Мертвый кролик, живой кролик - Елена Ивановна Михалкова

кухню, поискал в кастрюлях и нашел холодную отварную картошку. Егор и Севостьянов накинулись на нее так, словно сутки голодали.

– Я могу в погреб за помидорами слазить, – предложил Егор.

Бабкин вытаращил на него глаза. На месте пацана он близко бы не подошел к погребу.

Егор засмеялся:

– Да шучу я, вы чего! Не полезу я туда больше. Тем более лампочка разбилась…

– Для парня, который чудом остался цел после такого падения, ты как-то очень легкомысленно настроен, – сказал Бабкин.

– А чего мне, рыдать?

– Ты знаешь, кто тебя толкнул?

Егор покачал головой:

– Просто в спину тыкнули. А когда я очухался, уже валялся внизу.

Сергея поразило, что, когда он нашел мальчика, тот делал упражнения. Егор успел объяснить: он понял, что замерзает даже в пленке, и сообразил, что нужно двигаться. Ходить по погребу, погруженному в кромешную тьму, ему было страшно. Он стал приседать и отжиматься.

Теперь предстояло звонить в полицию и Юрию Забелину. Но сначала Бабкин заварил чай и вернулся с чайником в комнату.

Севостьянов уже не лежал, а сидел на диване. Он больше не выглядел умирающим, но лицо его приобрело угрюмое выражение.

– Голова сильно болит, Василь Семеныч? – спросил Сергей, наливая горячий чай в кружку.

– Нет… Не в этом дело.

Старик поморщился и вполголоса добавил:

– Я вспомнил. Это Тамара была. Тамара Забелина.

Сергей непроизвольно обернулся на Егора. Мальчик жевал картошку и ничего не слышал.

– Ты уверен? – Он склонился к Севостьянову. – Не мог перепутать ее с кем-то другим?

– Я ее видел вот как тебя сейчас, – сердито сказал Севостьянов. – Она ко мне подошла и приложила поленом по голове. Если в сарае поискать, оно там и найдется, с отпечатком моего лобешника. Чудом башку мне не расшибла…

– И собственного внука столкнула в погреб?

Старик помолчал, что-то обдумывая.

– Я вижу так, что она для этого и приходила, – сказал он наконец. – Я ей просто под руку подвернулся.

– Зачем?

– Ты у меня спрашиваешь? Я не знаю.

– Я тоже думаю, что это бабушка, – подал голос Егор.

Бабкин выругался про себя – надо было выйти с Севостьяновым в другую комнату и там обсуждать, кто на него напал, – и обернулся к мальчику.

– С чего ты взял?

– Даже не могу объяснить. Ну, просто… Она такое может!

– А я не думаю, я знаю, – резко сказал Севостьянов. – Эй, мент! Ты слышишь, что тебе говорят?

– Я не мент, – рассеянно ответил Сергей. Он смотрел на лежащий перед ним сотовый и обдумывал, перебросить ли мальчишку на полицию. Пусть пацан со своими проблемами будет их головной болью. А Сергей поедет домой, к беременной жене. Это было бы самым разумным. Отвезет Егора к отцу, все равно по пути…

– Точно, вы частный сыщик! – вскинулся Егор. – А кто вас нанял? Я к отцу не вернусь! Лучше уж среди банок замерзнуть!

Допустим, думал Сергей, старик говорит правду. Тамара Забелина ударила его и толкнула мальчика в яму. Не сам же Севостьянов припер дверь сарая. Крышку погреба заблокировали, чтобы изнутри нельзя было выбраться.

Если повезет и за дело возьмется въедливый парнишка из молодых, он опросит жителей, найдет того, кто видел Забелину… Снимет отпечатки с ножниц и черенка лопаты. Нет, с черенка – вряд ли, на деревянной поверхности следы плохо сохраняются. Ладно, с ножниц. Показания Севостьянова, подкрепленные дополнительными уликами…

«…ничего не будут стоить, – мысленно закончил Сергей. – Даже если найдутся свидетели, Тамара всегда может сказать: «Я подшутила над соседом, каюсь. Но столкнуть в подвал собственного внука?! Как вы могли подумать!»

«А за что пыталась убить Севостьянова?»

«А за попытку изнасилования десять лет назад. И не пыталась убить, а пришла, увидела, как он валяется в сарае, и приперла дверь снаружи».

А теперь выдвигайте обвинения.

На этом дело можно считать закрытым. Даже покушение на убийство ей не вменить. А мальчик? Мальчик сам свалился в погреб. Запер его там Севостьянов, больше некому. А может, он же и столкнул.

«Если старик занимается здесь хоть чем-нибудь незаконным… – Бабкин бросил взгляд на пластиковую бутыль с самогоном, – то он намного более убедительная кандидатура на роль обвиняемого, чем Тамара, которая заботилась о Егоре после исчезновения матери. Все соседи это подтвердят. И продавцы на рынке, у которых она десять лет выбирает лучшие фрукты, приговаривая: “Это для моих любимых внучков…”»

– Оставайтесь оба здесь, не вздумайте никуда уйти. – Бабкин поднялся, вышел, но тут же вернулся. – Василь Семеныч, есть хороший фонарь?

Лопату и ножницы Сергей принес в дом. На глазах притихших старика и Егора снял отпечатки пальцев, сверил их с севостьяновскими.

Полное совпадение. Отпечатков Тамары ему не удалось обнаружить. Или она их смазала, или, что вероятнее, была в перчатках.

«Похолодание обещали…»

Если бы парнишка провел ночь в погребе, утром оттуда вытащили бы труп. Вовремя он метнулся в Красные Холмы!

– К тебе, Василь Семеныч, гости часто заходят? – спросил Бабкин.

Старик усмехнулся.

– Вообще-то у меня гостей не бывает. Ну вот участковый заглядывал на днях… Но так, без энтузиазма.

– Кто вас нанял, чтобы меня найти? – снова спросил Егор.

– Потом об этом поговорим, – отрезал Бабкин, которому происходящее нравилось все меньше и меньше. – Ты сказал про бабушку: «Она такое может». Что ты имел в виду?

Егор задумался. Он был очень похож на отца, однако мимика у него была Нинина, и когда Бабкин видел улыбку Нины на полудетском лице, ему становилось не по себе.

– Я не могу объяснить, – сказал наконец Егор.

– А я могу, – буркнул Севостьянов. – Егор, выйди в кухню на минуточку.

– Я вообще-то чудом спасся! А вы меня из теплой комнаты гоните…

– Ну ты жертву режима-то не строй из себя! – недовольно прикрикнул Севостьянов. – Довел бабку своими выкрутасами…

– Да вы что!.. – вскинулся Егор.

– Шучу я! Пес с тобой, сиди, слушай. – И, поймав вопросительный взгляд Бабкина, старик пояснил: – Его это тоже касается, если на то пошло. В общем, был один случай с соседом, Каблуковым…

…Когда он закончил рассказывать, Бабкин спросил:

– Каблуковы смогут это подтвердить?

Севостьянов поскреб лоб:

– Вряд ли. Какие-то подозрения у них наверняка были. Они после этого с Тамарой только издалека здоровались, и все. Но доказательства-то откуда? Да они и уехали из Холмов года три назад. Продали дом.

Старик подлил себе еще самогона. У Бабкина наготове была фраза «Не усердствовал бы ты, отец», но он оценил, что час назад Севостьянов выглядел живым трупом, а теперь и связно рассуждает, и посвежел лицом, – и промолчал.

– Я домой не вернусь! – нарушил тишину Егор.

– Вернешься! – буркнул Бабкин. Он сидел так, чтобы перекрыть выход