Меч Обоюдоострый. Конспект по Сектоведению - В. Чернышев

И еще одна интересная особенность, связанная с католическим учением о спасительной действенности таинств вне зависимости от расположения приступающего к таинству. Как считают католики, для того, чтобы таинство покаяния оказалось спасительным, не требуется глубокого сокрушения, продиктованного любовью к Богу, а достаточно легкого сожаления о грехах, продиктованного страхом или другими мотивами.

Это учение католики выделяют как один из самых положительных моментов своей доктрины в учении о таинстве исповеди. В Римо — католической богословской энциклопедии, вышедшей в 1967 году, написано по этому поводу следующее:

«Превосходство нового закона как раз в том и состоит, что неполное сокрушение, не являвшееся достаточным для отпущения грехов ни в первобытной религии, ни в религии иудейской, становится достаточным в соединении с таинством в религии христианской».

Получается, что подлинное покаяние, которое требовалось в первобытных религиях и в иудаизме, теперь не требуется (и в этом будто бы главное преимущество Нового Завета). Поэтому теперь на исповеди можно покаяться лишь слегка и тем не менее получить разрешение грехов. Это опять проявление того же формального, внешнего подхода к таинствам.

Католическая экклезиология: папский примат и папская непогрешимость

Наиболее ярко отражает сущность католицизма слово папизм. Кто же такой Римский Папа и как о нем учат сами католики? Его официальный титул:

«Епископ Рима, Заместитель Христа, Преемник Князя Апостолов, Верховный Первосвященник Вселенской Церкви, Патриарх Запада, Примас Италии, Архиепископ и митрополит провинции Романии, Суверен государства — града Ватикан, раб рабов Божиих».

Латинское слово викарий буквально переводится как «заместитель» или «наместник» — именно в таком смысле понимается католиками роль Римского Епископа. Под Князем Апостолов подразумевается святой апостол Петр, который мыслится католиками как некий абсолютный, монархический возглавитель апостольской общины. Примас — это значит «старейший», «первенствующий» из епископов. Слово суверен означает независимый светский правитель. Очень симптоматично, что поныне папа решительно настаивает на том, чтобы оставаться независимым главой светского государства, хотя бы такого маленького, территория которого занимает меньше гектара.

Может быть, этот громкий титул — только дань истории? В Средние века и в эпоху Возрождения такого рода титулы были очень в ходу. Православный Александрийский Патриарх и сейчас официально именуется Тринадцатым Апостолом и Судией всей вселенной.

Но когда Александрийский Патриарх произносит свои титулы, он понимает, что это не более чем некий привесок, оставшийся от громких и славных веков. А для католиков титул папы — это не просто пышные слова, не гомилетика, не искусство красноречия, это предмет веры.

Именно на этом, на признании того, что папа является преемником Князя апостолов, видимым главой Церкви и заместителем Христа на земле, зиждется римский католицизм. Все остальное католики готовы затушевать. Например, современные униаты стараются не делать акцент на других догматических отличиях.

Что же вытекает из этого титула на практике? В римо — католическом праве записано: «Верховная кафедра (то есть кафедра епископа Римского. — Ред.) никем не может быть судима».

Из этой короткой фразы следует, что Римский Первосвященник не подлежит суду Вселенского Собора и что в самой Римо — Католической Церкви нет такого органа, который мог бы сказать папе, что он заблуждается, поступает неправильно, и осудить его. Папа выше Церкви и выше Вселенского Собора.

А также самые правила Вселенского Собора не могут быть признаны действительными, если Собор не был созван папой и эти правила не были им утверждены. Ни один епископ в мире не может считаться подлинным епископом, если он свое посвящение получил без санкции Римского папы.

Из учения о том, что папа стоит выше Вселенской Церкви, что он неподсуден не только человеческому, но и церковному суду, католики сделали еще один очень страшный вывод.

У них существует догмат о папской непогрешимости.

Это не значит, что католики считают, будто бы папа как человек лично непогрешим. Когда в некоторых полемических трудах указывается на недостойную жизнь отдельных пап и с этой точки зрения подвергается критике этот догмат, то это несерьезный аргумент.

