Государь - Саймон Браун

Тем временем воины клана Океана пробрались через обломки и быстро разбились на эскадроны; Эйджер направил каждый эскадрон на отдельный проспект или улицу с приказом очистить их от солдат, кинувшихся затыкать собой брешь, образовавшуюся при падении стены. Еще одна группа Красноруких штурмовала то, что осталось от главных ворот, с легкостью тесня все еще не отошедших от потрясения стражников.

К этому времени Коригана подтянула остальные знамена; когда Краснорукие очистили сторожевые башни, им приказали оставить лошадей и подняться на стены, предотвращая любую контратаку. Следом за Кориганой подошли и хаксусские саперы под командованием капитана Вейлонга, которые сразу же принялись очищать брешь от обломков.

Когда Краснорукие зачистили последнюю сторожевую башню на северной стене, Линан повел их к западной и столкнулся с защитниками, все еще пытающимися отбить четвертый штурм Эйнона, не зная, что в город прорвались с севера. Ударившиеся в панику солдаты, спеша спастись от безумного белого принца, настолько наводнили верхнюю площадку стены, что из-за возникшей давки их товарищи не могли даже защищаться от четтов, взбирающихся на стену по лестницам и веревкам.

Последующие несколько мгновений стали самыми кровавыми за все время осады. Впереди всех сражался Линан, разя противника взятым у павшего Краснорукого гладиусом, закалывая всякого, оказавшегося перед ним, и сметая врагов со стен. Наверху пролилось столько крови, что стена сделалась скользкой. Запах крови опьянил Линана. Он не хотел прекращать эту резню. Следом за ним двигался клин вопящих и рычащих Красноруких, отчаянно стремящихся, чтобы Линан не оказался отрезан от них.

Последним ударом для защитников стало появление Эйнона, исполненного ярости, не уступающей ярости Линана. Вторично поднявшись на стену, подпитывая свой гнев смертями четтов, он обрушился на солдат Даависа, словно горный обвал. Вдвоем предводители проложили широкую просеку к сторожевой башне на западной стене, очистили ее от врагов и устремились на следующий участок, гоня перед собой противника. Через стену перелезало все больше и больше воинов Эйнона, устремляясь по каменным лестницам вниз, убивая всех, кто вставал у них на пути.

Наступил момент, когда Линану стало некого убивать. Он стоял на стене посреди своего войска и рассматривал город. Солнце уже зашло, и Даавис погрузился в зловещий сумрак, наполненный дымом и криками умирающих. Он видел войска, двигающиеся на юг от северной стены и на восток от западной, гоня всех перед собой. Дома, лавки и склады охватил пожар. Тела завалили собой ливневые водостоки и дверные проемы. В центре города он увидел дворец и задался вопросом, о чем сейчас думает королева Чариона. Знала ли она уже, что ее город пал?

Когда она выбралась из мрака беспамятства, в сознании еще мелькали обрывки снов. Она на какой-то миг вспомнила своих безобразных мучителей с голосами тех, кого она любила: отец бранил ее, первый заведенный ею любовник обвинял ее в предательстве, Гален обзывал ее шлюхой, Фарбен отказывался выполнять ее приказания. И все перекрывал голос, которого она прежде не слышала, мужской и женский одновременно, доносящийся издалека и говорящий о крови.

Затем все исчезло, послышались новые звуки, не менее ужасающие, но имеющие более непосредственное, драматическое значение.

Она распахнула глаза и увидела лицо Фарбена, смотревшего на нее с большой озабоченностью.

– Ваше величество? Как вы себя чувствуете?

– Прекрасно, – хотела сказать она, но слово получилось каким-то смазанным.

Она попыталась подняться, но грудь ей разорвала боль, а дыхание со свистом вырвалось из горла.

– Не двигайтесь, – взмолился Фарбен. – Вы ранены.

– Что случилось?

– Вы упали, защищая западную стену.

– Давно?

– Вчера. – Он выглянул в единственное окно.

– Я этого не помню…

– Вы были без сознания, ваше величество. Вам повезло, что вы остались в живых. Мы с Галеном принесли вас сюда…

– Гален! Где он?

– Занял ваше место на стене. Он хороший солдат.

– Да, – туманно согласилась Чариона. Веки ее затрепетали.

– Вам следует еще поспать, – мягко сказал Фарбен.

Это звучало соблазнительно. Но ведь что-то же ее разбудило. Что-то не так… А затем она снова услышала звуки.

– Что происходит?

– Четты снова идут на штурм. Гален отразит их.

– Нет. Этот шум ближе…

– Гален отразит их, – повторил Фарбен.

Она снова попыталась сесть на постели, но боль опять оказалась сильнее ее.

– Что со мной?

– У вас сломано несколько ребер. И синяк от плеча до бедра.

Чариона поймала его взгляд и с неожиданной строгостью осведомилась:

– А ты откуда знаешь?

Фарбен покраснел.

– Когда мы вас нашли, то не знали, есть ли у вас какие-то колотые или резаные раны. Было столько крови…

– МЫ? – не отставала она.

Фарбен вздохнул. Ему не верилось, что он втянут в подобный разговор. Ну почему Чариона всегда находила способ заставить его почувствовать себя дураком?

– Гален и я, – нетерпеливо отрезал он. А затем сказал нечто, удивившее его еще больше, чем Чариону: – И не притворяйтесь, будто он не видел всего этого раньше.

Она изумленно моргнула. А он сделался белым, как простыня.

– Что ты сказал? – спросила она, больше потрясенная, чем рассерженная.

– Я… я…

Его спасли новые крики за стенами.

– Что происходит, Фарбен? – потребовала ответа Чариона. – И на этот раз не отделывайся от меня общими фразами.

– Наверняка мне известно лишь, что идет четвертый штурм западной стены.

– Четвертый штурм?

– Третий произошел сегодня утром. Без успеха. А четвертый начался не так давно.

– Помоги мне подняться, – приказала она.

– Вы должны отдохнуть, ваше величество. Ваше состояние не позволяет…

– ПОМОГИ МНЕ ПОДНЯТЬСЯ!

При таком тоне возражать было невозможно. Он покачал головой, но просунул руку ей под поясницу и помог занять сидячее положение. Она попыталась опустить руки и опереться о постель, но обнаружила, что правая рука у нее на перевязи.

– Какой в этом прок? – воскликнула она.

– Это для вашей защиты. Врачи опасаются, что если вы будете слишком много двигать этой рукой, то конец одного из сломанных ребер может проткнуть легкое.

– О!..

С помощью Фарбена она уселась на постели, после чего с некоторым усилием и несильной болью смогла свесить ноги.

– Отлично. А теперь я хочу, чтобы ты помог мне встать.

– Нет, – отказался Фарбен. – Вы тяжело ранены…

– Несколько сломанных ребер не тянут на серьезное ранение.

– Врачи дали мне совершенно недвусмысленные указания…