Я признала хаос (СИ) - Катти Карпо

Между стеной и моими лопатками затесались чужие руки. Они-то и приняли на себя весь ассортимент из болевых ощущений. Я же осталась невредимой.

Ямочку между ключицами опаляет дыхание Роки. Он вжимается лбом в мое плечо и прерывисто дышит, а собравшиеся в слои края моего кардигана служат ему подушкой в этой внезапной передышке.

Мои ноги не касаются пола. Кажется, Роки пришлось совершить настоящее чудо, чтобы спасти меня. И вряд ли обошлось без обдирания локтей, спонтанных перспектив на синяки и царапин на геройски задействованных ладонях.

‒ Моя аппетитная печень в порядке, ‒ на всякий случай заверяю я юношу.

Немного беспокоит состояние приятеля. Сгоряча тот вцепился в меня так, что со стороны сценка вполне могла сойти за страстные объятия.

Жгуче страстные.

‒ Честное слово. ‒ Непроизвольно выдыхаю ему на лоб, тревожа медно-рыжие прядки.

Роки медленно поднимает голову и мимолетом и, понятное дело, случайно оглаживает кончиком носа линию под моим подбородком. Несмотря на то, что в этом движении нет и намека на заигрывание, на коже все равно начинают бесноваться мурашки. И больше всего щекотка ощущается на затылке.

‒ Раз уж отдыхать после ранений ты не намерена, то попрошу хотя бы буйствовать поближе ко мне, ‒ вполголоса просит он. И отчего-то в его интонации проскакивают нотки доверительности, будто в высказывании содержится не простецкая просьба, а шифруется целый секрет, который юноша желает сохранить только между нами двоими.

‒ Ну… ладно, что ли… ‒ Теряюсь в хитросплетениях модели поведения, которой планировала придерживаться с Роки. Ведь прямо сейчас тот находится так близко, что я прекрасно вижу свою сконфуженную рожу в его глазах. К тому же его стараниями до сих пор не обеспечено мое тактильное общение с жесткостью библиотечного пола.

Не стерпев атмосферы двусмысленности происходящего, отворачиваюсь. Такую близость испытывать мне доводилось разве что с Виви. И за ее последствия я все еще расплачиваюсь пагубными и сокрушительными мыслями и видениями.

‒ Спасибо, ‒ бормочу и, неловко шевелясь, протискиваю между нами кулаки. ‒ Мне уже лучше. Можешь отпустить.

‒ Только не беги. ‒ Озвучив просьбу, юноша опускает меня на пол и сразу же придирчиво оценивает степень моей способности стоять прямо.

‒ Не убегу. Теперь все отлично. ‒ Поправляю кардиган и мимолетом касаюсь собственных щек. Не горят. Кажется, получилось спрятать смущение. ‒ Благодаря тебе. Отличная реакция. ‒ Поразмыслив, решаюсь на некоторую откровенность: ‒ У меня порой бывает такое: перестают шевелиться ноги или руки. Последствия продолжительной болезни. Но сейчас это случается крайне редко! ‒ быстро проговариваю я, заметив, что собеседник необъективно сильно загрузился новой и притом не особо его касающейся информацией. ‒ Я почти здорова.

‒ Ладно. ‒ Роки отводит взгляд. ‒ Тогда, если тебе понадобится помощь, не молчи, а обратись ко мне.

‒ Щедро.

‒ Не знаю, правильно ли определять это как щедрость. ‒ Легкая улыбка затрагивает его губы. ‒ Как уже говорил, общительность не характерна для меня. Думал, что лучше быть одному.

‒ «Думал»? ‒ ляпаю я и тут же жалею о вопросе.

И серьезность, с которой в следующие долгие секунды Роки смотрит на меня, лишь подкрепляет уверенность в том, что я не совсем правильно играю в дружбу.

‒ Сейчас я думаю по-другому, ‒ не вдаваясь в детали, сообщает юноша.

Сложно спокойно выслушивать подобное от того, кто только что сжимал меня в стену. Но, по-моему, получается. Проблема еще и в том, что мой приятель довольно красив и не избежал бы популярности, если бы не скрывал от окружающих свою внешность. И характер тоже. Да просто бы начал с кем-нибудь, помимо меня, общаться.

А я девчонка. И не важно, сколько сверху накидано лишних лет, чувствую-то я себя на восемнадцать. И вполне закономерным является желание почаще и подольше любоваться юношей с приятной наружностью.

‒ Возьми. ‒ Роки протягивает мне черный мешочек.

‒ А что это? ‒ Заинтересовавшись, хватаюсь за белый шнурок, проходящий по краю, чтобы поскорее сунуть нос внутрь.

‒ Погоди. ‒ Он накрывает мою руку, держащую мешочек, своей. ‒ Не открывай прямо сейчас, пожалуйста. Посмотри, когда вернешься домой.

Надо ли упоминать, что озвученная просьба еще больше разогревает мое любопытство?

‒ Это что-то хорошее? ‒ Ограничиваюсь вопросом, в котором сокрыто мягкое требование дать хоть какую-нибудь подсказку.

‒ Не знаю.

‒ Э? ‒ Мое лицо вытягивается.

‒ Имею в виду, я не могу спрогнозировать, оценишь ли ты это как что-то хорошее.

‒ Загадище. ‒ Хмыкнув, прячу мешочек в карман. ‒ Надеюсь на положительный исход. В ином случае вернусь, отыщу вас, таинственный господин, и буду мстить.

‒ Договорились. ‒ Роки кивает. ‒ И то, о чем ты спрашивала ранее, об известных мне интересных сведениях, касающихся Шимоза. Глава не появляется на мероприятиях, но может мелькнуть на светских вечерах, организованных только для Иммора.

Клоню голову к плечу и с жадностью пожираю парня взглядом.

‒ Откуда знаешь?

‒ Логическое рассуждение. ‒ Роки дублирует мой наклон головы и, чуть приподняв брови, без всякого стеснения смотрит в ответ. ‒ Чтобы быть в курсе дел, даже такой засекреченной персоне придется время от времени выбираться в общество. Хотя бы в качестве тайного гостя. Мне так кажется. Думаешь, рассуждаю ошибочно?

‒ Нет… ‒ Задумавшись, принимаюсь массировать пальцами собственный подбородок. ‒ Звучит разумно. Можно ведь и не привлекать внимание. Особенно, если ты в этом мастер.

‒ А вокруг одни Иммора, ‒ тихонько подхватывает мое рассуждение Роки. ‒ Рад, что сумел помочь. Но для чего тебе все это?

‒ Просветы в пустой головенке. ‒ Приставляю палец к виску и, скорчив, как мне кажется, забавную гримаску, изображаю им бурение. ‒ Тяга к знаниям. Да и любопытство пихает вперед. А еще я фанатею от конспиративных личностей.

‒ У каждого своя мотивация. ‒ Юноша в очередной раз легко принимает мое пояснение. ‒ Надеюсь, смогу и дальше оказывать помощь в удовлетворении этой благородной тяги.

Ну, не милаш ли?

Искренне улыбаюсь ему,