Черные флаги Архипелага - Андрей Васильев

– Да, капитан! – Штурман встал с сундука.

– Как нам лучше идти к Брабудасу? Ну, так, чтобы, по возможности, не найти приключений на свою голову?

Билли подошел к столу, отодвинул карту, которую дал Дэйзи маг, и расстелил свою, извлеченную из внутреннего кармана (Офигеть! В камзолах были внутренние карманы?).

– Отсюда пойдем на зюйд-зюйд-вест, – деловито сообщил он всем. – Пройдем через пролив Чирикви…

Я так и не понял, зачем меня звали в каюту, поскольку мое мнение по этому вопросу никого не интересовало, а уж про мое согласие даже и речь не шла.

– Капитан, – постучал я пальцем по спине Дэйзи. – Я тут еще нужен?

– Ах да, Красавчик, – хлопнула она себя по лбу. – Я чего тебя звала-то. Я не знаю, почему старый хрыч был так уверен в том, что ты мне прямо вот так уж сильно нужен. Как по мне, так ты болтун и раздолбай, и проку от тебя никакого нет, да похоже, и не предвидится в будущем. Но тем не менее если Фурро сказал, что ты пригодишься, я его послушаю, все знают, что просто так он никому ничего не говорит, а стало быть, ты будешь меня сопровождать во всех поисках. Но если ты, печень трески, станешь лезть мне под руку или мешаться под ногами, то я тебе попросту засуну в большой и пыльный мешок и брошу за борт. Это ясно?

– Ясно, капитан, – покорно ответил я, понимая, что в данный момент и сила и перспективы на ее стороне. – Я не буду мешаться и буду полезен, смею тебя заверить.

– Смотри, – погрозила мне пальцем Дэйзи. – И помни – лично для тебя я всегда найду немного балласта, который можно будет привязать к твоим ногам. Свободен.

Я кивнул, пошел к двери и, уже закрывая ее, услышал:

– И не забудь о крысе, ты обещал ее найти. Не тяни с этим.

Я снова кивнул и закрыл за собой дверь.

Врать не стану – было неприятно. Какая-то непись ушастая разговаривает со мной через губу, условия ставит и распоряжается мной как своей вещью. Крысу ей, соплюхе в шляпе, отыщи, да не мешкая, а? Может, еще подснежников по зиме притащить? У, код цифровой, непрописанный. Ладно, мне бы только ключ добыть, а там… А там я придумаю, как устроить ремейк фильма «Гибель эскадры». Я не я буду, если с Валяевым не договорюсь о том, чтобы тебя на моих глазах со всеми твоими кораблями затопили. А сам я буду сидеть с бокалом коньяка, смотреть на это по большому экрану и получать удовольствие.

Я пару раз пнул стенку, плюнул на канатную бухту, спустился в трюм и вышел из игры. Все одно в таком состоянии играть не дело, да и интересного ничего впереди не предвиделось.

Забавно, второй день подряд выхожу из игры ни свет ни заря. В небе – солнце, на часах – за полдень, но до вечера еще далеко. Черт возьми, а что я обычно в это время делал, ну, до того, как в эту свистопляску ввязался? Не помню, как отрезало.

Я побродил по квартире, посмотрел в окно. Солнышко светит, и не скажешь, что зима почти уже настала.

В Москве в конце осени – начале зимы так иногда бывает: хмарь, ненастье, то снег идет, то дождь, то вообще непонятно что. Грязь, сырость, все серое – и дома, и машины, и люди, но вдруг, неожиданно для всех, наступает день, когда на небо выходит солнце, ни с того ни с сего, без приглашения. И ему удивляются все – и люди, и природа, и даже синоптики, которые почти как саперы – ошибаются в жизни только один раз (но зато каждый день). Город приобретает слегка франтоватый вид, люди начинают улыбаться и дышать полной грудью, ведь воздух в этот день особый – он чуть терпкий и очень свежий, он пахнет огурцами и только что разрезанным арбузом, он пахнет зимой, которая уже стоит у порога, и близким снегом, тем, который, выпав, уже не будет таять до весны.

Я натянул куртку и пошел на стоянку – в конце концов, не дома же сидеть. Ну и потом – кто решил больше времени проводить в газете? А раз решил – так делай.

Мой приход в редакцию произвел эффект разорвавшейся бомбы. Увидевший меня первым Юшков икнул и с сомнением посмотрел на стакан с водой, стоявший рядом с ним.

– Тсс… – приложил я палец к губам и двинулся к своему кабинету, из которого раздавался громкий голос Вики. Пять пар глаз (все сотрудники так и ошивались в одном кабинете, несмотря на имеющиеся у нас свободные площади) внимательно уставились на меня, шестая, принадлежавшая Таше, смотрела в экран, это ей было явно интереснее, чем происходящее в кабинете, седьмой, очень красивой, не было, она то ли отсутствовала, то ли находилась там же, где и Вика.

