Шерас. Летопись Аффондатора. Книга первая. 103-106 годы - Дмитрий Стародубцев

Еще только узнав, что Тхарихиб собирается сопровождать армию, он стал дни напролет убеждать его остаться. Но упрямый братец не поддался уговорам. Он сам, его семья и многочисленная свита присоединились к колоннам, выдвигающимся на Кадиш, и неожиданно явились для армии такой необычайной обузой, что Хавруш в отчаянии вырывал из носа волосок за волоском, сдерживая закипающий в сердце гнев. Четыреста дополнительных повозок, четыре тысячи человек, а еще все эти долгие остановки, пиры, бестолковые указы, подменяющие мудрые и своевременные распоряжения Верховного военачальника…

Над холмом, на низкой высоте, широко расправив паруса-крылья, проплывали десятки иргамовских матри-пилог, и интол задрал голову, любуясь этим зрелищем. У Иргамы никогда не было воздушных шаров, но на деньги Фатахиллы удалось создать целую армию «летающих драконов»…

Хавруш что-то еще говорил, но вдруг смолк, заметив, что Тхарихиб не слушает, с щенячьей радостью на лице наблюдая за парением боевых воздушных шаров. Всё многочисленное окружение угодливо разделяло восторг интола.

Хавруш бросил на брата презрительный взгляд. Он в сотый раз подумал о той великой несправедливости, когда Слепая Дева (действительно слепая!) сделала правителем не его, а слабоумного братца.

Отойдя чуть в сторону, Хавруш осматривал поле будущего сражения, которое с высоты насыпного холма было видно, как на ладони. Думая о предстоящей битве, о том, как ее вести, как обмануть авидронов, обрушив на них в самом неожиданном месте всю силу собранного войска, он почему-то вспомнил о Хидре, находившейся в лагере вместе с наследником, Нэтусом…

Измотанный за все эти дни нытьем Тхарихиба, его бесконечными опасениями и претензиями, Хавруш окончательно сходил с ума, когда ему начинала указывать еще и Хидра. Бывшая жрица, известная всему Масилумусу распутная дрянь, инородка низкого происхождения, указывала ему – прямому потомку Тедоусов, Верховному военачальнику великой страны! Безумие! Даже восьмилетний отпрыск монаршей семьи, взбалмошный Нэтус, настроенный матерью соответствующим образом, обращался с ним свысока. Видит Дева, Хавруш давно собственными руками задушил бы маленького ублюдка где-нибудь на окраине лагеря или спящим в шатре, если б не этот подаренный мальчику во время Встречи Солнца здоровый лучник, с которым наследник был неразлучен ни днем, ни ночью.

Вот в такой обстановке, полной интриг, ненависти, подозрительности, он, Хавруш, еще ухитряется командовать невиданной по своим размерам шестисоттысячной армией…

Несколько дней ничего не происходило. Каждое утро противоборствующие армии выстраивались друг против друга, но атаковать первой ни одна из сторон не решалась, и дело заканчивалось мелкими стычками передовых отрядов.

Алеклия оценивал силы иргамов абсолютно точно: шестьсот тысяч человек, из которых четверть составляли союзники и наемники. Это было почти на двести тысяч больше авидронской армии. Инфект понимал, что ему в некоторой степени удалось обмануть иргамов: Тхарихиб и его брат Хавруш вряд ли рассчитывали, что авидронам удастся сосредоточить под Кадишем столько партикул, но всё же превосходство иргамов было очевидным, а значит, атаковать первым очень рискованно.

Со своей стороны, Хавруш осторожничал, выискивая в действиях авидронов подвох. В свое время, обстоятельно изучив военные приемы соседей, он справедливо полагал, что у авидронов всё очевидное – ложно, а правда хранится в глубокой тайне. Он высылал десятки отрядов следопытов и сотни лазутчиков, пытаясь как можно точнее определить реальные силы противника и исследовать все особенности местности, выбранной авидронами для сражения. И медлил. Вскоре он убедился, что армия авидронов не так мала, как предполагалось, и это еще сильнее насторожило его.

Золотая статуя Слепой Девы, стоящая посреди лагеря иргамов, охранялась самым тщательным образом. Пятьдесят копьеносцев день и ночь следили за тем, чтобы к священной статуе никто не приближался. Воин из Дворцовой конницы, пытавшийся лишь прикоснуться к ступне золотой богини, был заколот на месте.

Однажды, ближе к вечеру, внимание стражей привлек черноволосый мальчик в золотой остроконечной шапочке, который с диким визгом подскочил к самой статуе, ошалело огляделся, видимо ожидая нападения, и спрятался за золотой постамент. Копьеносцы тут же признали в нем Нэтуса, сына Тхарихиба. Они успокоились, и умиленные улыбки появились на их смуглых лицах. Вскоре вблизи статуи показался высокий воин в авидронском плаще. Он крался с мечом в руке, свирепо вращая глазами. То был лучник Зваргус. Стражники весело переглянулись и продолжали с любопытством наблюдать за мнимой жертвой и ее разъяренным преследователем.

