Тайна Ретта Батлера - Мэри Рэдклифф

— Я понимаю вас, — сказал Бертран и поднялся в свою комнату.

Эллен долго сидела на террасе, не в силах заставить себя снять бечевку со свертка. Да и что это могло дать, ведь там лежали ее письма. Она знала их содержание наизусть. Что могли дать ей ее же слова, написанные год назад? Неужели признания в любви могли сейчас что-то изменить в ее жизни? Филипп Робийяр мертв и с этим ничего не поделаешь. И все слова теперь бессильны. Сейчас она супруга Джеральда О’Хара, владелица большого поместья и ни к чему ворошить старое.

Но почему-то сверток согревал ей руки. Ей казалось, что она держит в руках живое существо, с которым она может поговорить, которому можно поверить сердечные тайны.

«Нет, ни к чему бередить раны» — решила Эллен.

Она, прижимая сверток к груди, поднялась в свою спальню и спрятала письма, даже не распаковав их, в самый дальний уголок своего орехового секретера, туда, где уже лежали четыре письма, не прочитанные Филиппом, пришедшие в Новый Орлеан уже после его гибели. Сверху на сверток Эллен положила медальон со своим портретом.

Ей сделалось невыносимо находится в доме. Казалось, стены, потолок душат ее, не дают вздохнуть свободно.

И она, еле различая лестницу, поскольку слезы застилали глаза, спустилась вниз. На террасе ей дышалось свободнее, но все равно хотелось уйти подальше от дома. Она боялась нечаянной встречи с Бертраном Рени, боялась вновь услышать от него имя Филиппа.

Эллен пошла по кипарисовой аллее. Женщина сама не могла бы сказать: куда и зачем она идет. Она просто не могла стоять на месте. Странно, но для своей прогулки Эллен выбрала ту самую дорогу, по которой всего лишь вчера ее рабы привели коня с потерявшим сознание Бертраном. Действительно странно, если только хоть что-нибудь в этой жизни можно назвать странным в цепочке событий, каждое из которых вызвано какой-то причиной.

Эллен шла, пока не кончились ряды деревьев, которыми была обсажена подъездная дорога к поместью, и здесь она остановилась, решая куда двинуться дальше.

Она стояла в ложбине между двумя отлогими возвышенностями, а дорога тянулась прямо и скрывалась из виду за самой дальней грядой. Нигде не было видно ни изгороди, ни дерева и дорога выделялась на фоне бескрайних хлопковых плантаций, словно полоска, пришитая к развевающемуся платью.

Невдалеке стоял сарай — единственное строение на всем этом пространстве вплоть до самого горизонта. Эллен напряженно всматривалась вдаль, но на дороге ничто не появлялось, ни единой точки, все было пусто.

И она решила, что если и стоит идти гулять, то по этой дороге, где никто не попадется ей навстречу, никто не увидит ее заплаканных глаз.

Она брела абсолютно бесцельно, но неожиданно ее внимание отвлеклось.

Справа от нее с большой дорогой соединялась проселочная, пересекавшая поле, которую она не заметила, стоя в ложбине. А по этой проселочной дороге брел бык, приближаясь к Эллен.

В это время года рогатый скот становился надеждой и грозой жителей окрестных поместий, где скотоводством занимались с таким же успехом, как и хлопководством. В эти месяцы через плантации гнали огромные стада скота для продажи на аукционах и отдельные животные, бродя по дорогам, обращали в бегство женщин и детей, пугая их так, как ничто другое не могло бы напугать.

Впрочем, животные шли бы довольно спокойно, если бы не традиция местных скотоводов, считавших, что сопровождая стада, необходимо испускать пронзительные крики в сочетании с отвратительными ужимками и жестами, размахивать толстыми длинными палками, словом, всячески разъярять злых и нагонять страх на кротких животных.

Нередко бывало, что хозяин дома, какой-нибудь плантатор, обнаруживал, что его передняя или коридор битком набиты детьми, рабами, пожилыми женщинами, которые оправдывали свое поведение тем, что по дороге ведут на продажу скот.

Эллен опасливо посмотрела на быка, а тот бесцельно брел в ее сторону. Это было очень крупное животное местной породы — красивой бурой масти, но обезображенное пятнами грязи, заляпавшей его шершавые бока. Рога у него были толстые, с латунными наконечниками, а ноздри напоминали пещеры. Между ноздрями в носовой хрящ было продето прочное медное кольцо, запаянное наглухо. И снять его было так же невозможно, как разорвать звено якорной цепи.

К кольцу, продетому в нос, была привязана ясеневая палка около ярда длиной, вернее, ее обломок. И бык, мотая головой, размахивал ею как цепом.

Заметив болтающуюся палку, Эллен испугалась не на шутку. Она поняла, что перед ней вырвавшийся на волю старый бык, такой дикий, что справиться с ним было нелегко. И негр-погонщик очевидно вел его на продажу, держа в руке эту палку, и с ее помощью увертывался от его страшных рогов.

Эллен испуганно огляделась по сторонам. И если раньше безлюдный пейзаж успокаивал ее душу, то теперь она страшно испугалась, ведь животное в любой момент могло броситься на нее и поддеть на рога или растоптать ее своими копытами.

Она уже себе представила, что могло произойти с погонщиком. Скорее всего, разъяренный бык сломал палку, которой раб мучил его, набросился на него и поддел на свои острые, с латунными наконечниками рога или втоптал в пыль на обочине дороги.

Она огляделась по сторонам в поисках какого-нибудь убежища. Но повсюду были поля, на которых сейчас не было рабов.

И тут она увидела ветхий сарай, стоявший поблизости. Его крыша чуть возвышалась над полем. Это был сарай для отдыха рабов и склад для хлопка. Пока она смотрела на быка, тот вел себя довольно спокойно. Но Эллен понимала: это спокойствие временное, просто животное решает, с какой стороны подступиться.

И тут она с ужасом заметила, что у нее на плечах накинут ярко-красный шелковый платок. Она скинула его и принялась лихорадочно мять в пальцах. Но какой тонкой ни была материя, все равно она не могла ее сжать в кулаке так, чтобы платка не стало видно.

Испугавшись, она пронзительно закричала:

— На помощь! Скорее сюда, кто-нибудь!

Ее одинокий голос тут же исчез в просторах. И тогда, повернувшись к быку спиной, Эллен постаралась как можно более спокойно направиться к сараю.

А бык уже успел заметить край красного платка, тряхнул головой и, тяжело ступая, двинулся за ней.

Беспомощная женщина побежала во весь дух, а бык с решительным видом погнался за ней. Эллен бежала, не переставая кричать. Она кричала, абсолютно не надеясь на то, что помощь подоспеет, просто ей было так легче побороть свой страх.

— Помогите! — кричала Эллен. — Кто-нибудь, спасите! — звала она на помощь, но ее крик разлетался над безлюдными полями.