– Послушайте, я вас предупреждаю – я этого терпеть не буду. – Вика чеканила слова, говоря на полтона выше, чем положено толковому руководителю. – Ваше отношение к работе поражает, оно недопустимо. И поверьте: я смогу сделать так, что вы вылетите отсюда с такими характеристиками…

Мм, да я вовремя. Интересно, а как она это собирается делать, в смысле: «вылетите»? Я устроился у двери поудобнее.

– Просто из любопытства – как именно вы собираетесь это сделать? – хмыкнула Шелестова, как будто прочитав мои мысли. – Насколько я понимаю, решение кадровых вопросов не входит в вашу компетенцию.

– В мою компетенцию входит все то, что я считаю нужным, – как-то натужно выдала Вика. – Здесь я решаю все вопросы, если вы это еще не заметили.

– Ну, так устроен этот мир – всегда кто-то находится сверху, даже когда это выглядит не слишком естественно. – В голосе Шелестовой было море иронии. Однако что за день сегодня, а? Все на мне отдохнули, и эта туда же.

– Хорошо, что вы это понимаете. – Вика немного убавила громкость. – Но я вас в последний раз предупреждаю: больше этих ваших шуточек я не потерплю. Субординация – основа производства.

– Согласен, – сообщил ей я, входя в кабинет. – И именно поэтому ряд твоих тезисов был или неточен, или неверен, уж извини. И кстати, Вика, вроде бы твой рабочий стол стоит у стены, я ничего не путаю? Это так, в порядке уточнения, может, чего поменялось, пока меня не было?

Брови Вики взлетели вверх, Шелестова же была спокойна, правда, чертенята в ее потрясающе красивых глазах заплясали с удвоенной скоростью.

– Добрый день, шеф, – с достоинством произнесла она. – Я скучала.

По ее лицу я понял, что она откуда-то знала о том, что я за дверью.

– И как? – задал я прямой вопрос, надеясь, что она его поймет.

– «Тринадцать апостолов». – Шелестова соизволила повернуть голову и окинуть меня взором. – Запах старый, уж не знаю, где вы его откопали. И вы единственный из моих знакомых, кто им пользуется.

– Ну да, конечно. – Я хлопнул себя по лбу. – Ну ты и даешь. Прямо московская сторожевая, одеколон за закрытой дверью учуять. Тебя бы на границу, к Карацупе.

– Елена, я вас больше не задерживаю, – быстро сказала Вика. – Надеюсь, мы поняли друг друга.

– Надейтесь, – дружелюбно сообщила ей Шелестова и вышла, перед этим ее пальчики пробежали по моему плечу, затем по лицу и закончили маршрут в районе носа. Пробежка сопроводилась дурашливым текстовым сопровождением:

– Тюр-лю-тю-тю.

– Ты здесь как? – подошла ко мне Вика. – Что-то случилось?

– Отличный вопрос, – отметил я, показав ей рукой на свое кресло и демократично сев на стул в углу. – Вообще-то я полагал до сегодняшнего дня, что здесь работаю, но сейчас что-то стал в этом сомневаться.

– Не поняла. – У Вики хватило ума не сесть в мое кресло.

– А что именно ты не поняла? – Я говорил негромко и размеренно. – Почему я пришел на работу? Почему нельзя так говорить с сотрудниками? Почему недопустимо гнобить тех, кто тебе не по душе? Ты, на мой взгляд, очень многое еще не понимаешь.

– Ты в свое время с нами пожестче говорил, – немедленно ответила Вика, тоже понизив голос. – Вспомни наш первый день, как ты с Генкой обошелся?

– Я – это я. – Аргумент был неплох, но не убийственен. – Во-первых, Геннадий нарвался сам, по полной программе.

– А эта, ты думаешь, не нарывается? – не дослушала меня Вика. – Да она…

– Стоп, я не закончил, – оборвал я ее. – Продолжу. Во-вторых – я начальник и сам определяю стиль общения. И в-третьих – я не сводил счеты и не пестовал свои комплексы.

– Комплексы, – не сказала, а как-то просвистела Вика. – Какие комплексы?

– Ставлю сто рублей на шефа, – раздался голос Шелестовой. – Полагаю, что в этот раз он ее победит.

– И наконец, – пропустил мимо ушей я ее слова. – Я, откровенно говоря, очень паршивый начальник, даже скажем так: никакой я начальник, но все равно до такого не опущусь. А вот ты можешь стать неплохим руководителем, если научишься объективности.

– В чем я необъективна? – Вике уже явно было все равно – слушают ее за дверью, не слушают.

– Да ты и сама в курсе, – ответил я ей. – Я не знаю, что именно есть у Ленки, чего нет у тебя и чего тебе очень хотелось бы иметь, но это – есть. И именно это тебе не дает покоя.

– Тебе сказать? – взвилась Вика. – Ты точно хочешь это знать?