Университет - Бентли Литтл

Кейт согласно кивнул. Он украл горсть чипсов из пакетика сестры, потом молча вышел из кухни, прошел по коридору и скрылся в своей комнате, плотно прикрыв дверь.

Фейт еще минуту постояла в задумчивости, прикончила чипсы и вернулась в гостиную — допечатывать рассказ.

На следующее утро она выехала из дома очень рано — даже не позавтракала. Перед алгеброй, которая была первым занятием, Фейт забежала в копировальный центр.

После алгебры, переходя из корпуса в корпус, она очень нервничала. Девушка стеснялась читать вслух перед другими людьми — тем более что-то ею же и написанное. А вчерашняя уверенность в высоком качестве своего рассказа как-то незаметно улетучилась.

Она вынула текст из портфеля и на ходу перечитывала его про себя. Но напрасно Фейт надеялась на свое боковое зрение — через несколько шагов она столкнулась с каким-то парнем.

Смутившись, девушка подняла глаза от рассказа и проворно сказала:

— Извините, пожалуйста. Простите.

Выкатив на нее тупые, пустые глаза, студент процедил:

— Чтоб ты сгнила, сука поганая! В его голосе было столько злобы, что она поневоле остановилась и проводила парня недоуменным взглядом.

Шагов через двадцать он столкнулся с другим студентом. Тот вместо извинений развернулся и толкнул его в спину. Через пару секунд завязалась серьезная драка.

Господи Всемогущий! Что же стало с университетом? Отчего здесь столько злобы?

Фейт не стала наблюдать за дракой, сунула рассказ под мышку и заспешила на семинар по писательскому мастерству.

У нее; теплилась робкая надежда на то, что большая часть группы по каким-то причинам сегодня не придет на занятия. Однако, к ее разочарованию, пришли почти все. Она села в первом ряду.

Профессор Эмерсон улыбнулся ей и спросил:

— Готовы?

Фейт кивнула и браво ответила, чтобы показаться уверенной в себе:

— Не то чтобы готова, но готова показать, что готова!

Тут кто-то с заднего ряда крикнул:

— Профессор Эмерсон!

Фейт оглянулась на парня, который тянул руку.

— Да, мистер Киилер, что вы хотите сказать?

— На следующее занятие мне назначено читать мой рассказ, а я, к сожалению, не смогу прийти. Можно мне поменяться и прочитать сегодня?

— Ничего против не имею. Но решать должна мисс Пуллен. — Профессор повернулся к Фейт:

— Что скажете? Можем мы сегодня обсудить рассказ мистера Киилера вместо вашего?

Фейт посмотрела на бледного студента в последнем ряду. Хотя она не испытала особого облегчения от того, что сегодня не нужно читать перед всеми, было неловко отказываться. Поэтому она кивнула:

— Хорошо, я согласна.

— У вас есть копии вашего произведения? — спросил профессор Эмерсон Киилера.

— Нет. Простите, я забыл размножить.

— Ну, тогда не стоит ли нам отложить обсуждение до лучших времен...

— Да ведь это очень короткий рассказ. Я могу прочитать его сейчас, а потом оставить вам копии — вы раздадите на следующем занятии.

В голосе студента было столько отчаянной мольбы, что Фейт стало не по себе. Отчего он так клянчит, будто сегодня последний день и больше не будет другой возможности прочитать свое творение!..

Профессор Эмерсон на секунду-другую задумался, потом сказал:

— Хорошо. Не будем больше терять времени. Начнем. Вы готовы, мистер Киилер?

— Да.

— Тогда вперед. Уступаю вам свое место.

— А это обязательно — читать перед всеми? Или можно отсюда?

— Как вам удобнее.

Бледный студент с заднего ряда обвел глазами аудиторию и встретился взглядом с Фейт. На ней его глаза задержались. Он криво ухмылялся.

У Фейт вдруг заколотилось сердце от недоброго предчувствия. Что-то знакомое было в выражении его лица, что-то пугающее.

Киилер поднял листочки и стал читать:

"В библиотеке стоят аккуратные ряды параллельно бегущих книжных стеллажей, освещенных лампами дневного света. Три верхних этажа отданы этим нескончаемым параллельным рядам стеллажей..."

У Фейт при первых же словах пересохло горло. Руки у нее дрожали, на лбу выступил пот.

А Киилер продолжал ровным голосом:

"Все книги разложены в хитроумной последовательности — согласно буквенному и цифровому шифру, а также дате публикации..."

2

— Поверишь ли, просто мороз по коже! — сказал Джим.

Фарук пожал плечами.

— Эка невидаль! Ваш преподаватель — гнусный тупоголовый ханжа и оголтелый консерватор. Таких дураков во все времена хватает.

— Дело не в том, что преподаватель осел. Ужас в том, что... — Джим искал слова, чтобы выразить всю сюрреалистичность сцены в аудитории, всю ошеломляющую обыденность того, что произошло. — Да, ужас именно в том, что никто из студентов и ухом не повел. Все кивали головами и прилежно записывали бред о том, что рабовладельческий строй — самый эффективный с экономической точки зрения. Словно подобные мысли бесспорны и общеприняты. Лишь Элвин восстал против диких взглядов профессора. Но меня поражает наглость этого преподавателя — ведь за такие вещи по головке не погладят, если начальство узнает. Ведь запросто могут уволить! А не уволят — так опозорят по гроб жизни!.. Однако студенты покорно скушали — и никто не пожелал ударить в колокола!

Стив хихикнул.

Джим возмущенно воскликнул:

— Что тут смешного, черт возьми?

— Твоя реакция. Обычное интеллигентское жеманство. Очень мы нежные... Это университет. И ты готовишься в журналисты. Слышал о такой штуке, как свобода слова?

— Свобода слова тут ни при чем.

— А что при чем?

— Не знаю, как выразить... Но был бы ты там, в аудитории, ты бы тоже почувствовал, как это... странно.

Стив фыркнул.

— Ну да, весьма членораздельное объяснение. Чувствуется, что говорит человек, владеющий словом.

Джим с упреком покосился на приятеля, затем решил перевести разговор на другое и спросил:

— Стив, ты свою полосу подготовил?

— Отвали, Джим.

— Что-о?

— Не твое дело. Я отвечаю за свою полосу — и как-нибудь обойдусь без надсмотрщика.

— Не мое дело? Стив, спустись на землю! Я главный редактор, а ты — редактор отдела. Получается, что ты вроде как мой подчиненный. Если я сошел с ума и ошибаюсь, то поправь меня, дурака!

— Если ты главный, что мне — зад тебе лизать?

Фамильярная хамоватость в редакции всегда сходит за шутку, но сейчас у Стива был настолько серьезный тон, что было очевидно — это отнюдь не зашедшее слишком далеко зубоскальство. У Джима кулаки зачесались. Взять бы этого негодяя за шкирку и встряхнуть хорошенько — чтобы в себя пришел!