Акулья хватка - Джеймс Мэйо

В этот момент лифт проезжал четвертый этаж. Худ толкнул дверь. Лифт задрожал, задергался и с шипением остановился. Выйдя на площадку и запрокинув голову, Худ пытался увидеть, что происходит наверху. Какое-то время они слышали шарканье шагов. Человек спускался вниз. Но сейчас шаги замерли. Повисла звенящая тишина. Тот, кто спускался, прятался на лестнице этажом выше.

Худ отступил назад, Чак Уитни вытащил пистолет. Прижимаясь к стене, они ждали. Через секунду где-то наверху метнулась тень, и человек, видимо, вновь затаился, явно что-то подозревая. Затем они снова увидели тень, уже на ступеньках пониже. Что-то слабо скрипнуло.

Внезапно над перилами вынырнула голова. Это был Лобэр. Он их заметил и голова мгновенно исчезла.

Худ помчался вверх по ступенькам. Они слышали топот шагов бегущего впереди Лобэра. Когда они были на площадке пятого этажа, Лобэр сворачивал на седьмой - последний. Они слышали, как он хрипел, но при этом ускользал от них удивительно проворно. Худ из последних сил старался его догнать.

Яркая вспышка предварила грохот выстрела. Худ отскочил. Пуля рикошетировала от стены. Лобэр мчался вверх, они следом. Когда он вбежал на площадку, Худ выстрелил. Но Лобэр успел влететь в темный проем в дальнем углу лестничной клетки.

Худ налег на дверь плечом. Она была закрыта на ключ. Он мотнул головой Уитни: - Проверь черный ход!, - а сам бросился в темный угол.

- Осторожней! - крикнул вслед Уитни.

Худ почувствовал на лице прохладную свежесть. За проходом виднелся ещё один лестничный пролет. Подняв голову, он увидел ночное небо. Дальше крыша. Он выставил перед собой пистолет, и, придерживая курок большим пальцем, оттянул спусковой крючок. Теперь только напряжение большого пальца удерживало пистолет от выстрела.

Худ неслышно поднялся наверх и выбрался на крышу. Во тьме полыхнул второй выстрел Лобэра. Худ укрылся за дымовой трубой. Вдали он едва различил темное пятно удаляющейся фигуры и пальнул наугад. Попал он в Лобэра или нет - не известно. Но Лобэр исчез.

Худ побежал в ту сторону, где исчез Лобэр и споткнулся о какое-то препятствие. При падении пальцы разжались, пистолет выпал из рук, покатился в сторону и со стуком провалился вниз.

Он склонился, ощупывая препятствие, сбившее его с ног. Это была радиоантенна с подводящим кабелем. Справа, в двух футах от него, крыша уходила вниз. Слева она тянулась ровно и на её поверхности громоздились трубы дымоходов. Немного дальше на одной из крыш сияли мощные прожекторы, заливая потоками света Оперу и прилегавшую площадь.

Худ помчался по крыше в сторону огней. Прямо на него из темноты шагнул Лобэр.

Худ рванулся вперед и нанес мощный удар в челюсть Лобэра. Прогремел выстрел и пуля ушла куда-то в сторону. Лобэр размахнулся, чтобы ударить пистолетом по голове. У Худа времени на раздумья не было. Он ударил ногой по колену Лобэра, и когда тот согнулся от боли, отскочил в сторону и выбил пистолет из его рук.

Свободной рукой Лобэр схватил его за лодыжку и рванул на себя. Худ опрокинулся на спину. В ту же секунду Лобэр распрямился, целясь ногой ему в голову. Ботинок с заостренным металлическим носом угодил в висок Худа. Перед его глазами рассыпались мириады искр. Лобэр побежал по краю крыши, среди кабелей и прожекторов - там явно был какой-то запасной выход! Он закрывал лицо рукой от слепящего моря огней.

Худ вскочил и помчался вдогонку. На миг Лобэр оглянулся, и Худ, следовавший за ним по пятам, ухватился за его плечо. Лобэр оступился. Худ вырвал полусгнивший металлический козырек дымовой трубы у себя из-под ног и ударил Лобэра. Тот зашатался и рухнул на один из прожекторов. Посыпались осколки, вспыхнул яркий свет и мгновенно потух. Все погрузилось в кромешную тьму.

Лобэр завизжал. Худ почувствовал запах горелого мяса. Его нога заскользила по краю крыши. Он стал стремительно озираться в поисках опоры, затем нащупал кабель и сумел подтянуться.

Поблизости раздавалось тяжелое дыхание Лобэра, но самого его разглядеть не мог. Худа ослепила вспышка. Что-то больно ударило по груди, так что перехватило дыхание. Он рухнул на спину, как подкошенный, и больно ударился головой. Затмевая небо, над ним высилась зловещая фигура Лобэра. Он высоко занес треногу, готовясь нанести смертельный удар. Худ попытался откатиться. Тренога только задела его плечо, но от невыносимой боли он едва не потерял сознание. Но в мозгу непрерывно стучало: "- Не останавливайся, двигайся, иначе он тебя убьет. Да шевелись же!"

