Полиаспектная антропология - Николай Морхов

и фантазии, а также их гетерогенные производные и многообразные экзотические и экстраординарные контаминации между собой, непосредственно связанные с абсолютно субрациональными и/или имагинативными сферами антропологической матрицы, находятся по ту сторону интеллектуальной фиксации. Хотя, конечно, сама область воображения, неразрывно сопряженная — в том или ином виде — с рассудочным измерением, также может совместно с последним (измерением) принимать участие в продуцировании всевозможных аподиктических предпосылок и условий для возникновения в любой хронологической перспективе полнообъемного интеллектуального схватывания. Как бы то ни было, сам вопрос касающейся степени вовлеченности разнородных уровней, сегментов и областей, принадлежащих к многомерной и полифункциональной антропологической структуре и располагающихся за пределами ее рациональной сферы, в процесс его (схватывания) становления и формирования остается открытым.

Между тем ранее уже отмечалось, что рассудочное когитирование, наряду с метафизическим инсайтом и интеллектуальной фиксацией, является еще одним специфическим и оригинальным гносеологическим типом. В основании данного вида концептуального познания лежат последовательные, непротиворечивые, системные и логоцентричные рациональные развертывания. Последние, в свою очередь, позволяют рассудочному субъекту сукцессивным, поэтапным и опосредованным образом разносторонне осмыслить и интерпретировать самые разнообразные теоретические конструкции. При этом, поливариантное познание последних (конструкций) реализуется лишь после осуществленных им (субъектом) при помощи рациональной когитации всех необходимых пошаговых и последовательных интеллектуальных дискурсивных процедур, развертывавшихся, в свою очередь, в течение определенного темпорального периода. Соответственно, из вышеизложенного можно констатировать, что данный тип опосредованного ментального познания целиком и полностью базируется на сукцессивных и поэтапных отвлеченных рассуждениях и заключениях, обладающих теми или иными хронологическими интервалами. Кроме того ранее уже подчеркивалось, что если интеллектуальное схватывание инициирует внезапное, мгновенное, одновременное и непосредственное полнообъемное осознание тех или иных теоретических парадигм, то рассудочное когитирование, в свою очередь, продуцирует разностороннее постижение последних при помощи пошаговых, логоцентричных и нонконтрадикторных трансцендентальных дискурсивных практик. Более того, важно понимать, что метафизический инсайт, в отличие от этих двух вышеуказанных гносеологических видов, не коррелирует с рациональным уровнем антропологической структуры, осуществляя свою собственную реализацию за его (уровня) пределами.

Вместе с тем, можно рассмотреть и экзегетировать взаимоотношения между интеллектуальной фиксацией и рассудочной когитацией с точки зрения диалектического метода, интерпретированного посредством гетерогенных концептуальных представлений. Так, каждый из этих двух ментальных типов познания продуцирует и репрезентирует как аутоаффирмацию, так и аутонегацию. При этом, ранее уже отмечалось, что самоутверждение любого из них сопряжено с отрицанием им отрицания, осуществляемого по отношению к нему со стороны его противоположности. То есть, процедура аутоаффирмации, инициируемая и ретранслируемая той или иной специфической инстанцией, неотчуждаемым образом всегда взаимосвязанна с такой операцией, как негация негации, и наоборот. Самоотрицание же каждого из этих двух оппозиционных друг другу видов гносеологии, конъюгированно с утверждением им отрицания, продуцируемого по отношению к нему со стороны его антитезы. Безусловно, совершенно очевидно, что сами процедуры аутоаффирмации и аутонегации, реализуемые и экспозиционируемые любым из данных контрполюсов, развертываются посредством гетерогенных режимов модальности. При этом вполне понятно, что если первая из этих двух противоположных друг другу операций будет пребывать в статусе потенциальности, то вторая — актуальности, и наоборот. Соответственно, сами разнородные модальные состояния присущие каждой из этих двух оппозиционных друг другу процедур позволяют рациональному исследователю рассматривать реализацию последних (процедур) при помощи гетерогенных теоретических подходов и взглядов.

