Подземелье - Кирилл Партыка

Васька, такой — брык, а я из пьяной стойки!..

— Поубиваете друг друга, — проворчал Логинов. — Будет вам пьяная стойка. Да и вообще, это уже, кажется, кунг-фу.

Для племянника такие тонкости значения не имели, но Логинов подумал про себя, что неплохо бы взглянуть, чем это там занимается в школе физрук, отставной прапорщик. Пацаны — ладно, а вот научит всякую шпану приемчикам…

— Дядя Коля, — спросил вдруг племяш без перехода, будто весь день этот вопрос вертелся у него на языке, — а когда вы медведя укокошите?

— Какого медведя?

— Людоеда, какого еще? Пацаны гулять побаиваются.

Николаю стала понятна Санькина радость по поводу их встречи.

— Медведь, не медведь, нечего по вечерам шляться, — нравоучительно заметил он.

— Вы бы побыстрей разворачивались, а то он моего Мухтара сожрал. Было бы ружье, я бы его, гада, за Мухтара сам уделал. Но разве у папки допросишься!

— Как так — сожрал? С чего ты взял?

— Да. И Мухтара, и Димкиного Лютого, и Кости Кравцова Шарика, и других еще. А сколько бродячих — вообще никто не знает.

Николай насторожился.

— Это он вам доложил, или вы своим умом догадались?

— А чего тут догадываться? Мы все лето на нижнем складе тусовались. В Джедаев играли. Щас школа, мы туда не ходим. А собаки привыкли, все равно бегают. Вот он их там и прилавливает. У него ведь там берлога.

Логинов подобрался. Смеяться и не подумал. Пацаны, они все знают. Поменьше бы черти их везде носили.

— Это откуда известно, про берлогу?

— Так там и следов полно, и говна. Мы с Димкой, когда Лютого искали, нору его видели. Под старым штабелем.

Нижний склад леспромхоза был давно заброшен. Сперва, когда леспромхоз только начал разваливаться, ведомственные препоны не позволяли распродать древесину.

Потом хозяйство окончательно накрылось, бревна, что получше, вывезли коммерсанты или попросту растащили. Громадные штабели гнилой древесины оседали, раскатывались, рассыпались трухой. Год от года чернело на краю поселка это древесное кладбище. Жители вывозили оттуда последнее, что еще могло сгодиться в хозяйстве.

Но без нужды люди на склад не заглядывали, потому что дурное это было место, выморочное и жутковатое. Погост — не погост, свалка — не свалка. Бродили меж гор трухлявого дерева бездомные собаки, шуршали в толще мусора грызуны. В летнюю пору в душном, неподвижном воздухе висел над этим заброшенным углом густой запах смолы, гнили и пугающей тайны.

Пренебрегая запретами и отцовскими ремнями, орудовала в запутанном лабиринте коридоров, лазов и тупиков неустрашимая пацанва. Для нее опасность переломать руки-ноги, а то и вовсе погибнуть под упавшим бревном оставалась так только, материными причитаниями. Забредали сюда забулдыги — для того, чтобы подальше от посторонних глаз оприходовать банку браги.

Странные вещи рассказывал племянник. С одной стороны, чего бы ради зверю там объявиться? С другой — если ненормальный какой-то — всякое может быть. В урочище этом не то, что медведю, слону логовище найдется. Может и ерунда, мальчишечьи выдумки. Но проверить бы не мешало.

— Место можешь показать? — небрежно поинтересовался Николай.

Глаза у племянника заблестели.

— Конечно, могу. Там яма была, а рядом штабель стоял. Так он в прошлом году завалился, яма под бревнами оказалась. Это и берлога его.

— Ну, говори, какой дорогой ехать? Сейчас и посмотрим.

Сашка, естественно, не возражал. Он взялся руководить ездой, донельзя воодушевленный интересом дяди, которого втайне считал лучшим полицейским обоих полушарий.

«Москвич» минут двадцать колотился по совсем уж непроезжим дорогам. Логинову приходилось почти все время насиловать двигатель первой скоростью, лишь изредка ненадолго перепрыгивая на вторую. Кое-где колею лениво, будто примериваясь — а не слизнуть ли ее напрочь? — трогали белесые языки наползающего со стороны речки тумана.

Дважды пришлось возвращаться, так как грунтовка расползлась сплошным болотом.

Однако закаленный местными магистралями драндулет, нещадно буксуя и ревя на всю округу перегретым двигателем, благополучно одолел многочисленные препятствия, и вскоре свет фар лег на остатки ветхого забора и громадные, покосившиеся кладки черных бревен за ним. Автомобиль, поскрипывая, вполз на территорию склада.

Николай оторвал взгляд от ныряющих под колеса луж, и тут только заметил, что на приборном щитке мигает красный огонек. Это вкрадчивое подмигивание извещало о том, что в баке кончается бензин. Колеса «Москвича» немало покрутились за день, давно следовало подумать о заправке. Но забылось как-то в суете.

— Дядя Коля, вправо бери, — командовал Сашка, — вон туда, мимо контейнера, а то прямо не пройдем. А щас сворот сразу за этой кучей. Да осторожно, там какой-то дурак стекол набил!

Машина медленно тащилась по вязкой почве, протискивалась между грозящими обвалом стенами поленниц, огибала выпирающие из них тут и там комли. Николай прикидывал, давно ли заработал индикатор топлива? Когда отъезжал от райотдела, лампочка, кажется, не горела. Потом заслушался болтовней племянника, потом от дороги было глаз не отвести. Скорее всего, огонек загорелся недавно, и какой-то запас горючего еще оставался. Впрочем, Логинов не знал, на сколько можно верить датчикам этой колымаги.

«Черт! В любом случае — прошляпил! Не хватало еще заглохнуть!» — мысленно ругнул он сам себя. В груди шевельнулась тревога. «Что же я делаю? Хорошо, если пацан сказки рассказывает. А если, действительно, что-то есть? Куда я с ним — ночью, один, при пустом баке, да считай — без оружия? Пукалка эта на поясе — много ли с нее толку, если вдруг и в самом деле зверь тут обитает?! Вот придурок, честное слово!»

С другой стороны — подними он шумиху, взбудоражь людей, а окажется в итоге дупель пусто, оборжут ведь, как последнего. У себя под кроватью, скажут, медведя бы еще поискал. Не поворачивать же назад, хоть, как ни глянь, все равно выходила какая-то дурость.

Логинов выругался про себя и крепче ухватился за баранку. Но тут юный штурман известил его, что цель близка.

После поворота ключа мотор заглох подозрительно послушно, хотя «Москвич» имел обыкновение в таких случаях еще некоторое время недовольно вздрагивать и чихать.

— Ты вот что, — строго сказал Логинов Саньке, — ты здесь посиди. Не вздумай наружу высовываться. Я пойду, гляну. Объясни, где она, нора твоя?

— Да вон, до того угла, где бревно стоймя стоит, и направо, — . присмиревшим голосом начал племянник, энтузиазм которого улетучивался на глазах. — Пройдешь маленько, там еще один сворот и потом проход такой узкий, но ничего, пролезть можно. За ним сразу площадка, на другой стороне — поваленный штабель.