Дом у янтарной сосны - Ника Муратова

Кира перестала плакать, и лицо ее просветлело. Она повернулась в сторону двери, представляя, как она отворяется и в нее входит Македонский. Она проговаривала про себя слова, которые скажет ему. Представляла его лицо, его взгляд, улыбалась его словам.

Прошли часы, дни. В дверь палаты входил кто угодно, но только не Гуров. Речь, подготовленная Кирой, так и не была услышана.

Дело шло к выписке, и Кира абсолютно не понимала, что происходит. После прихода Груни об Алексе она так ничего и не слышала. Он исчез. Не приходил в больницу. Не звонил. Как будто его вовсе не существовало. Кира тоже не звонила. За это время она передумала все, что угодно. Он, конечно же, узнал о беременности от врачей. И при этом так себя повел? Не навестить ее ни разу, не увидеть своими глазами, как она! Казалось, это не Алекс, а кто-то другой, более черствый, равнодушный, толстокожий. Ее Македонский был не таким! Он никогда бы не отдалился в такой момент!

Она нашла только одно возможное объяснение – новость о беременности сделала свое дело. Все именно так, как она и подозревала, когда решила скрыть ее! Как она и опасалась. Получается, ей не в чем себя винить, она была права, когда решила не говорить ему, когда решила порвать с ним. Пока она тут льет слезы об их ребенке, он в это время питает свои эгоцентричные страхи потерять свободу. Ему наплевать на ребенка. И на Киру, по большому счету, тоже. Беременность испугала его даже в несостоявшемся виде, что говорить о том, что было бы, если бы она сообщила о ребенке раньше! Кира накручивала себя против Алекса, злилась, приписывала ему самые гадкие качества, обвиняла во всех смертных грехах – только бы заглушить агрессией страх, что потеряла его навсегда. И чувство вины, что именно она уничтожила их отношения.

Мама тактично не стала расспрашивать о беременности и отце ребенка. Тут и спрашивать не надо – они давно знали, что Кира встречается со своим дизайнером. Думали, что он, как и Лева, лишь промежуточный вариант. И хотя между собой немного осуждали дочь за то, что выбрала такого молодого парнишку, но в ее дела не вмешивались. Ведь о замужестве речи не было, и, значит, повода для беспокойства тоже.

Кира пролежала в больнице неделю, пока не сняли швы. Ее навещали подруги, родные. Нона даже зачем-то советовалась с Марой, все ли у Киры будет хорошо.

– Мара сказала, – сообщила она Кире, – что у тебя все будет нормально. И сглазу никакого на тебе нет, просто стечение обстоятельств, урок ты какой-то проходишь. Она не стала говорить какой. Говорит, ты сама все узнаешь и поймешь.

– Нона, спасибо тебе за заботу, но не надо подключать к проблеме моего здоровья всех своих знакомых! – взмолилась Кира. – Скоро, чего доброго, приведешь сюда старух с дымящимися травками и четками снимать с меня наговоры.

– Я такими вещами не занимаюсь, – обиделась Нона. – Мара другая, ты же знаешь. Я просто о тебе беспокоюсь.

– Ладно, ладно, – слабо улыбнулась Кира. – Прости неблагодарную, я просто еще в себя не пришла.

Нона махнула рукой, как при безнадежном случае, и принялась раскладывать на тумбочке гостинцы.

– Твой мальчик небось места себе от беспокойства не находит?

– Не знаю. – Кира отвела глаза.

– Что-то случилось?

– Мы поссорились.

– Сейчас? – изумилась Нона. – Да когда вы успели?

– Неважно. Не спрашивай, пожалуйста. Не хочу об этом говорить.

Да Кира и не знала, что говорить. Свою версию она выстроила, но до конца в нее поверить не могла. Даже если Алекс решил, что она нарочно его обманула, даже если разозлился на ложь, он ведь мог прийти и поговорить, выяснить все, дать ей шанс все объяснить. «Везет же мне на мужиков, которые сбегают, не сказав ни слова», – подумала она с горькой иронией.

– Ты выписываешься завтра?

Соседка по палате, Динара, наблюдала, как Кира собирает сумки.

– Да, утром за мной приедут. Уже не дождусь, когда домой попаду. Тошнит от одного больничного запаха.

– Счастливая, а мне тут еще неделю отбывать.

– Тебе же швы должны вот-вот снимать?

– Собирались, а сегодня УЗИ сделали, сказали, что что-то там не так, инфекция, внутренние швы несостоятельные, и теперь заново будут открывать и чистить.

– Да ты что? Ужас, сочувствую. – Кира участливо сжала руку Динары. – Надеюсь, все пройдет хорошо.

– Надеюсь, – вздохнула Динара. – Опять требуют лекарства, кровь.

– Кровь?

– Ну да. Они всегда для операции требуют кровь, у них с запасами напряженка, так они подстраховываются, просят родственников найти доноров.

– А меня не просили, – удивленно пробормотала Кира.

– Не может быть. Ты же говорила, что потеряла много крови. Если они не просили твоих найти кровь, значит, попросят при выписке. Вот увидишь!

Динара так уверенно говорила об этом, что Кира засомневалась – а может, и вправду кто-то сдал кровь, просто ей об этом забыли сказать?

– Спрошу утром у врачей, – пожала она плечами. – Наверное, родители все организовали.

Ответ врача поверг ее в полное изумление.

– Кровь? Конечно, сдавали. Вы же потеряли очень много крови, еле вас откачали, могло бы быть и хуже.

– А кто сдавал?

– Муж.

– Андрей?

Кира смотрела на врача, как на сумасшедшего. Врач ответил ей таким же взглядом.

– Муж, – повторил он. – Ваш муж. У вас что, их несколько?

«Ни одного», – подумала Кира, но промолчала.

– Когда он привез вас, сразу и сдал. А потом оказалось, что у него другая группа, а в банке крови вашей не было, так он целую ораву то ли бомжей, то ли еще кого, в общем, человек десять странных типов приволок, чтобы они для вас кровь сдали. Вся больница потом об этом говорила.

Видя недоумение Киры, врач открыл историю болезни.

– Вот, – перелистал он страницы, – в квитке из приемника расписался Гуров А. Это муж?

Она посмотрела на квиток, роспись Алекса и кивнула.

– Э-э-э... Гражданский.

– Ну, нам-то какая разница, главное, что кровь нашел.

Она молчала. И как она не догадалась сразу? При чем тут Андрей? Просто при слове «муж» у нее не возникло никаких других ассоциаций. В больницу ее привез, конечно же, Алекс. Значит, он не ушел тогда из клуба, он увидел, что ей стало плохо. В голове не укладывалось. Он привез ее в больницу, невероятным способом нашел для нее кровь – и исчез. Безумие какое-то. Она никогда не могла до конца понять мужчин. Верно говорят, что их логика отлична от женской. Эх, были бы такие курсы, на которых учили понимать, как они думают! Бывает же погружение в языковую среду или профессиональную. Почему бы не придумать погружение в мужской мозг, чтобы наперед знать, чего ожидать. Кире явно не хватало этого навыка, раз вот уже второй раз от нее уходит дорогой ей мужчина, и она не может понять почему.