Секрет старинного медальона - Наталия Ломовская

Школьные подружки, целая пачка фотографий с идиотскими сентиментальными автографами. Их Лавров смотреть не стал, перелистав несколько страниц. Есть любители, коллекционируют такое. Странно, что так мало кадров с театрального факультета – штук пять, не больше. Весь курс и несколько снимков из спектакля. Какого, не понять. Но вид Юли, загримированной под какую-то лубочную барышню-крестьянку, был Лаврову отчего-то неприятен. В ней чувствовалась та самая нарочитость, легкое эхо фальши, которое он слышал порой в голосе своей молодой жены… И именно эти ее интонации заставляли его порой сомневаться в верности выбора подруги жизни.

Да, все. В альбоме оставалось еще несколько чистых страниц, несколько незаполненных пластиковых гнезд. Свадебные фотографии Юля предпочла положить в новый альбом. А в этом больше ничего не появится. Вздохнув, Лавров встал и сунул альбом обратно на шкаф. Что-то мешало ему задвинуть альбом глубже. Дима резко двинул рукой, и к его ногам упал медальон. Тяжелый медальон в форме сердца. На крышке голуби соприкасаются клювами, у одного рубиновый глазок, у другого выпал, потерялся. На исподе выгравирована надпись: «Люби меня, как я тебя». Цепочка тяжелая, звенья в форме кофейных зерен. Но позвольте, как он мог тут оказаться? Лавров был уверен, что эту побрякушку, вместе с остальными Вериными драгоценностями, ее адвокат отправил Вериной сестре. Оказывается, нет. Оказывается, она осталась в доме, лежит преспокойно на шкафу. Лавров мог бы предположить, что сам сунул впопыхах безделушку на шкаф, но ведь тогда в этой комнате никакого шкафа не стояло, здесь была не спальня для гостей, а тренажерная Веры… Непостижимая загадка!

Нахмурившись, Лавров крутил в руках медальон. Рубиновый глаз голубя смотрел на него с бессмысленной ненавистью. Медальон был тяжелым и холодным. Лаврову показалось, что от него исходит какая-то злая сила. Он попытался открыть вещицу, поддел ногтем крышку, но та не поддалась.

– Не открывается, я пробовала. Думаю, это не медальон, а обманка, – сказала Юля, неожиданно появившись в дверях. – Вот ты где спрятался. А я тебя везде ищу. Освободилась пораньше.

– Ты видела это? – Лавров поднял медальон за цепочку. – Это было на шкафу.

– Разумеется, видела. Я сама его туда положила. Нашла в ванной. Хотела рассказать тебе, но ты был занят. Меня позвала мама, я пошла к ней сюда и сунула украшение на шкаф. Решила поговорить с тобой потом, но забыла. Чье это? Он мне нравится.

– Да?

Лавров не знал, что говорить. Он не хотел признаваться в том, что медальон принадлежал его покойной жене. А уж тем более – что он был немым свидетелем ее самоубийства.

– Такая необычная вещь, – продолжала Юля. – Может быть, отдашь его мне?

И протянула руку. Против воли Дима залюбовался ее молящим жестом, ласковым светом фиалковых глаз. До сих пор она не просила его ни о чем, все подарки принимала снисходительно и устало. Лавров не мог устоять и протянул медальон.

– Старинный. Семейная реликвия.

– Как это романтично! – вздохнула Юля, набрасывая цепочку на шею.

Медальон уютно примостился на груди… И Диму снова охватила та же смесь страха и отвращения – как будто по жене паук, что ли, ползал.

– Мне кажется, он не очень подходит к твоим нарядам. Ты же не будешь его надевать слишком часто?

– О нет, милый, – проворковала Юля. – Только по особым случаям. Ну, иди же ко мне.

Она обняла мужа, но Лавров не почувствовал ничего – перед самым его носом лукаво блестел и источал золотистый яд проклятый медальон…

Юля осторожно высвободилась из безвольных объятий.

– Прости, милый. Но я заехала домой только на минутку. Сейчас мне снова надо уходить.

Обманка, сказала она?

Странно, но теперь, когда его тайна оказалась раскрыта, когда ему не нужно было врать себе, скрываться и прятаться, Олег почувствовал себя гораздо лучше. В принципе он готов был к переменам в своей жизни – Копейкин дал ему понять, что после отдыха в санатории Зайцев может не затрудняться возвращением на службу. И Олег не мог его за это винить. Что ж, есть шанс начать новую жизнь – сменить жилье, имя, окружение, заняться чем-то, на что раньше не оставалось времени – к примеру, писать музыкальные обзоры или усовершенствовать навык игры на саксофоне. А может, встретиться еще раз с той девушкой, которую сватала ему тетка? Славная ведь была девушка – глаза такие серые, тихие… И он ей понравился. Правда, теперь он уж не тот. Ему понадобится пластическая операция и услуги дантиста. Да и в любви Олег сейчас толком объясниться не сможет – дикция тоже несколько пострадала. Так что отложим встречу на некоторое время в надежде, что сероглазая дождется его и не выскочит замуж. А пока можно зайти к Ольге. Может, и Кирилл у нее будет. Внутреннее чутье подсказывало Олегу – у них не все в порядке. Даже последний раз, когда они так мирно и весело гуляли, чувствовалась напряженность. Мелкий всегда улавливал настроения своих друзей.

«В сущности, поздновато для визитов», – размышлял Олег, подходя к Ольгиному дому. Но Кирилл частенько засиживается в студии по ночам, да и Лельку жаворонком не назовешь. В окнах Ольгиной квартиры горел свет, но какой-то далекий, словно в ванной или в коридоре. А может, был зажжен маленький ночник у дивана? Зайцев ускорил шаг, но свет погас, и Олег остановился в нерешительности. Легла Лелька спать или это был только случайный отсвет? В любом случае стоит проверить. В дверях подъезда он столкнулся с высокой девушкой в темном платье, придержал для нее дверь, и молодая особа скользнула мимо, обдав смутно знакомым запахом духов. Ее профиль в свете уличного фонаря показался Олегу похожим на профиль первой Димкиной жены. Он немного ее знал. Пожилая, но все еще красивая Вера. Ему-то зачем являться, его в чем можно упрекнуть?

Олег вприпрыжку поднялся на второй этаж, позвонил. Тишина. Явно никого нет. Ну что за безобразие! Теперь придется идти домой, угощаться сквозь соломинку полужидкой пищей, слушать последние новости, в которых, кстати, тоже мало чего веселого. Впрочем, есть еще один вариант – позвонить Кириллу или Димке. Может, они все засели и распивают без него всякие вкусные спиртные напитки, слушают джаз, танцуют?

Олег полез по карманам, отыскивая мобильный телефон, но увидел вдруг автомобиль, который старательно парковался у кромки тротуара. Из машины вылезла знакомая сутулая фигура и, пошатываясь, направилась к дому.

– О, Малевич? – обрадовался Олег, бросившись к другу, и тут же осекся. – Ты что, случилось что-нибудь? Или нажрался?

– Да как тебе сказать, – усмехнулся Кирилл. Он вышел на свет, и Олег увидел, что приятель в норме, только очень бледен. – Кое-что, определенно, случилось. Но как хорошо что ты здесь, дружище! Ты к Ольге идешь?