Тигр снегов - Десмонд Бэгли

– Не была.

Роландсон нагнулся вперед, широко расставив локти на трибуне, и встретился взглядом с Фрэнчем.

– Была ли шахта опечатана членом инспекции горной добычи, мистер Фрэнч?

– Да, была.

– Что он думал о поддерживающих системах, которые осмотрел?

– Его отзыв был нелестным, – ответил Фрэнч. – К тому же, он сделал устный доклад сразу после своей проверки, и его реплики были явно непечатными.

Бэллард сказал:

– Я представил подробный доклад правлению компании. Я требую, чтобы он фигурировал в качестве свидетельства.

Гаррисон нагнулся вперед.

– Мистер Рикмен, можно ли ознакомиться с докладом?

Рикмен несколько минут шептался с Кроуэллом, затем взглянул на Гаррисона.

– Мне поручено довести до сведения Комиссии, что никакого доклада от мистера Бэлларда получено не было.

Бэллард побледнел. Он произнес, сдерживая себя:

– Я могу представить Комиссии копию моего доклада.

– Позвольте заметить, мистер председатель, – сказал Рикмен. – Тот факт, что мистер Бэллард может сейчас предложить копию своего доклада, вовсе не означает, что доклад был послан в правление компании. По сути дела, любой доклад, который мистер Бэллард может предложить Комиссии, мог быть написан постфактум.

Гаррисон обомлел.

– Вы на самом деле считаете, что доклад, представленный мистером Бэллардом, написан уже после катастрофы и является фальшивкой?

– Позволю себе заметить, что я просто не исключаю такой возможности – он мог быть написан хоть вчера.

– Занятное предположение, мистер Рикмен. Что Вы об этом думаете, мистер Бэллард?

Бэллард посмотрел на Рикмена, который посмотрел на него без тени смущения.

– Мистер Рикмен утверждает, что я лжец.

– О, нет! – воскликнул Рикмен несколько напыщенно. – Я лишь утверждаю, что Вы вполне можете им быть.

– Мистер Рикмен не совсем благотворно действует на мою психику, – заметил Бэллард. – Я буду рад ответить на любые вопросы по поводу безопасности шахты мистера Фрэнча, мистера Ганна, представляющего Всеобщий Союз Шахтеров, или любого другого заинтересованного лица.

Улыбка исчезла с лица Рикмена, когда Ганн ухватился за предложение.

– Мистер Бэллард, Вы утверждаете, что шахта была небезопасна. Говорили ли Вы об этом тогда с кем-нибудь еще?

– Говорил. Я упоминал об этом в беседах с мистером Доббсом, мистером Камероном и доктором Макгиллом и до, и после катастрофы.

– Вы предприняли какие-нибудь шаги, чтобы исправить положение?

– Я написал доклад и собирался выполнять изложенные там требования.

– За сколько времени до обвала вы приступили к работе в компании?

– За шесть недель.

– Всего шесть недель! – повторил Рикмен с явно наигранным удивлением.

– В таком случае мистер Рикмен или даже мистер Лайалл едва ли смогут предположить, что Вы несете ответственность за положение дел на шахте.

– У меня и не было такого предположения, – сухо сказал Лайалл.

Рикмен промолчал.

– Но кто-то должен был нести ответственность, – настаивал Ганн.

– В чем, на Ваш взгляд, причина такого скандального положения дел?

– Шахта была ориентирована на прибыль. Чтобы ее добиться, все побочные расходы были сокращены. Все деньги, которые вкладывались в шахту, шли на увеличение производительности – на увеличение прибыли. Все расходы, не связанные с производительностью, сокращались, в том числе и расходы на технику безопасности.

Бэллард подвинулся в кресле и посмотрел прямо на Рикмена.

– Теперь, когда богатая жила золотой руды высокого качества обнаружена на этом участке, можно надеяться, что больше денег будет вложено в технику безопасности.

Рикмен сразу вскочил.

– Мистер председатель, я протестую. Свидетель выдает главные секреты компании – секреты, которые он узнал во время исполнения своих служебных обязанностей. Разве это достойно ответственного за свои поступки директора?

Ложа прессы начала неистовствовать. В возникшем шуме потонула реплика Бэлларда:

– Вы имеете в виду экс-директора?

21

Когда комиссия по расследованию снова собралась после полудня, Гаррисон язвительно заметил:

– Надеюсь, что нарушений, из-за которых пришлось закрыть утреннее заседание, больше не будет. Мудро ли ведет себя мистер Бэллард, решать не мне. Однако мне кажется, что его поведение – реакция на ту тактику враждебности, против которой я призывал еще на открытии нашего расследования. Мистер Рикмен, я предупреждаю Вас в последний раз: Вы не должны переусердствовать в защите интересов Вашего клиента. Еще одно такое же выступление, подобное утреннему, и мне придется просить Вашего клиента найти кого-то другого, представляющего его интересы.

Рикмен встал.

– Я приношу комиссии свои извинения, если обидел кого-нибудь.

– Ваши извинения приняты.

Гаррисон посмотрел на свои записи.

– Я хотел бы задать следующий вопрос мистеру Бэлларду. Он будет коротким, поэтому Вы можете оставаться на своем месте. Мистер Бэллард, Вы сказали, что советовались с мистером Камероном. Я внимательно прочитал Ваше свидетельство и обнаружил, что мистер Доббс, управляющий шахтой и начальник мистера Камерона, в нем совершенно не фигурирует. Где мистер Доббс был все это время?

Бэллард колебался.

– Я в самом деле затрудняюсь ответить. Похоже, с ним что-то случилось.

– Что именно?

– Я бы сказал, что он психологически вышел из строя. Казалось, он замкнулся в себе. Он передал все свои обязанности в мои руки. Естественно, меня это взволновало, и я послал доктора Скотта поговорить с мистером Доббсом, чтобы тот разобрался, что же происходит на самом деле. Мне кажется, полезнее будет выслушать его показания. Я не специалист в медицине.

– Да, это будет полезнее. Я вызову его позднее, если возникнет необходимость.

Гаррисон снова просмотрел свои записи.

– Похоже, что доктор Макгилл тогда возглавил дело и взялся за него серьезно. Он был, так сказать, организующей силой, поскольку он один имел представление о том, что может произойти. Мне кажется, нам лучше выслушать его мнение.

Макгилл занял свое место и сразу заявил:

– Думаю, что могу разъяснить вопрос, который волнует профессора Роландсона. Туман.

Роландсон поднял голову.

– Да, хотелось бы услышать.

– Это меня тоже сильно волновало, – сказал Макгилл. – Хотя я и старался это скрыть. Я не понимал, откуда взялся такой туман при быстро падающей температуре. Он был весьма плотным – почти как смог – и был для нас очень опасен. И только после обвала мне пришло это в голову.

Он знал, что будет давать показания все оставшееся время, и устроился поудобнее в кресле.