Машинально, как нокаутированный боксер, он конвульсивно задергал руками и ногами, отодвигаясь подальше от Лобэра и с ужасом вспоминая, что неподалеку крыша кончается. Худ временами отключался, его сознание то вспыхивало, то гасло, в глазах все плыло, он задыхался. Глоток воздуха, ради Бога, только один глоток. Он напряг глаза.

На него снова надвигался Лобэр. Худ собрался с последними силами, вскочил на ноги и ударил наступавшего Лобэра в солнечное сплетение. Тот сразу поник и весь скрючился. Вцепившись обеими руками в его затылок, Худ изо всех сил гнул голову Лобэра ещё ниже, одновременно врезав коленом в его опущенное лицо. Послышался кошмарный хруст. Лобэр содрогнулся и неверной походкой отступил на пару шагов. Худ прыгнул на него и сжал мертвой хваткой могучую шею. Нетвердо стоявший на ногах Лобэр пытался расцепить руки повисшего на нем Худа.

Позади них сиял огромный прожектор. Нога Лобэра зацепилась за кабель. Он зашатался и рухнул на прожектор спиной. И тут же взвыл, как зверь, почувствовав палящий жар прожектора. Лобэр бился, как рыба на сковородке, изо всех сил пытаясь уберечь шею и голову от раскаленного металла. Сцепив зубы. Худ не давал ему возможности привстать, придавив живот ногой и вдавливая Лобэра в самое пекло.

Одежда на Лобэре вспыхнула. Затем зашипела и стала с треском лопаться кожа. Худа душил кашель от гари и зловонного дыма. Лобэр ловил руками воздух и судорожно бился, но Худ по-прежнему прижимал его к прожектору. Постепенно Лобэр слабел и уже почти не сопротивлялся. Над прожектором длинной дугой свешивался кабель. Худ дотянулся до него, подхватил и, накинув на Лобэра, привязал того намертво. Лобэр вновь задергался, шипение обгорающей кожи стало громче. Отвратительная гримаса обезобразила его лицо, изувеченный глаз полез на лоб. Он шевелил губами, хватая ртом воздух, и невнятно мычал. Жизнь стремительно уходила из его тела.

- Это за Айвори, - сплюнул Худ, развернулся и помчался по крыше к выходу. Его качало. На минуту он остановился, чтобы привести в порядок дыхание. На площадке седьмого этажа Уитни как раз выходил из открытой квартиры.

- Дьявол! - воскликнул он при виде исполосованного лица Худа. - Что произошло?

- Я его прикончил, - Худ все ещё тяжело дышал. - Где же второй?

- Там никого нет. Я проверил и черный ход. Дверь заперта с этой стороны, и ключ все ещё торчит снаружи.

- Хочешь сказать, он сюда не приходил?

- Похоже. С тобой все в порядке, Чарльз?

Худ кивнул и отмахнулся от сигареты, протянутой ему Чаком. Зубы и рана в челюсти невыносимо болели. Он механически отряхнул рукой одежду.

- От Прайса ничего не слышно?

- Ничего.

Они вошли в квартиру и дозвонились в кабинет Уизерби. Эндрюса не обнаружили. Худ повесил трубку.

- Лучше принять вот это. - Уитни нашел бутылку виски и плеснул Худу. Подкрепившись, они спустились на улицу. Прайс не заметил никого подозрительного.

Худа одолевало сознание бессилия. Он в отчаянии выругался.

- Сейчас они наверняка делают копии с документов. Мы должны их найти. Во что бы то ни стало!

Его взгляд упал на афишу напротив. "Корсет - шалун". Корсеты! Он схватил Уитни за руку.

- Какое сегодня число?

- Двадцать первое апреля.

- Двадцать первое апреля. - Он неожиданно вспомнил пригласительный билет в каюте Эндрюса. - Сегодня открывается демонстрационный показ корсетов. Плановая работа торгово-закупочной комиссии. Сотни манекенщиц, грандиозное шоу. Вот оно! Срочно едем. Такси! Эй, такси! Такси!

- Куда едем?

Они прыгнули в машину.

- Отель "Альберт Шестой". И постарайтесь побыстрей. Неважно, если вы нарушите правила дорожного движения, если они вообще есть в Париже. Гоните!

- В чем идея, Чарльз?

- Вам обоим лучше изобразить потенциальных заказчиков большой партии корсетов, - коротко ответил Худ.

Проблемы с парижским уличным движением, если то, что происходило на улицах, можно было называть движением, да и то, с большой натяжкой, не исчезли. Но водитель, молодой парнишка с бледным курносым лицом, был неисправимым романтиком. Срезая углы на поворотах и периодически взбираясь на свободные островки бордюра, заезжая на полосу встречного движения и лихача почем зря, он между делом рассказывал, что в вождении такси обычно не хватает приключения и авантюры. А в такие моменты, как сейчас, в таксисте по-настоящему просыпается гонщик! Город состязается с ним, бросая вызов и превращаясь в арену соперничества. Основа его техники заключалась в том, чтобы напугать других водителей безрассудной ездой и заставить уступить ему дорогу. Он игнорировал знаки "Поворот запрещен", сокращал дорогу, проезжая по переулкам с односторонним движением всем навстречу. Полицейские таращились и пожимали плечами. Водитель махал им рукой.