Многоярусный мир. Том 2. Сборник фантастических произведений - Филип Фармер

Суслик этот, однако, был вооружен мечом и определил, какие он предпримет меры. Заранее рассчитав, когда ее атака совпадет с его прыжком, он круто обернулся в воздухе. Он приземлился лицом назад, и вытянутые когтистые лапы орлицы оказались в пределах досягаемости меча. Она пронзительно закричала и растопырила крылья, тормозя полет, но Кикаха рубанул. Его меч не обладал той силой, какую придала бы ему надежная опора на земле, и удар закрутил его больше, чем ему хотелось бы, и он потерял равновесие при приземлении. Тем не менее, меч перерубил одну лапу на сочленении когтей с ногой и наполовину перерубил другую лапу. Затем Кикаха ударился оземь, упал на бок, и из него вышибло дух.

Он снова поднялся, сопя и чихая, словно поврежденная волынка. Он сумел подобрать меч там, где его выронил. Орлица била крыльями по земле, словно раненная курица, и даже не видела его, когда он обрушил меч ей на шею. Голова отвалилась, и один черный с алой каймой глаз злобно глянул на него, а потом стал тусклым и холодным.

Он еще втягивал в себя воздух, когда проскочил вход в пещеру, опередив на двадцать ярдов Подаргу и последнюю орлицу. Он приземлился в аккурат в отверстие на склоне холма, а потом прыгнул к концу пещеры, к гранитной стене в двенадцати метрах от входа.

Он прервал домашнюю сценку семейства больших белых обезьян: папа ростом в три метра, четырехрукий, белый и безволосый, если не считать огромного ежика белых волос на макушке буханообразного черепа, гориломордый, розовоглазый, сидел на корточках у стены справа. Он раздирал выступавшими клыками и острыми зубами оторванную ногу маленького тота, а ее в то же время сосали детеныши-близнецы.

С проектированием больших белых обезьян Вольф и Кикаха дали маху. Они позабыли, что единственными млекопитающими на Марсе были одно маленькое животное и человек. К тому времени, когда они поняли свою ошибку, то согласились, что теперь уже слишком поздно. Несколько тысяч обезьян уже поместили на луне и, казалось, не стоило уничтожать первые результаты биолабораторий и создавать новый, не млекопитающий вид.

Колоссальные приматы были удивлены не меньше его, но он имел преимущество находившегося в движении. Однако его задерживала необходимость выкатить маленький валун-ключ из каменного гнезда, а затем затолкать в тяжелую секцию задней стены.

В результате этого часть стены распахнулась, а часть ушла внутрь, открыв квадратную камеру примерно шести метров в поперечнике. Неподалеку от задней стены в гранитный пол были вделаны семь полумесяцев. Справа на уровне глаз были прибиты колышки, на которых размещалось семь серебристых металлических полумесяцев. Каждый из них требовалось соединить с соответствующим полумесяцем на полу, сравнивая сходство иероглифов на них.

Когда два полумесяца соединились, образуя круг, они становились вратами к заранее определенному месту на планете.

Двое врат являлись ловушками.

Воспользовавшись ими, неосторожный субъект оказывался бы переброшенным в не знающую побегов тюрьму.

Кикаха просканировал иероглифы с поспешностью, которая не нравилась ему, но медлить было нельзя.

Свет в задней камере был сумрачный, и он едва разбирал надписи. Теперь он понял, что ему следовало бы запасти тут осветительный прибор, когда сделали эту пещеру. Но было слишком поздно даже сожалеть. У него не было времени ни на что, кроме мгновенной необдуманной реакции.

В пещере стало шумно, как внутри литавр.

Две взрослые обезьяны поднялись на своих кривых и сравнительно коротких ногах и рычали на него, в то время как две верхние руки молотили по груди, а две промежуточные руки хлопали по животам.

Прежде чем они смогли двинуться на него, их чуть не сшибли Подарга и орлица, ворвавшиеся, словно заряд из дробовика.

Они надеялись поймать загнанного в угол и относительно беспомощного Кикаху, хотя опыт прежних столкновений с ним должен был бы научить их осторожности. Вместо этого они променяли трех раненых, усталых и не желавших больше драться бантов на двух чудовищно больших, отдохнувших, подкрепившихся и разъяренных белых обезьян.

Кикахе хотелось бы посмотреть на битву и поддержать подбадривающими криками обезьян, но он не желал истощать свое везение, поскольку оно уже подавало указание приближения к толщине в нить. Поэтому он бросил два ловушечных полумесяца на пол и снял другие пять. Четыре он сунул под мышку, собираясь прихватить их с собой. Если гарпия спасется от обезьян и попытается воспользоваться полумесяцами, то кончит жизнь в дворцовой тюрьме.

Кикаха помедлил, хотя и знал, что лучше бы слишком долго не задерживать свое исчезновение.

Подарга вдруг вырвалась и понеслась через пещеру, словно бейсбольный мяч.

Она так быстро влетела в камеру, что ему пришлось бросить полумесяцы и поднять для защиты меч. Она ударила его сперва лапами, и он врезался в стену, отбив печень и почки.

Он не мог рубануть мечом, потому что, во-первых, она была уже слишком близко, а во-вторых, он в данный момент слишком страдал от боли, чтобы воспользоваться мечом.

Затем они вновь и вновь перекатывались по полу, и ее когти вцепились ему в бедра. Боль была мучительной. Подарга колотила его крыльями по лицу, голове и шее.

Несмотря на боль и шок от ударов, он сумел стукнуть ее кулаком по подбородку, а затем трахнуть рукоятью меча сбоку по ее голове.

Глаза ее скосились и остекленели, из носа хлынула кровь. Она упала на спину, раскинув крылья, словно разметанные руки. Когти ее, однако, остались вцепившимися ему в бедра, и Кикахе пришлось отковыривать их один за другим. Кровь стекала по его ногам и образовывала лужи у ног. Как раз когда он оторвал последний коготь, в камеру ворвался самец обезьяны. Кикаха подобрал меч и обрушил его на вытянутую лапу. Удар отдался в его кисти и чуть не заставил его выпустить оружие. Но лапа, перерубленная на запястье, упала на пол.

Его окатило хлынувшей из обрубка кровью, на мгновение ослепив его. Он вовремя вытер кровь, чтобы увидеть, как обезьяна, визжа, удирает на двух ногах и трех оставшихся лапах. Она врезалась головой в последнюю орлицу, только что кончившую выпускать кишки самке клювом и когтями.

Они сцепились и покатились по полу.

В этот момент Подарга пришла в себя. Она с визгом и лихорадочным биением крыльев взмыла с пола. Кикаха подобрал полумесяц, увидел, что иероглиф в его центре совпал с ближайшим в полу и сложил два в противоположном конце. Затем он резко обернулся и рубанул Подаргу, метавшуюся кругом, пытавшуюся досрочно взбесить себя, чтобы напасть на него. Она отпрянула назад, а Кикаха шагнул в образованное двумя полумесяцами кольцо.