Наряду с этим, с точки зрения экзегетированного посредством разнородных ментальных представлений диалектического подхода, между интеллектуальным схватыванием и рациональным когитированием существует как тождество (и/или сходство), так и различие. Так, сама дистинкция между ними заключается в том, что данные противоположные друг другу гносеологические типы являются гетерогенными уникальными эманационными состояниями и/или моментами, атрибутирующими один и тот же унитарный и целостный оригинальный рассудочный ареал, относящийся к антропологической структуре. При этом, можно констатировать, что данные виды ментального познания являются абсолютно контингентными, акцидентальными и экстериорными разнородными манифестационными статусами и/или кайросами, характеризующими последнего (ареал). Тогда как сам рациональный модус репрезентирует собой по отношению к этим двум оппозиционным друг другу типам эпистемологии совершенно облигаторную, эссенциальную и интериорную оригинальную матрицу. Соответственно вполне понятно, что само экзистирование интеллектуальной фиксации и трансцендентальной когитации в качестве гетерогенных эманационных состояний и/или моментов, атрибутирующих одну и ту же единую и цельную специфическую рассудочную сферу, автоматически иллюстрирует различие между ними. Кроме того совершенно очевидно, что, с его (подхода) позиции, любая уникальная структура является по отношению ко всем присущим ей манифестационным статусам и/или кайросам как эндогенным, так и экзогенным элементом, и наоборот. В то же время, само тождество между ментальным схватыванием и трансцендентальным когитированием базируется на их экзистировании в качестве определенных эманационных состояний и/или моментов, характеризующих одну и ту же унитарную и целостную специфическую рациональную матрицу. Таким образом из вышеизложенного можно констатировать, что, с его (подхода) точки зрения, само наличие между этими гносеологическими типами как тождества (или сходства), так и различия весьма отчетливо иллюстрирует всю парадоксальность, энантиодромичность и поливалентность сложнейших и тончайших взаимоотношений между ними.

Одновременно с этим, кристально ясно, что каждый из данных двух противоположных друг другу видов познания функционирует посредством различных режимов модальности. Данное обстоятельство позволяет им (видам познания) без каких-либо контрадикторных смысловых аспектов осуществлять симультанное коэкзистирование друг с другом. Безусловно, вполне понятно, что при одновременном сосуществовании друг с другом один из этих гносеологических типов будет пребывать в статусе потенциальности, а другой — актуальности. При этом, данную экзистенциальную экспозицию можно рассматривать и интерпретировать посредством не только диахронического, и не только синхронического, но и диахронно-синхронического концептуального представления. Так, кристально ясно, что при помощи первого трансцендентального взгляда рациональный субъект будет апперцепировать и анализировать находящейся в статусе действительности тот или иной вид познания как абсолютно эксплицитную реальную данность. Тогда как пребывающий в состоянии возможности тот или иной тип гносеологии, с его (взгляда) точки зрения, будет рассматриваться и экзегетироваться им (субъектом) в качестве совершенно имплицитной концептуальной абстракции. Соответственно, можно констатировать, что последний (взгляд) позволяет ему (субъекту) интеллектуально воспринимать и анализировать исключительно какой-то один уникальный эманационный момент, атрибутирующий ту или иную единую и целостную специфическую интегральную матрицу и функционирующий посредством режима актуальности. При этом, безусловно, он (субъект) весьма отчетливо понимает, что обнаруженный и зафиксированный им посредством данного теоретического представления тот или иной уникальный манифестационный кайрос, присущий последней (матрице) и пребывающий в состоянии действительности, всегда одновременно коэкзистирует с другими свойственными ей имплицитными и завуалированными от его (субъекта) непосредственной апперцепции оригинальными эманационными моментами, в свою очередь, функционирующими при помощи режима возможности.

Кроме того, также необходимо подчеркнуть, — и это аксиоматическое положение неоднократно в том или ином виде иллюстрировалось ранее, — что, с точки зрения диалектического подхода, экзегетированного посредством тех или иных концептуальных позиций, любые процессы, феномены,