Дорогой интриг (СИ) - Цыпленкова Юлия

— Вот как, — теперь лукавство зажглось и в глазах короля. — Должно быть, это был барон Гард?

— Ну что вы, Ваше Величество, его милость одарил меня прелестнейшим букетиком, — заметила я. — И уже тогда намекнул, что наш спор не окончен.

— Тогда кого же еще вспомнить? — государь возвел глаза к небу в притворной задумчивости, после посмотрел на меня и пожал плечами: — Мне никто не приходит на ум, ваша милость. Быть может, огласите его имя?

Больше всего мне сейчас хотело пошалить, и желание было столь велико, что я не удержалась и ответила:

— Быть может, его светлость герцог Ришем? — государь неопределенно хмыкнул, но было заметно, что он опешил от ответа, и я продолжила: — Ах нет, от его светлости тоже был букет. Стало быть, и вправду никого не осталось, кроме… — Стрельнув в Его Величество взглядом, я смущенно потупилась и договорила: — Я не нашла самого заветного букета. И пусть я произвела впечатление на придворных, но не на моего господина, и это опечалило.

Улыбка тронула губы государя, и он, чуть склонившись в мою сторону, произнес:

— Не терплю быть в толпе, ваша милость. И если я когда-нибудь преподнесу вам дар, то уже никого не будет. Только я, Шанриз. — Мы встретились взглядами, и дыхание вдруг перехватило. Закусив губу, я отвела взор, и слова, сказанные после, вынудили меня вновь скинуть взгляд на короля: — Но это не означает, что ваш господин не был впечатлен вами. — И он опять сменил тему беседы: — Не кажется ли вам, что мы так можем вышагивать до самого утра? Вы хотели в галоп? Тогда не станем отказывать себе в удовольствии. Вперед! — И наши скакуны сорвались на стремительный бег.

Пожалуй, на этом и закончились все занимательные события этой прогулки, не считая еще пары моментов. К озеру мы домчали в прежнем построении, но на берегу Братца всё вернулось на свои места. Его Величество, спешившись, направился к своей фаворитке, и она с улыбкой соскользнула к нему в руки. Мне помог спустить на землю барон, он же и составлял мне компанию в прогулке по берегу. Я время от времени бросала взгляды на короля и графиню, и, по-моему, он ни разу больше не повернул головы в мою сторону. Они с Серпиной негромко ворковали, а мое настроение портилось всё больше и больше.

Сегодня я получила отличный урок: не стоит давать мужчине слишком много уверенности в том, что он имеет для тебя ценность. Получив подтверждение, что соперников у него нет, государь вновь стал далеким и недосягаемым, а графиня Хальт засияла, будто бриллиант в свете заходящего солнца, да так ярко, что меня едва не стошнило собственным ядом. Уж и не знаю, насколько бы сумела сдержать свое разочарование, если бы не мой наперсник.

Фьер Гард, должно быть, заметив, как я хмурюсь, сумел завладеть моим вниманием. И если поначалу я смеялась вежливым искусственным смехом, то постепенно расслабилась и позволила увлечь себя болтовней и забавными случаями из жизни его милости. Уж и не помню, в какой момент совершенно перестала замечать пару неподалеку. А после того, как Фьер сорвал цветок и утвердил его в моих волосах, а затем провозгласил:

— Как же вы хороши, Шанриз, — и вовсе почувствовала себя отомщенной.

Во-первых, его милость намеренно обратился ко мне по имени, чего не допускается между посторонним мужчиной и девицей, за исключением короля, разумеется. Мы все его дети, потому государь мог пренебрегать этим правилом. Во-вторых, я не одернула Гарда в праведном негодовании, так показав, что не настолько уж он мне посторонний. А в-третьих, его искреннее восхищение вернуло нам королевское внимание и пристальный испытующий взгляд. С этого момента сияла я, а графиню явно мучил похожий приступ тошноты, правда, справлялась она с этим более успешно. Все-таки опыт – великое дело, мне его пока, несмотря на привычку притворяться дома, не хватало.

