Версальская история - Эмилия Остен

– Боже, какая жестокость, – скептически посочувствовала Бланш несчастному Иоанну. Седрик расхохотался, вырвал из лютни новую бурю звуков и продолжил:

– Взмолился бедный Иоанн:«На что мне мой поповский сан!Пусть голодают херувимы,А людям есть необходимо!»

Ну, тут его впустили в дом…Сказать, что сделалось потом?Монах объелся и упилсяИ, захмелев, под стол свалился.

А утром молвил Иоанн:«Нам хлеб насущный Богом дан!Ах, из-за пагубной гордыниЯ брел голодным по пустыне!

Попутал бес меня, видать!В еде – Господня благодать!Видать, Господь и в самом делеВелит, чтоб пили мы и ели!»

Песенка закончилась, дамы зааплодировали. Королева милостиво кивнула, выказывая, что ей понравилось, и Седрик, вскочив со скамеечки, глубоко поклонился ее величеству.

– Одно удовольствие – слышать такое из уст слывущего набожным королевского гвардейца, – произнесла Мария-Терезия.

– Ваше величество, неужели вы меня осуждаете? – удивился Седрик и молитвенно сложил руки. – Прошу, простите меня!

– Нет, песенка хороша… – успокоила королева.

Лоретта ощутила, что Бланш дергает ее за рукав, стремясь привлечь внимание. Обернувшись, девушка увидела Арсена, направлявшегося к ней. Выражение его лица не предвещало ничего хорошего.

После ухода Лоретты Дориан некоторое время постоял недвижно, потом подошел к беседке и подумал, не войти ли и не присесть ли на скамью, но не решился. Прося Седрика и Бланш помочь ему устроить встречу с мадемуазель де Мелиньи, он не предполагал, чем все это закончится. То есть поцеловать Лоретту он хотел давно, однако не думал, что сделает это сейчас.

Он запутался и впервые в жизни не знал, что предпринимать.

Хотя на первый взгляд все выглядело понятным: следует добиваться Лоретты, несмотря на грядущие неприятности. А они неминуемы: если дядя проведает, с надеждами на наследство можно расстаться навсегда… На одной чаше весов – любовь прекрасной девушки, на другой – родовое поместье. Куда как ясно.

Задумавшись, Дориан не сразу заметил, что уже не один. А когда понял это и обернулся, избегать встречи было поздно – на дорожке стояли Арсен де Мелиньи и Гаспар д’Оллери.

Некоторое время мужчины молча созерцали друг друга. Затем Арсен сухо обронил:

– Виконт де Бланко, кажется, вы не должны были подходить к моей сестре?

Дориан считал Арсена такой же жертвой старого графа де Мелиньи, какой была Лоретта. Однако сейчас в младшем де Мелиньи он не узнавал того гостеприимного и бесстрашного молодого человека, который помог ему в парижском переулке. Лицо этого нового Арсена было бездушным и застывшим.

Раздражение, охватившее Дориана при виде барона д’Оллери, углубилось, когда Гаспар заговорил:

– И, кажется, вы не сочли нужным прислушаться к этому предостережению.

– Это решать только мне и ей, – спокойно, несмотря на кипевший в нем гнев, ответил Дориан.

– Отнюдь. Судьбу моей сестры решаем дед и я. – Арсен старался выглядеть невозмутимым, но виконт де Бланко видел, что молодой де Мелиньи взбешен. – Вы не вняли словам графа де Мелиньи. И, надеюсь, осознаете, что выход из данной ситуации может быть только один?

– Разумеется, – ответил Дориан. Он и так знал, что дуэли не избежать. – С кем из вас мне предстоит драться? Или с вами обоими?

– Я полагаю, что буду первым, – издевательски протянул Гаспар. – Какая ирония, не правда ли, виконт? Не получится избежать возмездия.

– Возмездия? – удивился Дориан. – Скорее я назвал бы это счастливым стечением обстоятельств.

– Называйте как хотите, сути это не меняет, – парировал д’Оллери.

– Конечно же, – усмехнулся Дориан. – Ну, а вы, де Мелиньи? Если удача окажется на моей стороне, вы закончите начатое бароном?

Виконту не хотелось верить в то, что брат Лоретты – негодяй.

– Я видел, как вы деретесь. – Гаспар взглянул на Арсена несколько удивленно, однако от комментариев воздержался. – Но ваше мастерское владение шпагой не поможет вам избежать заслуженной кары.

– Кары, вот как! Вы полагаете себя рукой божией? – Дориан почувствовал, что его накрывает волна отчаянного веселья, как всегда перед дракой. Захотелось по-мальчишески поддеть противников, вывести их из себя.

– Ну что вы. – У Арсена дернулся уголок рта. – Я не намерен вас убивать. Мы деремся до тех пор, пока один из противников не упадет, получив тяжелую рану, и не сможет встать, чтобы продолжить бой. Я не намерен из-за вас сидеть на гауптвахте, виконт, а барону тюрьма вообще не ко времени, у него скоро свадьба.

– Спасибо за обещание хороших новостей! – Гаспар поклонился Арсену. – Мы, разумеется, обсудим это позже…

– Господа, господа, – послышался ленивый язвительный голос, – вы слишком самоуверенны, чтобы предположить, будто виконт станет сражаться один.

Дориан обернулся – у беседки, привалившись плечом к мраморной колонне, стоял Николя. Судя по всему, он слушал разговор уже достаточно длительное время и сейчас счел нужным вмешаться.

– Ба! Кого я вижу. – Гаспар в приступе деланой сердечности развел руками. – Да это же отважный шевалье де Навиль! – В голосе барона забряцала сталь: – Не советую вмешиваться, сударь. Это дело между нами и виконтом де Бланко.

– Вот как? – изумился Николя. – А я, виноват, вообразил, что это семейное дело. Знаете ли, у меня мало родственников, и я ими очень дорожу. Если их всех перебьют на дуэлях, мне не с кем будет кутить по кабакам. Впрочем, полученное наследство сможет меня утешить, но для этого вам стоит попробовать убить не виконта, а маркиза де Франсиллона.

– Николя, зачем вам? Не вмешивайтесь, – вполголоса произнес Дориан. Он готов был отвечать за свои поступки, но брат тут совершенно ни при чем.

– Идите, де Навиль, идите, – посоветовал Арсен. – С вами, если вы захотите, мы разберемся позже.

– Да, это методы, достойные людей из окружения принца Филиппа, – покивал Николя. Он и не собирался уходить и обратился к Дориану: – Видите ли, дражайший братец, у меня с этими господами тоже немало счетов. Особенно с будущим графом де Мелиньи, который неоднократно вел себя гордо и заносчиво. А я человек обидчивый, но справедливый. Потому я копил обиду, чтобы при случае рассчитаться за все разом. Мне кажется, этот светлый момент настал. – Он стянул с руки изящную, обшитую кружевом перчатку, подошел к Арсену и бросил ему в лицо. Де Мелиньи отшатнулся, лицо его исказилось бешенством и отвращением. – Теперь-то вы не будете праздновать труса, сударь, и ответите на мой вызов? – жестко закончил Николя.

– Послезавтра, на рассвете, в лесу около Со, – срывающимся голосом отвечал Арсен. – По секунданту с каждой стороны. Шпаги. Деремся до первой тяжелой раны.