ТАЙЦЗИЦЮАНЬ:Классические тексты Принципы Мастерство - Владимир Малявин

В классической литературе встречается утверждение о том, что ступни «должны быть выгнуты, как спина», а пальцы ног должны «вгрызаться в землю». Многие понимают эти суждения как правила исполнения тайцзицюань и считают их противоречащими принципам этого искусства. В действительности речь идет об ощущениях, сопровождающих выброс силы-цзинь, которая движется по спиралевидной траектории. Во всяком случае ступни должны так плотно контактировать с землей и, следовательно, прочно стоять на ней, что воля как бы пронизывает землю на «целый вершок» или даже больше под ногами.

Старые мастера говорили, что при движении в тайцзицюань должно быть такое ощущение, будто идешь по залитому водой рисовому полю и ноги вязнут в иле. Согласно другой популярной поговорке, должно быть ощущение, будто ступаешь по мягкому ковру или вате. «Хождение по облакам» – популярная формула в даосской ритуальной и медитативной практике. Все эти сравнения указывают одновременно на прочность «корня» в стойке и плавность, легкость, расслабленность всех движений, как если бы мы плавали в воде. Такое состояние – верный признак обостренной духовной чувствительности.

Шаги в тайцзицюань случае не могут быть произвольными и хаотичными. Они должны строго соответствовать не только их установленной форме и последовательности, но и правилам ориентации. Но разговор о технических аспектах постановки ног и шагов выходит за рамки этой книги.

Общаястойка

В китайской традиции человеческое тело рассматривается как микрокосм, и теория тайцзицюань в полной мере унаследовала это представление. «Небо и Земля – это большой Великий Предел, а человек – это малый Великий Предел»,- гласит классическое изречение. В текстах школы Ян говорится, что в теле человека сердце является господином и воплощением Великого Предела (вместе с Единым ци), глаза соответствуют Двум Началам, голова – Небу, ноги – Земле, четыре конечности – Четырем Образам, а сам человек, его внутренности и внутренний самообраз – Трем Стихиям. В онтологическом же плане жизненный опыт позволяет человеку «сообщаться с небесным» в себе, его тело равнозначно пространству между Небом и Землей и в пределах Шести полюсов вселенной, а его девять отверстий тела, пять внутренних органов и двенадцать основных сочленений «все сообщаются с небесным ци». Подобная система ассоциаций давала китайцам практически неограниченные возможности для классификации и систематизации мировых явлений.

Уже нетрудно угадать главный принцип, предъявляемый традицией тайцзицюань к внутреннему состоянию. Это принцип внутренней цельности и полноты, выраженный в формулах: «полнота единого ци», «единение всего тела», причастность к «хаотически-изначальному ци» (хуньюанъ ци) и т. п. Следствием соблюдения этого принципа являются «взаимная проницаемость верха и низа» и полная синхронность движений поясницы и конечностей. «Двигать рукой и не двигать поясницей – это не тайцзицюань», – гласит старинная поговорка.

В соответствии с известной нам природой реальности как «таковости» бытия, одновременно единой и единичной, цельность телесного присутствия в тайцзицюань представляет собой всеединство, совместность множества регистров вселенской гармонии, данные в… самоотсутствии. Эта цельность артикулируется волей, которую нельзя «собрать в кулак». Ван Юнцюань удачно определил ее природу как «преображающее согласие» (хуа хэ).

У китайской концепции преемствования «человеческого» и «небесного» есть и гносеологический (познавательный) аспект. Тайцзицюань требует изменить сам характер нашего восприятия мира, а именно: перестать полагаться на чувственное восприятие, которое как будто доставляет материал для выработки понятий (самое распространенное и самое ложное представление о природе познания на Западе) и возродить в себе исконное, непосредственное, чистое знание мира, которое дано нам от природы и предваряет рефлексию и раскол мира на субъект и объект, сознание и жизнь, дух и материю. Такое протознание именуется в даосской литературе одновременно «помрачением» и «просветленностью», а также «забытьём» или «великим сомнением» (ибо как можно знать то, что стоит до знания?) Но речь идет о все том же «телесном сознании», которое в текстах школы Ян, например, прямо именовалось «телесным знанием».