Католики учат, что Римский Первосвященник, когда он говорит от лица всей Церкви (есть такой римо — католический термин ex cathedra, то есть «с кафедры» — не в том смысле, что он обязательно произносит свои слова, восшедши на кафедру, но в том, что он выступает официально) о вопросах вероучения или нравственности, не может заблуждаться и его определения непогрешимы сами по себе и не нужно ни подтверждения, ни принятия их церковной Полнотой.

Это довольно новый догмат. Он был принят только в 1870 г. на Первом Ватиканском Соборе, который католики называют Двадцатым Вселенским. Они продолжали счет Вселенских Соборов, причисляя к ним некоторые свои Соборы периода Средних веков, Возрождения и Нового времени. Сейчас они насчитывают двадцать один Вселенский Собор.

Если признать этот догмат, то получается, что свойство непогрешимого учительства, которое принадлежит всей Церкви в целом, присваивается одному лицу — Римскому Епископу.

А кто у нас в Православной Вселенской Церкви считается хранителем истины? Есть ли какой — то орган, который дает такие определения, которые все должны принимать и считать, что они безусловно являются истиной?

Может быть, Вселенский Собор? А кто определяет, является ли Собор Вселенским? Между Третьим и Четвертым Вселенскими состоялся Собор, который потом в церковной истории получил название Ефесского разбойничьего соборища. На нем присутствовали почти все епископы Востока, так что формально его можно было бы назвать вселенским. Но эти епископы пребывали в монофизитском заблуждении. Собор этот, конечно, не был признан Церковью.

В Православии для того, чтобы даже самый авторитетный Собор был признан Вселенским, нужно, чтобы его постановления были приняты Полнотой Церкви. Чтобы весь народ церковный сказал свое «да» на постановления этого Собора. И только если это «да» от народа Божия прозвучит, то будет утверждено, что Собор подлинно отражает учение всей Церкви. Это определяется не по каким — либо внешним признакам, таким, как формальное большинство голосов: в истории Церкви неоднократно бывало, что большинство составляли еретики. Мы исповедуем веру во единую Святую, Соборную и Апостольскую Церковь. Соборная Церковь — это не просто статистический перечень тех, кто ходит в храм. Мы веруем в то, что, несмотря на немощи человеческие, несмотря на заблуждения иерархов и мирян, Церковь как Полнота не может ошибаться.

В Послании Восточных патриархов 1848 г. (к которому присоединился, признав его отражающим веру Церкви, и Святейший Синод Российской Церкви написанном по поводу призыва тогдашнего Римского папы к соединению (конечно, на католических условиях), говорится так:

«Хранительницей истины и благочестия является у нас вся Полнота Церкви.

Эта формулировка, по сути дела, развивает слова апостола Павла, что Церковь есть «столп и утверждение истины» (1 Тим. 3, 15). Она не содержит указания на какой — либо внешний авторитет. Таким образом, нет никакой внешней зацепки, которая даст возможность наверняка знать, кто безусловно говорит истину, а кто заблуждается, чтобы можно было просто присоединиться к одному мнению, а другое отвергнуть — и больше ни о чем не думать.

В этом и заключается кардинальное отличие православной точки зрения от католической.

Католики желают иметь внешний авторитет, к которому можно присоединиться. Таким авторитетом стал голос Римского Епископа.

Но ведь в Церкви на каждого из нас возложено то, что апостол Павел называет бременем свободы, говоря:

«Стойте в свободе, которую даровал нам Христос, и не подвергайтесь опять игу рабства» (Гал. 5, 1) и «Вы куплены дорогою ценою; не делайтесь рабами человеков» (1 Кор. 7, 23).

В жизни христианина всегда есть внутренняя проблема, которую каждый из нас должен разрешать сам, и никто не имеет права переложить ответственность на другого. Это проблема пребывания в церковной истине, в согласии с Церковью. Критерий истины для всякого православного христианина в том, чтобы свое личное мнение проверять Преданием церковным. И здесь не может быть никакой внешней указки. Конечно, Поместные Соборы, решения Патриарха, постановления Синода — это те важнейшие ориентиры, которым должен следовать христианин. Но если вдруг Собор или Патриарх впадут в заблуждение в вопросах канонических или даже вероучительных, то конечный суд — это суд совести каждого христианина. История знает примеры, когда патриархи заблуждались (это было и в Константинопольской Церкви, и в Антиохийской, и в Александрийской), когда Соборы принимали неправильные решения.