Впрочем, особо заметных перемен это не принесло, потому что король свою фаворитку уже не покидал и на обратной дороге меня к себе не подзывал. Лишь обернулся, чтобы спросить, когда же мы собираемся воплощать наши намерения. И мы бы покорились, хоть азарта уже и не было, но скачек так и не состоялось – в моем Аметисте проснулся Аферист, и он захромал, как только я пустила его в галоп. Уж не знаю, что вызвало отрицание в жеребце: то, что ему оказывали мало внимания, или же нетерпимость к интригам и лицемерию, – но участвовать в скачках он отказался. И сколько бы я не взывала к его совести, Аметист лишь фыркал, хромал то на одну ногу, то на другую, явно забывая, какая из конечностей у него болит. В общем, под конец прогулки единственным мужчиной, которому досталось мое внимание полностью, был мой собственный конь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

И лишь когда король и его маленькая свита, устав ждать, покинули нас с бароном, его милость изрек:

— До такого коварства и бесстыдства не опускался даже я. Вы, Аметист, сколько бы нас с вами не сравнивала баронесса, превзошли меня по всем статьям. Вам хотя бы немного совестно?

— Пфр, — ответил четвероногий актеришка и не думая раскаиваться.

— Завтра за моей спиной будут смеяться все, кому не лень, — с досадой произнесла я, глядя вслед исчезающей кавалькаде.

— Чепуха какая, — отмахнулся барон. — Любой конфуз можно обратить в свою пользу, если не краснеть и не злиться, а смеяться вместе с остальными. Это всего лишь одна из забавных историй в вашей жизни, о которой вы потом сможете рассказывать, чтобы повеселить гостей на каком-нибудь званом вечере. У меня их превеликое множество.

— Вы так думаете? — я с интересом поглядела на Гарда.

— Я всегда говорю только то, в чем уверен, — подмигнул барон. — Кстати, мы еще можем утереть нос сплетникам, если ваш Аферист закончил свою клоунаду, и к нему вернулась совесть. Ты готов? — обратился Фьер к жеребцу, тот фыркнул, после тряхнул головой, кажется, соглашаясь, и его милость закончил: — Предлагаю вернуться в седла и нарушить всяческие правила. Дикари мы, в конце концов, или томные завсегдатаи салонов?

— Дикари, — широко улыбнулась я и вернулась в седло. После склонилась к шее своего жеребца и попросила: — Уж не подведи меня, дружочек.

Мы обменялись с бароном взглядами и пустили скакунов быстрой рысью. Уверившись, что Аметист больше не жульничает, я отправила его в галоп, а вместе со мной мчался мой новый друг. Может и не друг, но человек, к которому моя симпатия возросла до небес. Это не были скачки, мы не соревновались, решив оставить подобное развлечение на времена, когда нам и вправду никто не станет мешать. Просто наслаждались быстрым бегом своих жеребцов, короткой минутой свободы и молодостью, когда позволено некоторое безумство.

Короля мы нагнали еще задолго до поворота к Жемчужному озеру. Разъехаться не было никакой возможности, но и потеснить Его Величество было недопустимым, и потому мы пустили коней по траве, так обогнав их с графиней. Однако бросить на короля даже короткий взгляд я не могла, потому что путь мне перегораживал невысокий, но широкий пень.

Несмотря на всю мою любовь к верховой езде, отношения с преодолением препятствий у меня складывалось менее удачно, чем с разнообразными аллюрами. Тихо выругавшись, я приготовилась отправить Аметиста в полет…

— Ослабьте поводья! Не мешайте ему! — вдруг выкрикнул барон Гард, и я послушалась больше машинально, чем осознанно.

Мой скакун оторвался от земли, перемахнул через пень и помчался дальше. Стук моего сердца слился с топотом копыт. Облизав вдруг пересохшие губы, я попыталась понять, жива я или уже слетела с коня, свернула шею и теперь мчусь вместе с Хэллом на его быстроногом жеребце. Однако вскрик за спиной:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Браво! — помог увериться, что я всё еще на земле.

Правда, кому принадлежало восклицание, я пока так и не поняла. Хаос в голове только начал успокаиваться, и я, наконец, испытала запоздалый восторг. Мой конь был восхитителен! Уже ближе к воротам мы замедлили бег скакунов, а вскоре и вовсе перешли на рысь.

— Боги, это потрясающе! — воскликнула я и расхохоталась.

— Хэлл и вправду с вами, ваша милость, — усмехнулся Гард. — В какой-то момент мне показалось, что прыжок может закончиться для вас и вашего коня трагически. Вам стоит поработать с барьерами, и лучшего помощника, чем ваш Аметист вам не найти. Прекрасный жеребец. Беру все свои нелицеприятные слова обратно. Прости меня, дружок.