Соответственно, в практике тайцзицюань нужно различать ее физическое, предметное измерение (по-китайски именуемое «то, что ниже форм», син эр ся) и измерение невидимое, лишь духовной интуицией воспринимаемое: «то, что выше форм» (син эр шан). «Физика» тайцзицюань исходит из ее «метафизики» и определяется ею. Речь не идет о параллелизме умозрительного и материального миров. Реальность в тайцзицюань есть «пустота» как наиболее общий, всевместительный образ мира. В этом смысле она равнозначна высшей гармонии (хэ) бытия. Отсюда подлинно бытийная значимость схватки в тайцзицюань – этого идеального образа бытия, уже освобожденного от его предметности; бытия как «духовного соприкосновения», говоря словами Чжуан-цзы. Такая схватка, разумеется, не имеет формы и являет себя в одном неуловимом мгновении. Но ею держится мир. Соответственно, в китайском мировоззрении бытие вещей определяется и предваряется протобытием чистой соотносительности.

Классическое описание идеального контакта содержится в рассказе об удивительном поваре, который разделывал быков, не касаясь их ножом. В своей работе повар полагался не на органы чувств, а на «духовный порыв» в себе, его нож и туша быка как бы исчезали друг для друга в их вечно грядущей «встрече», рассеивались в музыкальном ритме самого бытия.

Не будет удивительным узнать, что в тайцзицюань придается большое значение преемственности внутреннего и внешнего аспектов движения. Первое соотносилось с движением ци и силы-цзинъ в организме, второе – с движениями физического тела. Первое имеет в основе своей сферическую траекторию, как бы свертывается-развертывается бесчисленными витками мировой спирали и притом наполняет «каждое мельчайшее место» (вэй) тела или, можно сказать, требует необыкновенно тонкого знания телесной топологии. Образ этого движения отличается поэтому бесконечным разнообразием и непостижимой сложностью (вообще характерной, как отмечал еще Лао-цзы, а в Европе И. Фихте, для нашего самосознания). В даосской литературе оно обозначается словом юнъ (круговорот) или словосочетанием юнъ хуа (вращение-преображение).

Что касается внешнего движения (дун), то оно предстает спрямленным, угловатым, доступным разделению на части. Именно внутреннее движение жизненной субстанции тела порождает ощущение «полноты», «легкости», «одухотворенности», которые являются важнейшими качествами внутреннего состояния в тайцзицюань. Это движение как бы устраняет физическую тяжесть: в тайцзицюань двигаться нужно так, словно «ступаешь по илистому полю», «идешь по мягкому ковру» или «плывешь в воде». (В мировом фольклоре действительно распространено мнение, что душа «плывет» или «летит».)

В рукописях семейства Ян мы встречаем попытку описать природу и соотношение этих двух форм движения (см. с. 430 наст, изд.):

«Нельзя познать корень наших движений, не вникая мыслью в исток нашего сознания и чувствования… От внутреннего движения происходит сознательность, а от внешнего движения происходит чувствительность. Без внутреннего движения нет и чувствительности, без внешнего движения нет и сознательности. Когда внутреннее движение достигает предела, оно переходит в движение внешнее. Когда чувствительность обретает полноту, появляется сознательность. Усвоить связь внешнего движения и сознательности легко. Усвоить связь внутреннего движения и чувствительности трудно».

Вследствие уже известных нам принципов китайского мировоззрения, китайская медицина не придавала большого значения физической анатомии и делала акцент на сочленениях и каналах циркуляции ци и крови, обеспечивающих жизнедеятельность организма. Соответственно, органы человеческого тела представляют, согласно медицинской теории Китая, определенный тип энергии, жизненное качество, пронизывающие весь организм и пребывающие также во внешнем мире (в специальной литературе их принято называть «орбитами»). Различались также органы (например, так называемый «тройной обогреватель»), которые вообще не имели анатомических прототипов.

Что касается строения тела, то в традиции боевых искусств Китая, как мы уже могли видеть, последнее было принято делить на девять основных частей или уровней, каждый из которых тоже включает в себя три части. Таковы, в частности, ступни, колени и бедра на ногах, а на руках – ладони, локти и плечевой сустав. Туловище и голова тоже разделяются на верхнюю, среднюю и нижнюю части.