Аптекарь, его сестра и ее любовник - Сандра Браун

— Такое бывает… когда оказывается… что твой попутчик… серийный убийца… И никуда… от него… не деться.

— Ты прекрасно знаешь, что я не убийца. Открой наручники. Я пойду и принесу твое лекарство.

Она покачала головой.

— Твое время истекает.

— Нас… могут спасти…

— Никто не поднимется на эту гору, по крайней мере до завтра. А может, и до послезавтра. А если ты рассчитываешь на какой-нибудь вертолетный десант в стиле Рэмбо лучше забудь об этом. Даже самый отчаянный храбрец не поднимет машину в воздух в такую бурю, рискуя врезаться в невидимую гору.

— Как-нибудь…

— Этого не будет, — отрезал он с растущей враждебностью. — Может, ты и готова играть своей жизнью, но я свою ставить на кон не собираюсь. Дай сюда ключ.

— Они могут… прийти… пешком.

— Таких сумасшедших нет.

— Кроме тебя.

Это заставило его замолчать, но лишь на несколько секунд.

— Ладно, кроме меня. Я пойду на любой риск, лишь бы спасти тебе жизнь. Я не хочу, чтобы ты погибла, Лилли.

— Я сама… не в восторге… от этой мысли…

— Отпусти меня.

— Не могу.

Губы у него побелели от гнева.

— Позволь тебе разъяснить, чего ты не можешь. Ты не можешь себе позволить держать меня на привязи. Каждая секунда, потраченная на споры, отнимает у тебя время и дыхание, которого нет. А теперь возьми ключ и отопри эти…

— Нет!

— …гребаные наручники!

Свет в доме погас.

Дора Хеймер подошла к закрытой двери спальни Скотта. Теперь, когда стены перестали сотрясаться от его стереосистемы, наступившая в доме тишина казалась жуткой Она дважды стукнула в дверь.

— Скотт, ты в порядке?

Он сразу открыл дверь, словно ждал, что она постучит.

— Все нормально, только электричество отключилось.

— Я думаю, это по всему городу. У соседей ни огонька не видно. Тебе тут не холодно?

— Я надел второй свитер.

— Это может помочь только на время. Боюсь, скоро весь дом выстудится. Нам придется зависеть только от камина. Ты не принесешь немного дров из гаража?

— Конечно, мам.

— И захвати там фонарь. Ну, тот, что вы с папой берете в походы. У нас есть для него керосин?

— Я думаю, есть. Проверю.

Он пошел по коридору, и она сделала вид, что идет за ним, но вскоре отстала и торопливо вернулась в его спальню. Анкеты для поступления в колледж были разбросаны у него на письменном столе. Дора не стала терять время на чтение, но даже беглый взгляд помог ей убедиться, что Скотт работал над ними, как и велел ему Уэс.

Дора подошла к ближайшему окну и проверила, на месте ли устройство охранной сигнализации. Два магнита — один на оконной раме, другой на косяке — создавали контакт, который при прерывании включал сигнал тревоги. Все компоненты были правильно соединены. Она убедилась, что и со вторым окном все в порядке.

Ей не хотелось, чтобы Скотт застал ее врасплох, поэтому она остановилась и прислушалась. В стене гостиной, выложенной из природного камня, возле камина была проделана специальная ниша. Было слышно, как Скотт укладывает в ней дрова. Потом Дора услышала, как он отряхивает ладони и направляется в гараж за новой ношей.

Она подошла к третьему окну. Два магнита были в контакте, все как надо. Но один из них не был стандартным магнитом охранной сигнализации! Скотт выковырял его из детской игрушки и заменил стандартный, чтобы сохранить контакт даже при открытом окне.

— Мама?

Когда он окликнул ее, Дора подскочила, словно ее застигли на месте преступления. Она выскользнула из спальни и прошла в гостиную, надеясь, что лицо не выдаст ее душевного смятения.

— Может, сложить еще немного дров на полу перед камином? — спросил Скотт, заполнив нишу.

— Отличная мысль. Не придется потом бегать еще раз.

— Ладно. Хочешь, я зажгу фонарь?

— Давай прибережем его на вечер.

— Бак с керосином практически полон. Я оставлю его в кухне вместе с фонарем.

— Отлично. А пока у нас есть свечи. И полно запасных батареек для электрических фонариков.

Дора прошла за ним до кухни, где он скрылся за дверью, ведущей в гараж. Ей хотелось пойти за ним, обнять его и крепко-крепко прижать к себе. Уэс ругал ее за то, что она нянчит сына. Ну, допустим, и что с того? Скотт — ее ребенок. Даже если ей суждено дожить и увидеть его стариком, он все равно будет ее ребенком, а она будет его защищать.

