Разведчик, штрафник, смертник. Солдат Великой Отечественной (издание второе, исправленное) - Александр Тимофеевич Филичкин

и переоденетесь. Старое обмундирование приказываю аккуратно сложить на своём спальном месте. Эти вещи вам ещё пригодятся. Затем вернётесь на плац. Номера с первого по десятый — налево! К интенданту, шагом марш! — отдал он короткий приказ:

Названные фашистом, невольники молчком повернулись и двинулись вслед за охранником, стоявшим с правого края шеренги. Немец прошёл через плац, привёл заключенных к скромному зданию и поставил их перед распахнутой дверью. Каждому из бойцов быстро вручили по комплекту солдатского обмундирования РККА. Правда, без знаков различия.

Хоть вещи были и старые, но всё-таки целые и, что самое странное, чистые. Тем, у кого оказалась очень разбитая обувь, дали поношенные кем-то портянки и сапоги. Вместе с одеждой каждый из арестантов получил кусок белой ткани размером с ладонь. На нём был порядковый номер, написанный широким пером, чернилами чёрного цвета.

Едва первый отряд получил «новую» форму, как его отослали в барак и приказали: — Умыться и переодеться.

Его место занял второй десяток, за ним третий и так далее до самого края длинной шеренги.

Как оказалось, в умывальной находились поляки, которые исполняли роль парикмахеров. Всех арестантов подстригли «под ноль» ручной блестящей машинкой и, почти «на сухую», сбрили им трёхнедельные бороды опасною бритвой.

После чего, их отослали к кранам с холодной водой. Закончив «помывку», красноармейцы снова построились на том же плацу. Начальник охраны придирчиво осмотрел всех бойцов и сказал:

— Сейчас вас накормят! Подходить к полевой кухне вы будете в том же порядке, в котором вас называли. Тот, кто нарушит данное правило — будет расстрелян.

После получения пищи вернётесь в шеренгу, а когда я вас отпущу, пойдёте в барак. Позавтракаете и пришьёте на левый карман гимнастерки номер, полученный от интенданта. Потом займётесь своим старым обмундированием.

Стирать будете в отделении для умывания. Заходить туда только по очереди. Сначала первый десяток, потом второй и так далее. Долго там никому не задерживаться. Стирать быстро, воду без дела не лить. Охрана будет строго следить за соблюденьем порядка. Сушить одежду придётся на нарах. Стричь и брить вас всех будут один раз в неделю. А сейчас — все налево!

Бойцы повернулись и направились к дальнему краю пустынного плаца. Там находилась передвижная кухня немецкой пехоты с большими колёсами тележного типа. Она дымила высокой и толстой, закопчённой трубой, и удивительно смахивала на простую арбу.

На подобных повозках ездят узбеки, таджики и прочие жители жарких, среднеазиатских республик. Григорий видел их в занимательной книге о Ходже Насреддине.

Пленные помнили о жуткой расправе, что случилась при получении воды в крымском лагере. Они дисциплинированно встали в длинную очередь, получили по деревянной миске овсяной каши и ложке, вырезанной из обыкновенной баклуши. Не прикасаясь к еде, они снова встали в шеренгу.

Свою пайку бойцы держали перед собой, но не могли к ней ещё прикоснуться. Получив разрешенье фельдфебеля, все вернулись в барак, уселись на нары и принялись жадно глотать скудную пищу. После той голодухи, что они пережили, подобное блюдо показалось Григорию удивительным лакомством, достойным стола королей.

Умяв свою порцию, один заключённый внезапно спросил:

— Кто-нибудь знает, что такое спарринг-партнёр?

— Это напарник, с которым ты должен проходить обучение. Например, твой противник по боксу или борьбе — пояснил молодой человек, находившийся рядом с Григорием. Судя по внешнему виду, он работал когда-то преподавателем в школе, или, например, в институте. Ему только круглых очков не хватало.

Другой боец немного подумал и тихо добавил: — Скорее всего, здесь станут учить диверсантов. Они будут на нас отрабатывать боевые приёмы.

После таких ободряющих слов все приуныли, но делать им было нечего. Пришлось всем обживаться в польском лагере фрицев.

Глава 11. Спарринг-партнёр для служащих вермахта

Однако, всё знающий красноармеец очень сильно ошибся. Эсэсовский комендант говорил на плацу не о диверсантах и парашютистах, которых должны подготовить к заброске за линию фронта.

Всё вышло значительно хуже, чем предполагали бойцы. Реальность была намного ужасней, чем арестанты могли, себе только представить. Как раньше думал Григорий, такое удаётся увидеть, лишь в самых страшных кошмарах.

Лесной польский лагерь оказался разбит на две, почти равные зоны, раздёленные высокой стеной из ржавой «колючки». В одной части размещался утоптанный плац и кирпичный барак для пленных советских бойцов.

На другой половине, жили фашисты. Там стояли казарма охраны и дом коменданта. Кроме того, там находились различные склады и ещё какие-то здания. Увидев много зарешеченных узких дверей, Григорий весьма удивился. Все входы располагались в длинной стене сооружения странного вида.

«Что же это такое? — раздумывал озадаченный парень: — То ли тесные птичники, то ли отдельные стойла для размещенья скота? Интересно, зачем они здесь? Наверно, остались от прежних хозяев».

Вдобавок к несуразицам лагеря, на плацу стояли деревянные брусья и большие щиты из досок. Всё это весьма походило на полосу разных препятствий в обычной солдатской учебке.

После призыва в Красную армию, Григорий, как и каждый боец, прошёл краткий курс подготовки в таком заведении. Но там всё было ясно, а зачем они здесь, в польском лесу? Эти вопросы остались пока без ответов. Парень решил, что с течением времени, всё разъяснится само по себе. Так всё и вышло, и намного скорее, чем он ожидал.

Обещанные комендантом, занятия пока не велись, и, к удивлению парня, фашисты не трогали заключённых бойцов. Они были предоставлены сами себе. Ели горячую кашу три раза в сутки, отсыпались, латали старое обмундирование иголками с нитками, которые им дали поляки, и бесцельно бродили по плацу. Как это ни странно, но администрация лагеря этому совсем не препятствовала.

Ещё через день, уже ближе к полудню, Григорий вышел из большого барака. Он прогулялся вдоль забора из проволоки со стальными шипами. Как всегда, там слонялись без дела пять или шесть арестантов из команды под литерой «А».

В это время, наружные ворота их лагеря внезапно открылись. На территорию немцев неспешно вползли несколько крытых грузовиков военного вида. Об этом говорили одинаковые эмблемы белого цвета, нарисованные на дверцах кабин.

Григорий чуть повернулся и увидел, как шевельнулись брезентовые тенты над задними бортами машин. Они быстро откинулись и из больших кузовов стали выпрыгивать молодые ловкие немцы.

Прибывшие фрицы весьма отличались от местной охраны, которая вся состояла из сильно разъевшихся увальней среднего возраста. Повадки прибывших фашистов говорили о том, что это сильные и тренированные солдаты специальных частей германского вермахта.

Григорий вспомнил занятия по рукопашному бою, что проходили в армейской спецшколе разведчиков и печально подумал: — «Ну, вот и