Цикл Дегона. Книга 1. Бог-амфибия - Вольфганг Хольбайн

Так я нашел выход к особняку.

За огромным круглым иллюминатором колыхались воды ночи. Оба прожектора «Наутилуса» были включены и отбрасывали яркие лучи света во тьму, оставляя на стене черноты две царапины. Иногда в свете электрических прожекторов появлялись сверкающие точки: это были рыбы, которых манил свет. Из любопытства они подплывали поближе, но как только гигант приближался, бросались наутек. Электрический свет не мог рассеять тьму, царящую в глубине вод, и лучи казались лишь слабым дыханием чуждого мира, коснувшимся вечной темноты морских глубин в полумиле от поверхности воды. Ночь правила здесь с самого начала времен, и она будет владычествовать здесь до тех пор, пока эта планета вращается вокруг Солнца, а океанские бассейны наполнены водой. Несмотря ни на что, «Наутилус» был здесь чужим. Этот необыкновенный корабль обладал фантастическими техническими возможностями, его корпус был покрыт двойным слоем бронированной стали, и у него были мощнейшие двигатели, бившиеся стальным сердцем в глубине корабля, однако он был уязвимым и преходящим, как и все, что создали человеческие руки.

На контрольном пункте перед Немо зажглись две маленьких желтых лампочки, и капитан отвлекся от своих мыслей. Бросив поспешный взгляд на приборную панель странной формы, он быстро переключил три рубильника, внутренне призывая себя к порядку. Немо давно заметил, что, когда он расслаблялся, его мысли устремлялись в странном направлении, которое пугало его. Из всех живущих на этой планете людей он лучше всех знал моря и их тайны. Но кроме этого он знал еще и опасности морских глубин, в том числе чудовищное давление и подводные течения. Однако самым ужасным здесь были темнота и одиночество.

— Еще далеко?

Голос, прозвучавший за спиной Немо, осколками эха отразился от стен салона, отчего в темноте перед иллюминатором возникли новые страхи. Вздрогнув, Немо поспешно отвел взгляд от окна.

— Мы уже на месте, — ответил он. — Смотри.

Протянув руку, он указал вперед. Черные толщи воды, в которые били яркие лучи прожекторов, уступили место бесконечно высокой стене из застывшей лавы и осадочной породы, поросшей водорослями и большими кустами каких-то странных бесцветных глубоководных растений.

Немо переключил еще несколько рычагов на пульте управления. Поначалу за этим не последовало никакой реакции, однако уже через некоторое время в размеренном биении работавших машин что-то изменилось. Корабль качнулся и медленно поплыл дальше — намного медленнее, чем он двигался раньше. В центре светового потока, где оба огромных луча пересекались, возникло какое-то отверстие. Сперва оно казалось лишь расселиной, но когда «Наутилус» подплыл поближе, Немо разглядел, что на самом деле это был огромный зияющий проход в скале, начало пещеры, настолько глубокой, что в ней терялся свет прожектора.

«Наутилус» быстро терял скорость, и когда корабль приблизился к тоннелю, она не превышала скорости пешехода. Однако Немо продолжал останавливать корабль до тех пор, пока гигантская стальная акула не замерла на месте.

— Ты действительно хочешь это сделать? — В голосе обращавшегося к нему человека Немо услышал озабоченность.

Еще с минуту поколдовав на контрольном пункте, капитан наконец убедился в том, что корабль, превозмогая давление течения, замер перед скалой. В стуке машин ощущалась ярость.

Повернувшись, Немо взглянул на стоявшую рядом с ним фигуру.

— У нас нет выбора, — пробормотал он. — Я бы не стал этого делать, если бы мы располагали временем, но…

Его слова повисли в воздухе, однако мужчина, наблюдавший за ним, знал, что имеет в виду Немо. Кивнув, он уперся ладонями в край пульта управления.

— Интересно, он успел?

— Роберт? — Немо пожал плечами и, улыбнувшись, ответил: — Ну конечно. Если из всего, что ты мне о нем рассказывал, хоть половина — правда… — Покачав головой, капитан посмотрел вглубь ущелья, каменной пастью распахнутое перед «Наутилусом». — Он напоминает мне своего отца. Они более похожи, чем я думал.

Какое-то время Немо наблюдал за расселиной, а затем резко повернулся к пульту управления. Когда он поспешными, почти яростными движениями переключил несколько рубильников, машины «Наутилуса» стали работать громче, и уже через несколько мгновений гигантская подлодка вошла в пещеру. Немо слышал, как человек, стоявший рядом с ним, вышел, но не придал этому никакого значения. Капитан продолжал внимательно, с какой-то ожесточенностью вглядываться в толщу воды за стеклом иллюминатора. Лучи прожекторов скользили по блестящей скале и шероховатой вулканической породе, рассеивая местами темноту и освещая расщелины и переходы, ведущие вглубь земли.

Но в этих переходах по-прежнему царила тьма.

Я понял, что выбраться из шахты будет очень сложно, так как не обнаружил здесь ни лестницы, ни столба, ни какого-либо другого предмета, благодаря которому можно было бы подняться наверх. Мне пришлось упереться ногами в одну стену, спиной — в другую, а потом уже подниматься наверх, как это делают скалолазы. Тот, кто пытался подобным образом удерживаться в дверном проеме хотя бы пять минут, знает, о чем я говорю.

Я настолько обессилел, что повалился на пол, чтобы восстановить дыхание. После непродолжительной передышки я все-таки решил осмотреть помещение. С трудом выпрямившись, я дрожащими пальцами поднял заслонку водолазного шлема. Я находился в помещении, которое трудно описать в двух словах. Это было что-то вроде подвала, чулана и храма одновременно. Прямо перед пятиугольной шахтой, из которой я выбрался, стояла черная глыба, вероятно уменьшенная копия алтаря внизу. На полу были нарисованы кабалистические знаки и какие-то непонятные руны. Рядом с алтарем я увидел пару проржавевших подсвечников высотой в человеческий рост, а на другой стороне помещения — каменную лестницу, ведущую к двери, которая находилась в десяти или пятнадцати футах надо мной, то есть прямо под потолком кирпичного свода.

Повсюду виднелись отчетливые следы старости и запустения: с потолка тяжелым серым пологом свисала паутина, в трещинах и нишах скопилась пыль, превращенная влагой в грязный серый налет, под лестницей высилась груда хлама. Окинув взглядом сваленные в кучу ящики, банки и полусгнившие мешки, я вдруг заметил на полу… свежие следы.

Я внимательно осмотрелся и, стараясь не сходить с места, снял ласты и акваланг. Затем я осторожно прошел к лестнице, ступая точно по оставленным следам, чтобы мое присутствие не бросалось в глаза. Свое снаряжение я спрятал в куче хлама под лестницей, оставив при себе только кинжал.