С ним что-то происходило в последнее время, и это «что-то» приводило ее в ужас. Она была больна со страху: это выражение она понимала буквально. Ее буквально мутило от страха после того, что она минуту назад увидела в его спальне.

Он переделал охранную систему на окне своей спальни, чтобы сигнал тревоги не включался, когда он тайком ускользал из дома. Разве этому есть какое-нибудь другое объяснение? С каких пор это продолжается? И как она могла не заметить? Неужели она оглохла и ослепла?

А ведь она заподозрила неладное по чистой случайности: принесла чистое постельное белье в его комнату этим утром и заметила его башмаки на полу у кровати.

Это были высокие водонепроницаемые башмаки на меху — идеальная обувь для снежной погоды. Но Скотт был не в этих башмаках, когда вчера вечером вернулся к ужину вместе с Уэсом. Считалось, что он не покидал дома до самого утра.

Но его башмаки свидетельствовали об обратном. С них натекли лужицы растаявшего снега. У Доры вертелся на языке вопрос, куда он ходил, но она заставила себя промолчать.

Она решила, что ей требуется больше доказательств, прежде чем обвинять сына в том, что он исчезает из дому тайком. Отключение электричества дало ей возможность провести следствие.

Но вот теперь, когда она увидела раскуроченную охранную систему и могла припереть его к стенке этими доказательствами, у нее не хватало духу задать сыну решающий вопрос. По возрасту он, безусловно, имел право приходить и уходить, когда вздумается. Правда, Уэс навязал ему казарменную дисциплину, но если бы Скотт захотел уйти из дома, Уэс не смог бы ему помешать. Разве что вступил бы в драку.

Так почему же он просто не ушел через дверь назло Уэсу? Почему улизнул тайком? Он вообще изменился до неузнаваемости. Ее милый, добрый, чуткий, покладистый Скотт помрачнел, у него даже появились приступы раздражения. Он стал замкнутым, враждебным и непредсказуемым.

Отчасти в этом был виноват Уэс, безжалостно давивший на него со спортивной подготовкой. Конечно, мальчик нервничает. Но Дора слишком хорошо знала своего сына и опасалась, что эти изменения в поведении вызваны более серьезными причинами, чем придирки Уэса. Скотт был сам не свой, и она хотела знать почему.

Мысленно Дора стала припоминать весь прошедший год, стараясь определить, когда она начала замечать эти перемены.

Прошлой весной.

Примерно в то время…

Внутри у Доры все похолодело.

Скотт начал меняться примерно в то время, когда перестал встречаться с Миллисент Ганн.

Тут зазвонил телефон, и она подскочила на месте от неожиданности.

— Я отвечу, — сказал Скотт. — Это, наверное, Гэри.

Он только что вернулся из гаража. Поставив керосиновый фонарь на кухонный стол, он потянулся к телефону. Это был старомодный настенный телефон без определителя номера и других опций, требующих электричества. — о привет, пап. — Скотт послушал несколько секунд, потом спросил: — Как же так? Да, она здесь. — Он передал трубку Доре. — Он звонит из больницы.

Бегли не питал теплых чувств к Датчу Бертону, и это было еще мягко сказано. Если уж говорить начистоту, ему хотелось вогнать Датчу в задницу свой ботинок одиннадцатого размера. За неимением лучшего, он решил высказаться откровенно.

— Ваше лицо напоминает сырой гамбургер.

— Это поверхностные порезы. — Шеф полиции, сидевший на краю смотровой кушетки, был похож на пятидесятифунтовый мешок картошки, заполненный на три четверти. — Осколки док вытащил. Я жду медсестру. Сейчас она вернется и обработает мне лицо каким-то антисептиком. Не самое приятное зрелище, но я выживу.

— Вам повезло больше, чем Хокинсу. У него сломана рука, но это чистый перелом. Они вправили ему вывих плеча. А вот с лодыжками придется повозиться. Обе раздроблены.

— Лучше бы это был его череп, — пробормотал Бертон.

— Мистер Хокинс был в алкогольном опьянении, — вставил Филин. Он стоял возле одной из перегородок, отделявших друг от друга смотровые боксы в приемном отделении неотложной помощи местной больницы. По другую сторону матерчатой перегородки слышались стоны Кэлз Хокинса. — Количество алкоголя в крови гораздо выше допустимого законом.

— Значит, он мне солгал, — с облегчением заметил Бертон. — Я спросил, пил ли он, но он сказал…

— Я думаю, вы слышите только то, что хотите слышать. — перебил его Бегли.

Бертон бросил на него злобный взгляд.

— Восстановление его лодыжек потребует тонкой хирургической операции, — продолжал Филин. — Они не могут оперировать его здесь. Из-за погоды, возможно, придется ждать несколько дней, прежде чем его можно будет транспортировать в больницу, где есть бригада хирургов-ортопедов. А пока он мучается.