Тайны пустоты (СИ) - Елисеева Валентина

– Никогда раньше они не реагировали рычанием на летательные аппараты и не проявляли склонности к охоте на людей. Если бы они молниеносно размножались, как вирусы, и нападали стаями, как саблезубые коты, то вариант уничтожения популяции действительно был бы единственным возможным, но пока мы хотели бы остановиться на укреплении защиты станций, – горячо попросил Ташу глава местных экологов, будто она уже зарядила тяжёлую артиллерию. Похоже, она таки успела приобрести зловещую репутацию профессионального убийцы Альянса.

– Укрепляйте станции, – слабо улыбнувшись, согласилась Таша. – И сделайте одолжение, выдайте полярникам костюмы Ка-Эс-8951. В них и тепло будет, и зубы хищников ткань не прокусят: модели специально только что модифицировали для устойчивости к колюще-режущим воздействиям клыков и когтей.

Эколог просветлел лицом. Таша посмотрела на далёкие фигурки медведей и от всего сердца пожелала найти для них щадящее решение проблемы. Ведь если из-за их нападения погибнет человек, то с учётом нынешней напряжённой обстановки трепетно сохранявшийся вид будет стёрт с лица планеты и без её подсказок. Слабых и малочисленных перестрелять не трудно, это же не плотоядные водоросли и не вирусы-захватчики.

...

Остаток дня она просидела в биологической лаборатории на заснеженной планете и думала, думала, думала... Когда возможности науки почти беспредельны, можно отпустить фантазию на волю. Водоросли, главная особенность которых – способность переварить и усвоить любые вещества. Колонии вирусов, сидящие в растительных симбионтах и позволяющие им плодиться в зимнее время, когда все остальные растения бессильны защитить себя. Об этих вирусах говорил авгур, когда с усмешкой уверял, что ей не по силам справиться с ними? Медведи, ненавидящие людей как биологический вид, и это далеко не последние проблемы самых разнообразных миров.

Перед сном Таша набрала Стейза.

– Есть новости о поисках Элиса? – спросила она, делая вид, что вышла на видеосвязь ради этого вопроса, и рассматривая мужественное, умное лицо с резкими чертами.

– Пока нет. Смотрители всех открытых миров собирают всю информацию, что хоть как-то касается просветителей и проповедников, научных экспериментов и технических новшеств, но пока ничего интересного, – рассеянно ответил Стейз, сортируя исписанные формулами листы на столе: его рабочий день ещё продолжался. Таша всмотрелась в формулы, ни одного символа в них не узнала и вернулась к размышлениям об Элисе:

– Учёные – люди экстравагантные и трудно предсказуемые. Пожалуй, не стоит рассчитывать, что твой физик поведёт себя как среднестатистический человек, как я. Пусть Оррин попросит сообщать ему обо всех необычных событиях, даже если они никак не связаны с техникой и естествознанием.

– Хорошо, передам.

– Моих похитителей ещё допрашивают?

– Да, но столь же малоуспешно. Кстати, выяснились интересные подробности недавнего прошлого Брилса, руководившего твоим похищением с Ирилана: в последние годы он ни с того, ни с сего очень увлёкся нуль-физикой. И ещё одно: в том туннеле, где умер Элис, пытаясь спасти межгалактическое судно, погиб единственный сын старика-авгура – он был среди членов экипажа. – Таша потрясённо ахнула, и Стейз перевёл разговор: – Ты завтра где?

– Пока здесь же, так что не спеши выбирать мне новый скафандр.

– Как скажешь. Послушай, пожалуйста, запись – ничьи голоса никого тебе не напомнят?

Запись, включённая Стейзом, шла с какого-то собрания. Тему обсуждения понять было так же сложно, как расшифровать иероглифы затерянного на краю вселенной мира, но голос одного молодого человека действительно показался знакомым.

– Прошло много времени, но голос паренька с перьями на руках похож на голос физика, который помогал авгурам, – сказала Таша.

– Я так и думал, – флегматично заметил Стейз и попрощался: – Спокойной ночи и гениальных идей.

– Тебе тоже.

