Мятежный «Сторожевой». Последний парад капитана 3 -го ранга Саблина - Владимир Шигин

Назначение «Сторожевого» на парад в Ригу стало для Саблина еще одним подарком судьбы, так как время его поджимало. Во-первых, корабль уходил в чужую базу, где временно поступал в подчинение чужому начальству, которому до их БПК не было особого дела. Это значило, что контроль за ситуацией на корабле со стороны вышестоящего штаба будет ослаблен. Во-вторых, сам по себе праздник предполагал отсутствие начальства на своих местах, а, следовательно, непринятие своевременных мер против него, что давало еще и фору во времени. В-третьих, в Риге не было кораблей, равных по боевой мощи «Сторожевому». Кроме всего этого, по стечению обстоятельств буквально перед выходом в Ригу Саблину удалось избавиться от самых авторитетных офицеров корабля, тех, кто мог возглавить офицерскую оппозицию мятежу и кого Саблин больше всего боялся (старший помощник командира корабля и командир электромеханической боевой части). Короче говоря, перед Саблиным стал выбор — сейчас или никогда. И он выбрал первый вариант.

По воспоминаниям ряда ветеранов 12-й дивизии, именно Саблин и был одним из инициаторов отправки «Сторожевого» на парад в Ригу. Вообще-то решение такого вопроса не в компетенции замполита корабля. Но что удивительно, у Саблина хватило связей, чтобы «продавить» это решение. Любопытно, что большинство начальников были против посылки готовящегося к постановке в док корабля на парад, но ничего не помогло, победил все равно Саблин. Как это ему удалось, не знает никто.

А затем замполит «Сторожевого» развернул беспрецедентную компанию по удалению с корабля на время парада самых авторитетных и популярных офицеров. Вначале он попытался «спровадить» в отпуск командира, но Потульный проигнорировал все уговоры замполита. Тогда Саблин занялся вторым по авторитету офицером корабля — старшим помощником капитан-лейтенантом Николаем Новожиловым, который, несмотря на свою должность, был любимцем всего экипажа и пользовался непререкаемым авторитетом. С Новожиловым Саблин поступил хитрее, чем с Потуль-ным. Зная, что старпом давно страдает язвой желудка, которую только что наскоро залечил в госпитале, замполит сумел достать ему путевку в санаторий с профилем лечения желудочных заболеваний и, таким образом, отправил Новожилова на новое лечение. Еще одним опасным для Саблина офицером оставался командир БЧ-5 Иванов. Убрать с корабля перед доковым ремонтом механика затея почти немыслимая. Но Саблин справился и с этой непростой задачей.

Механику он неведомыми путями достал весьма дефицитную путевку в дом отдыха в Пярну. Одновременно Саблин каким-то образом сумел убедить все начальство, что экипаж справится с задачей и без механика, т.к. в БЧ-5 имеются хорошо подготовленные офицеры, а командир БЧ-5, вернувшись к концу ремонта, будет включен в состав доковой комиссии. Что касается Иванова, то он долго не соглашался уходить в отпуск. Непонятно каким образом, но Саблин так обработал командира корабля, что тот в конце концов вызвал к себе в каюту командира БЧ-5 и велел ему уходить в отпуск в приказном порядке. После этого Иванову ничего не оставалось, как подчиниться приказу и убыть с корабля. Уже перед самым выходом «Сторожевого» из Балтийска, благодаря «стараниям» Саблина, с корабля в срочном порядке был отправлен на учебу на офицерские классы в Ленинград еще один авторитетный офицер — командир трюмно-котельной группы старший лейтенант Г. Шемятков. И это несмотря на то, что набор слушателей туда уже давно закончился и учебный процесс на классах шел полным ходом. Если для решения вопросов по Новожилову и Иванову Саблину вполне было достаточно уровня его флотских связей, то для решения вопроса по Шемяткову все должно было решаться уже на уровне Москвы. Через кого именно устраивал все эти дела Саблин, так и осталось тайной...

Одновременно Саблин начал и усиленную обработку матросов, которые после боевой службы получили отпуска на родину. По возвращении с каждым из них замполит проводил обстоятельную беседу, обращая особое внимание на те недостатки, которые матросы увидели на родине за время отпуска.

Из протокола допроса Саблина В.М. 10 ноября 1975 года: «Я с 1973 года вынашивал мысль выступить по телевидению с рядом критических вопросов по внутренней политике КПСС. Такая мысль у меня возникла, когда я обучался на 4-м курсе политической академии им В.И. Ленина. В августе 1973 года после окончания академии я был направлен на БПК “Сторожевой”... на должность заместителя командира по политической части. На этой должности я нахожусь по последнее время. Уже тогда, в 1973 году, я имел намерение в случае возможности использовать этот корабль для критического плана на политику КПСС... О своих намерениях выступить по телевидению до 8 ноября 1975 года я никому не говорил. 6 ноября 1975 года БПК “Сторожевой” вышел из Балтийска в Ригу, чтобы участвовать в параде в честь 58-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. В тот момент у меня созрело решение вечером 8 ноября обсудить вопрос о выступлении по телевидению со всеми членами экипажа БПК.

7 ноября, когда “Сторожевой” стоял на рейде реки Даугавы, я своей жене Саблиной Н.М. написал письмо. В нем я сообщил, что решил вступить в активное действие для того, чтобы выступить по телевидению. Своей жене я ранее о таких намерениях ничего не говорил...»

Из протокола допроса Саблина В.М. 10 ноября 1975 года: «Еще в апреле 1975 года я вел подготовительную работу для выступления по телевидению. Тогда у себя в каюте на магнитофоне “Комета” записал на магнитную ленту примерный текст своего выступления по телевидению».

На допросе 22 марта 1976 года Саблин показывает: «Решение о захвате корабля в ноябре 1975 года я окончательно принял в апреле 1975 года. Это немного отражено в моей биографии, которую я вначале написал, а затем наговорил на магнитофонную ленту. Для своего выступления я выбрал ноябрь. Считал, что к этому времени закончится увольнение в запас членов экипажа, отслуживших три года, и, кроме того, исходил из известного мне графика постановки БПК в док на ремонт. В середине октября стало известно, что БПК идет в Ригу для участия в военно-морском параде, а потом в Лиепаю в док. В связи с этим я решил, что власть на корабле можно будет захватить сразу же после военно-морского парада, т.е. 8 или 9 ноября.

6 ноября при нахождении “Сторожевого” в Риге стало известно, что БПК по плану должен будет сняться с бочек утром 9 ноября. Тогда же 6 ноября я принял решение захватить власть на корабле вечером 8 ноября, а 9 ноября в положенное время выйти в Балтийское море, т.к. на берегу не знали бы о захвате, а движение корабля соответствовало бы запланированному переходу у оперативного дежурного БФ. О причине снятия с бочек не утром 9 ноября, а в ночь с 8 на 9 ноября, я уже показывал на предыдущих допросах».