси без присмотра. Давай я дам тебе фонарик, а сама постою на крыльце. Чтобы уж точно знать, что ты добралась домой. Или, может, позвонишь отцу? Если, конечно, он еще не лег.

— Ничего, я дойду, — сказала Салли. — Не знаю, как там папа. У него было позднее совещание в Скаллоуа, но оно наверняка уже давно закончилось. Да вы обо мне не беспокойтесь.

Теперь, когда Магнус под замком, бояться ведь нечего, правда?

Однако Фрэн все же стояла на крыльце, провожая Салли взглядом. Она никогда не волновалась за Кэтрин и не понимала, почему волнуется за Салли. Ведь Магнуса в самом деле посадили под замок. И все же решила, что имеет право волноваться. Как-никак это она обнаружила оба тела. Именно здесь, на Шетландах, где, по ее убеждению, ничего плохого в принципе не могло случиться. Такое любого выбьет из равновесия.

Небо было чистым, и, хотя висел всего лишь тонкий серпик луны, Фрэн отчетливо видела силуэт Салли, пока та не скрылась за холмом. Она проследила за лучом фонарика до самого подножия холма, увидела, как он завернул, огибая дом Юэна, и исчез в здании школы. В окне школьной столовой загорелся свет. Только тогда Фрэн вернулась в дом.

Кэсси стояла на пороге своей комнаты. Она так до конца и не проснулась, выглядела бледной и испуганной. Фрэн обняла дочку и повела обратно.

— Все хорошо, милая, — снова и снова повторяла она. — Просто тебе приснился плохой сон. Все хорошо. — Она прилегла рядом и дождалась, пока дыхание дочери снова станет ровным и спокойным.

Следующим утром Кэсси о ночном кошмаре даже не вспомнила. Когда Фрэн вскользь упомянула о нем, Кэсси ее даже не поняла. Однако природа кошмара прояснилась по пути к школе, когда они шли мимо Взгорка.

— Дом чудовища, — показала Кэсси.

— Какого чудовища?

— Чудовища, которое убивает маленьких девочек.

— Кто тебе такое сказал?

— Все в школе говорят.

— Здесь дом Магнуса. Помнишь его? Он еще тебя конфетой угощал. Полиция думает, что это он убил Кэтрин. И ту маленькую девочку, которую звали Катриона. Да, этот старик совершил ужасное. Но он не чудовище.

У Кэсси был озадаченный вид:

— Полиция думает, что Кэтрин убил Магнус?

— Да.

— Но Кэтрин не была маленькой девочкой.

Фрэн перестала что-либо понимать.

— Кэсси, не надо об этом думать.

— Но…

— Не бойся, Магнуса засадили в тюрьму, он больше никому не сделает больно.

Уже на школьном дворе Фрэн пришло в голову: не рассказать ли о ночном кошмаре Кэсси и всех этих небылицах, которых дочь наслушалась, миссис Гёнри? Но, вспомнив, что и без того успела приобрести в глазах учительницы репутацию чересчур беспокойной, невротичной мамаши, решила шум не поднимать. Сама справится. К тому же в кои-то веки выдался свободный день — можно целиком посвятить его работе. И Фрэн не терпелось приступить. Картина с воронами на снегу, стоявшая перед ее мысленным взором, все еще не потускнела, может, потому, что была теперь неразрывно связана с той трагедией. Яркий диск восходящего солнца, искрящийся снег и угольно-черные птицы не давали ей покоя с той самой минуты, как она увидела пейзаж. В нем было что-то от волшебной сказки и в то же время первобытного жертвоприношения. Фрэн надеялась, что картина на холсте получится не менее выразительной, чем в воображении.