Как же трудно любить наурианца: на расстоянии никак невозможно понять, чувствует ли он что-то к тебе, и если нет – то, возможно, это нормально и необязательно для близких отношений? В конце концов, о его невесте в сети больше ничего не писали, дату свадьбы так и не объявили – можно позволить себе помечтать о заветном, вспоминая последнюю их встречу в туннеле и заботу, проявленную этим утром.

Глава 18. Соответствие должности

Стейз не был склонен к отвлечённому философствованию, и эта врождённая особенность не была откорректирована образованием и общением с людьми: стратега всю жизнь окружали родные, коллеги и друзья, существующие по тем же неписанным правилам, что он сам. Люди, всегда точно знающие, чего они хотят, и главное – почему они этого хотят. Люди, поставившие во главу своего существования дело служения человечеству, и передающие не только свои знания и опыт, но и свои принципы следующим поколениям – своим ученикам. Те принципы, благодаря которым существовало научное братство учёных. Почему он чувствовал себя обязанным следовать им? Он следовал им ради тех, кто учил его самого, потом доверил ему обучать студентов, затем – возглавлять кафедру, университет, научно-исследовательский институт «Пространства и Времени». Ради граждан Альянса, избравших его на ответственный пост Первого Стратега, ради тех, кто служил ему примером и кто помог ему реализоваться в профессии. Ради тех физиков, бесконечные вереницы которых уходили в глубь веков, к собиравшимся на площадях философам, толковавшим о бесконечности универсума.

Есть основы основ, верные для любой профессии. «Изучай ради дела, делай ради добра». «Взаимопомощь – лучшая стратегия, опыт коллег – лучший советчик». «Хочешь возразить – возражай открыто и громко». «Поддерживай команду до конца». Идти против своих тайно, под шумок скрываясь и заметая следы – этого Стейз не мог понять. Философская доктрина вседозволенности, признающая за каждым индивидуумом право на формирование собственной системы ценностей и утверждающая, что мораль, в сущности, понятие относительное, была ему чужда. И смотря на стоящих перед ним двух молодых физиков, он задавался одним-единственным вопросом: почему они так поступили?

– Буду краток. Я изучил записи, сделанные командой сторожевого крейсера: записи незаконного построения подпространственного туннеля. Мне удалось обнаружить несколько характерных моментов, свойственных для работ малоопытных нуль-физиков, старающихся везде «соломки подстелить». Например, полуторный расход энергии в сравнении с оптимальным и явные признаки того, что туннель строили двое, страхуя и перестраховывая друг друга. Те же самые моменты свойственны вашим прежним совместным работам, хранящимся в архиве. На уровень развития «индивидуального почерка» работы с подпространством вы ещё не вышли, но наследили достаточно для идентификации, – сдержанно известил Стейз. – Службы Военного стратега подтверждают ваше физическое присутствие в секторе выявленного нарушения, следовательно, у вас имелась возможность исподтишка подключиться к тому же энергоблоку, который задействовал я. Задействовал, чтобы спасти человека, подвергшегося угрозе гибели из-за ваших действий в том числе.

В кабинете на миг повисла тишина. Стейз никого не приглашал на разговор по душам с молодыми коллегами – он хотел поговорить с ними с глазу на глаз, понять, кто и где выпустил из виду этих парней, позволив им пойти по кривой дорожке. И выяснить, насколько та крива: возьмутся парни настаивать на своей непричастности к нарушению? Возможно, авгуры уже и лгать их научили? Нет, это вряд ли: парни стояли белые, как чистый лист бумаги, смотря на него виновато и безнадёжно.

– Мы не знали о катапультировании девушки, никто на корабле не знал! Мы подумали, вы открываете туннель, чтобы выдернуть её напрямую из каюты, – не стал увиливать от честного признания темноволосый паренёк.

– Перенос людей из зданий, машин и прочих небольших, закрытых и движущихся помещений допускается только в экстренных случаях, когда вероятность гибели человека в этом помещении превышает вероятность искажений предельно узкого и критично сфокусированного туннеля. Вы предположили, я с лёгкостью нарушаю правила? Или знали, что у меня есть основания опасаться за жизнь девушки?