Конец клинка ночи (ЛП) - Кирк Райан

Коджи огляделся. В круге были клинки, которые следовали близко за ним. Он видел решительные лица. Все знали, что они не выживут в этом бою, но это не пугало их. Они хотели умереть с почетом.

Коджи знал, что командир врага не допустит такого боя. На коне у них было все преимущество, и командир уберет каждого. Если Коджи и клинки атакуют, они будут сбиты лучниками. Если они будут стоять, упадет достаточно стрел, чтобы убить их. В любом случае ни один из его воинов не умрет с окровавленным мечом.

Он кивнул, приняв решение. Он встал, ломая стену. Но, как он и ожидал, на него никто не напал. Он снял ножны с бедра и держал их в правой руке над головой. Он услышал за спиной вздохи и бормотание.

— У нас не будет шанса биться, — сказал им Коджи.

Он продвигался медленно, не делая резких движений. Он встал на колени посреди поля, которое должно было отметить смерть воинов, следовавших за ним, положил меч справа от себя, где не смог бы быстро вытащить его.

Враги молчали, из звуков были только скрип кожи, случайное шарканье и фырканье лошадей. В конце концов, линии открылись, и вперед вышел одинокий пожилой мужчина. В отличие от Коджи, он нес мечи, готовый мгновенно выхватить их. Таково было право победителя.

Мужчина подошел и встал на колени напротив Коджи. Коджи поклонился, представившись. Глаза мужчины слегка расширились при упоминании имени.

— Итак, ты действительно он.

Коджи слегка кивнул, но заметил, что мужчина не поклонился ему.

— Я генерал Эмон. Вы пришли обсудить условия?

— Я сдамся, если ты пообещаешь безопасный проход воинам, которые служат мне.

Эмон покачал головой.

— Вы не воины, а убийцы.

Коджи был возмущен обвинением, но продолжал настаивать:

— Безопасный проход будет предоставлен?

— Нет. Вы все погибнете в мучениях за совершенные преступления.

Коджи прищурился.

— Это не убеждает сдаться.

— А вы не в состоянии торговаться. Я пришел только потому, что хотел лично увидеть человека, который так многих напугал. Ты не дойдешь до моих солдат.

Он говорил правду, но Коджи надеялся на каплю чести от командира врага. Но, как понял Коджи, Эмон видел в них преступников, потому его действия были благородными. Преступники не заслуживали тех прав, что были у воинов.

Они были преступниками?

Коджи не мог пока ответить на это. Ему нужно было спасти свой народ, но Эмон был прав, у него не было возможности что-либо предлагать.

— Вы не знаете, на что я способен, — сказал он, вкладывая в свой голос как можно больше угрозы.

На лице генерала промелькнуло сомнение. Потом он покачал головой.

— Тебе не выиграть.

— Нет, но я могу сделать цену выше, чем ты хочешь заплатить.

Эмон ненадолго задумался над угрозой.

— Ты лжешь.

— Тогда увидимся на поле боя, — сказал Коджи. Он двинулся, чтобы схватить свой меч.

Его уверенность, должно быть, сделала свое дело. Эмон протянул руку.

— Погоди.

Коджи замер, его рука зависла над ножнами.

— Ты сдашься мне, прося только, чтобы твои воины ушли свободно?

Коджи кивнул, надеясь, что его репутация стала настолько ожесточенной, что сделка могла состояться.

Некоторое время Эмон думал в тишине. Наконец он принял решение.

— Хорошо. Я принимаю твою капитуляцию.

18

Мари сидела за своим столом, ни на что не глядя. Она не могла заставить разум строить связные мысли. Ей казалось, что она жила в нескончаемом кошмаре, из которого не было выхода.

Группа, прибывшая для переговоров, стала похоронной процессией, уехала этим утром. Они уже отправили птиц на свои земли, и Мари поняла, что в ближайшие несколько дней будет иметь дело с новым правителем. Хуже того, правитель поверит, что она убила его предшественника. Всякая надежда на дипломатическое решение исчезла.

Ее воины не были готовы противостоять угрозе, с которой они теперь столкнулись. Несмотря на то, что они были храбрыми и отважными, были хорошо снабжены, нехватка количества их погубит.

Другой проблемой были клинки. Большая часть силы, которую она использовала для получения своего положения, исходила от них, но теперь эта связь угрожала всему, над чем она работала. Мари не верила, что Аса убила Исаму, но было мало доказательств. Меч, который был найден в сердце Исаму, принадлежал Асе. Поскольку никто не знал, когда был убит Исаму, было возможно, что Аса убила Исаму, а затем забила тревогу для жизни Мари, чтобы обеспечить алиби.

Но Мари не верила — ​​отказывалась верить, — что женщина, которую она знала, способна на такой поступок. Кроме того, Сузо поддержала рассказ Асы, и это было подтверждением, которое требовалось Мари.

Но то, что Мари считала правдой, не совпадало с тем, во что верили ее люди. Несомненно, пока она сидела, ошеломленная, аристократы уже распространяли ложную историю о том, что произошло. В сочетании с давлением, с которым она уже столкнулась, Мари не была уверена, что ее правление сохранится.

Она не знала, как продолжать. Она уже полагалась на все созданные альянсы, потянула за все услуги, которые ей были должны. Может, она могла разобраться с одной проблемой, но они приходили и дальше, и ее словно раздавила лавина катастрофы. Не в первый раз она рассматривала возможность сдаться. Да, она была уверена, что ее люди пострадают, если она сделает этот выбор, но был предел тому, что она могла сделать.

Стук в дверь отвлек ее от мыслей.

— Войдите.

В комнату вошел гонец с запиской с черной печатью. Сердце Мари, уже почти разбитое, закричало от страха. Что еще могло случиться? В записке могли быть хорошие новости, но, учитывая тенденцию в ее жизни в последнее время, шансов было мало.

Дрожащими пальцами она открыла письмо. Сообщение было от генерала Фумио. Он коротко сообщил ей, что только что получил известие о том, что Коджи и клинки с ним были захвачены. По словам Фумио, Коджи сдался, и его срочно отправили на фронт, где состоится публичный суд и казнь. Фумио больше ничего не сказал в записке, но в этом и не было необходимости, последствия безмолвно осуждали ее. Как и Мари, он знал, чем занимался Коджи в последние несколько месяцев. На суде станет известна правда приказов Мари. При других обстоятельствах она могла бы не волноваться. Но поскольку ее положение и так ослабло, а клинки уже находились под подозрением в смерти другого лорда, поимка Коджи была последним событием, которое положило конец ее правлению. Она знала это так же точно, как знала, что на следующий день встанет солнце.

Мари осторожно отложила записку, будто уважительное отношение к ней как-то изменило бы содержание.

Мари вздохнула и потерла ладонями о виски, пытаясь вдохнуть новую жизнь в свой уставший разум. Должен быть способ исправить то, что было сломано. Но как бы она ни думала, ответов она не находила.

* * *

Утро стало днем, и Мари все еще не знала, как решить проблемы перед ней. Попытки найти решение ощущались как удары головой о стены ее замка. Как бы она ни работала, разницы не было.

Все внутри сжалось, когда в дверь снова постучали. Гонец принес просьбу от Араты о встрече. Мари стало не по себе, она вдруг обрадовалась, но забыла пообедать. Хоть она не знала, что Арата скажет, она могла догадаться о тоне встречи. Откладывать не стоило, и она приняла просьбу и попросила приготовить чай.