Обретая облик. Безликая - Елена Васильевна Снегирева

Король сидел на своем троне. Тора стояла у окна, молчаливо и задумчиво глядя куда-то вдаль. Никто не спешил отвечать что-либо Арине.

В огромном зале повисла тяжелым грузом тишина. И звук часов, обычно никогда не слышный, сейчас словно резал, бил по натянутым нервам.

Тора обернулась к нам. Лицо ее было напряженным, словно ее мучили какие-то тяжелые мысли, словно ей больно было от чего-то. Она смотрела в нашу сторону, но словно в пустоту. Глаза ее прослезились. Спустя пару секунд она снова стала ровно, подняла уже холодный взгляд к Королю и проговорила без всяких эмоций:

– Началось. Король Леонард пал. Осталось несколько дней.

Король словно ждал этих слов. Он не был удивлен. Лишь кивнул ей в ответ, встал и уверенным шагом быстро покинул зал.

Мы с Ариной стояли в полном недоумении от происходящего. Лишь смотрели друг на друга и на Тору. Она перевела свой взгляд на меня, на принцессу. И произнесла то, что выбило почву из-под ног.

– Ну, что ж стоите? Дождались вы. Через несколько ночей Александра вернется сюда. Готовьтесь принимать гостей.

Арина ошарашено смотрела на ведьму.

– Она не гость здесь. Это ее родной дом!

– Да что ты? Возможно, так было раньше. Но, поверь мне, у нее больше нет родного дома. Может она не признается тебе в этом. Но я знаю правду. Всю правду, – клацнув напоследок языком, приложила палец к губам, будто закрывая сама себе рот, чтоб больше не болтать лишнего.

Арина понимала, что больше нет смысла говорить с Торой. Лишь время потеряет и нервы испортит… Пустое дело. Девушка направилась к выходу. Я еще немного понаблюдал за интриганкой, а она спокойно смотрела в ответ.

– Рон, как же я устала. Ты даже представить себе не можешь. Но осталось еще совсем малость потерпеть. Развязка совсем близко… для всех нас…

Снова повернувшись к окну, тяжело вздохнула.

Я собирался уже уйти, как меня остановили ее слова.

– Ты должен быть очень сильным. Как бы ни было сложно, как бы ни рвали душу на части обстоятельства, в скором будущем… не сдавайся! Верь своему сердцу.

Я стоял и смотрел на ее спину.

– Что ты… – не успел я договорить, она обернулась.

Ее настрой меня насторожил. От ее выражения лица у меня поползли мурашки по коже. Возражения сразу испарились. Никогда не видел ее такой. Она серьезно сейчас была очень встревожена. Руки были напряжены, сжаты в кулаки.

– Просто запомни мои слова! Чтобы не происходило, как бы больно не было, ты не должен поддаваться этим чувствам! Ты должен достойно принять все эти испытания. И не отвернуться от нее, чтобы она не говорила и не делала! Она оценит. Может и не сразу. Но, поверь, обязательно оценит.

И, открыв портал, провидица исчезла. Оставив меня одного в пустом огромном зале с тяжелыми мыслями, переваривая все услышанное. И снова звук тикающих часов казался каким-то зловещим.

Александра

– Лемми, я понимаю, что случилось ужасное… Но ты уверен, что правильно сейчас возвращаться туда? Тебя ведь будут ждать. Ты сам бежишь в западню.

– Алекса, ты только послушай себя! Как ты цинична! Мой дед, мой последний родственник был вчера убит! – с ноткой отвращения кричал мне мальчик.

– Я понимаю! Но ты ведь не изменишь уже этого. Да, я знаю, что это цинично. Мне и самой противно такое говорить. Но ты погибнешь! Остановись и подумай. Ты точно погибнешь. И какой смысл в этом будет? – ходила я за ним по пятам, пока он носился из комнаты в комнату, собирая вещи и еду, закидывая все это в рюкзак.

Он резко остановился, что я чуть не налетела на него, успев затормозить в последнюю секунду. Повернулся ко мне, взглянул в глаза и спокойно, уверенно сказал:

– Александра, я возвращаюсь домой. Вся моя семья мертва. Теперь я Король. Там мой дом. Там мой народ. Я не оставлю их на растерзание тем мерзавцам. И, если, я умру, то я это сделаю с чистой совестью, идя к цели, в которую верю. И вообще… Мне деда нужно похоронить. Я не оставлю его вот так…

Он опустил голову. Я смотрела на темноволосого, юного мальчика и еле сдерживала слезы. Мне хотелось кричать, что есть мочи! Доводы рассудка и то, что твердило сердце, совершенно противоречило друг другу. Мне хотелось крушить все вокруг. Черт! Как все это несправедливо и бесконечно тяжело!

Я отвернулась от него, отошла на пару шагов, чтоб он не видел меня такой. Утерла слезы, взяла себя в руки. Повернулась, он все так же стоял. Плечи опущены, руки безвольно висят вдоль тела. Из глаз капают слезы на босые ноги, на пол.

Подошла, крепко обняла его.

– Бери самое необходимое. Через пять минут жди меня внизу.

Он лишь шмыгнул носом и пошел собирать вещи.

Не было нужды говорить о том, что и так понятно. Конечно, я не отпущу его одного. Да, мои планы снова сдвигаются на неопределенный срок. Но, если мне суждено вернуться сюда, я хочу вернуться со спокойной душой. Зная, что Лемми жив и он в безопасности, хотя бы частично в безопасности. Ведь сейчас глупо считать, что хоть где-либо есть такое место.

***

Перед тем как мы покинем этот дом и этот город, я решила еще раз навестить герцога Коултера. Попрощаться, на случай если я не вернусь.

Я вошла в свою комнату, заперла дверь, достала белый конверт, села на пол, закрыла глаза. Я могла отправить магически ему этот конверт, что приготовила ранее. Но, почему-то, мне хотелось увидеть его.

Нужно прочесть дополнительное заклинание, чтоб моя оболочка могла перенести с собой что-то материальное. На это не ушло много времени. Я вышла из своего тела и со скоростью ветра направилась к его дому.

Сейчас стояла глубокая ночь. В его доме нигде не горел свет. Нигде, кроме одного большого окна с балконом на втором этаже.

Я стремительно взлетела вверх и через секунду стояла на просторном балконе. Дверь в комнату была нараспашку открыта. Красивая тонкая гардина развивалась от ветра. Я вошла внутрь.

Мужчина сидел на полу, на мягком пушистом ковре, спиной опершись о диван. Он был одет в те же брюки и рубашку, что ранее. Возле него стояла полупустая бутылка с напитком янтарного цвета и один бокал. Он сидел, согнув ноги, смотрел в потолок, запрокинув голову. Рубашка была расстегнута, рукава не аккуратно подвернуты. Волосы взъерошены. Сейчас ничего не осталось от его былого перфекционизма. Он выглядел печальным