– Мы отыщем тебя, проклятый мальчишка, где бы ты ни прятался! – громко рычал Зваргус. – Мы зажарим тебя на вертеле и подадим к столу нашему великому Инфекту!

Лучник, демонстративно повернувшись спиной к статуе, добавил еще несколько известных всем авидронских ругательств, но не успел закончить, как Нэтус выскочил из своего укрытия и несколько раз «вонзил» деревянный кинжал ему в спину.

– Умри, презренный авидрон! – воскликнул мальчишка.

– Пощады! – взмолился Зваргус, пав на колени.

– Не будет вам пощады, коротковолосые! – отвечал наследник, яростно «приканчивая» свою жертву.

Наконец лучник, изобразив все муки, которые должен испытывать умирающий от ран «подлый авидрон», растянулся на земле, запрокинув руки, и замер. Нэтус поставил ногу ему на грудь:

– Так будет со всеми авидронами!

В двухстах мерах от золотой статуи Слепой Девы, сидя на пригорке, у большого белого шатра, украшенного цветочными гирляндами, за мальчиком наблюдала его мать – интолья Хидра. Убедившись, что с Нэтусом всё в порядке, она всё же распорядилась приставить к наследнику дополнительную охрану. Потом она отпустила всех служанок, кроме одной, которую оставила у входа, и в одиночестве вернулась в шатер.

– Ты еще здесь? – недовольным тоном спросила она.

Из темного угла выступил мощный светлокудрый мужчина в черном плаще и с шарфом Либерия на плечах.

– Разве я могу уйти, не получив того, чего хочу и чего, как ты говоришь, заслуживаю! – ответил он, как показалось молодой женщине, с легкой усмешкой.

– Сейчас не время, Дэвастас, уже вечер, в любой момент может прийти Тхарихиб! – мягким тоном, почти безвольно отвечала интолья.

– Клянусь Слепой Девой – ты его не увидишь раньше утра! – заверил Либерии, приблизившись к Хидре вплотную. – Он устроил очередную пирушку, на которую потребовал всю свою свиту и всех военачальников. И это накануне сражения! Лучшей помощи авидронам и не придумать!

Дэвастас положил свои огромные руки на бедра женщины и мягко притянул ее к себе.

– Моя радость, моя богиня, приди ж в мои объятия!

Хидра пыталась отстраниться, увернуться от жарких поцелуев, вдруг посыпавшихся на ее шею и лицо, но делала это с такой неохотой, что вскоре очутилась на груди великана. Смелые руки его не знали преград. Убранные на затылок волосы Хидры рассыпались по плечам, а верхняя плава упала к ее ногам.

– Я хочу слизать языком всю твою медовую кожу, – прерывисто шептал он женщине на ухо. – Ты – моя Слепая Дева! Я поклоняюсь только тебе одной! Буду предан тебе до конца дней!

– Мы не можем, не сейчас! – Всё еще пыталась остановить Дэвастаса раскрасневшаяся интолья.

Но Дэвастас не хотел ничего слушать. Не справившись с туникой молодой женщины, он просто надорвал ее и с необычайной горячностью, хотя одновременно и с удивительной для такого силача нежностью набросился на открывшиеся прелести. Наконец сопротивление Хидры угасло, и она в сладком изнеможении запрокинула голову.

Вдруг послышался шелест одежды, и в шатер, низко склонившись, вошла рабыня. В то же мгновение Дэвастас оттолкнул интолью и с неожиданной ловкостью прыгнул в тень.

Хидра не сразу пришла в себя.

– Что тебе? – глухо спросила она служанку.

Не поднимая глаз, рабыня испуганно сообщила:

– Тхарихиб. Сейчас он будет здесь.

– Хорошо. Иди и постарайся его немного задержать.

Рабыня вышла.

Хидра первым делом прикрыла голую грудь и занялась волосами.

– Немедленно уходи! – с отчаянием бросила она Дэвастасу.

– Я уйду, но только при одном условии! – нахально отвечал тот.

– Условии? Каком же? – нетерпеливо спросила интолья.

– Если ты мне пообещаешь, что я тебя увижу сразу после битвы.

– О, Слепая Дева, конечно же, обещаю! Беги!

– Ладно…

Воин оправил на плечах шарф Либерия, поклонился и намеренно медлительно двинулся к выходу.

– О! Да не сюда же! – взмолилась Хидра.

– Ах да! – вспомнил Дэвастас и шагнул в другую сторону – к неприметному потайному выходу в задней стенке шатра.

А в шатер с шумом ввалился Тхарихиб. Хидра не успела ни убрать волосы, ни толком одеться, но интол Иргамы, казалось, не обратил на это никакого внимания.