Меморанда - Джеффри Форд

– Прошу прощения, – сказал он, впервые без улыбки. Покачнувшись, шагнул вбок, встал на колени, а затем повалился наземь.

Анотина бросилась ко мне и помогла подняться. Я был все еще слаб, но уже мог самостоятельно стоять на ногах.

– Брисден знал, что нужно делать, – сказала она, обнимая меня.

Я притянул ее к себе и, закрыв глаза, крепко стиснул в объятиях.

– Хотел бы и я знать… – пробормотал я.

– Слышишь? – насторожилась она.

Теперь, когда угроза по имени Учтивец миновала, пришло время для нового страха. Звук разрушения из монотонного, надоедливого шума превратился в настоящий рев. Я взглянул на небо: звезды растаяли, скоро должно было взойти солнце.

– Леса, должно быть, уже нет, – промолвила Анотина, – да и поля тоже.

– Нужно спешить, – заторопил я ее. – Где мой скальпель?

– Кажется, у фонтана, – припомнила она, выпуская меня из объятий, и бросилась на поиски инструмента.

Я тем временем подковылял к Учтивцу и носком башмака перевернул его на спину. В двух шагах серебрилась лужица жидкой ртути, прогрызавшей себе путь сквозь камни дорожки. Прежде чем последняя капля просочилась в землю, я разглядел удивительную сцену, сложившуюся из живых линий. В ней какой-то молодой человек стоял подле огромного прозрачного куба – видимо, ледяного, – а внутри этого куба была заключена женщина. Я наклонился, чтобы разглядеть ее получше, и пока серебристый экран не впитался в камень окончательно, убедился, что это Анотина.

– Мы возьмем только голову? – спросила она, протягивая мне скальпель.

Это было непросто, но я не подал виду, как смутило меня увиденное.

– Да, – ответил я, – только голову. Отделение головы Учтивца от туловища доставило мне ни с чем не сравнимое удовольствие: точность движений и чистота разреза были тому подтверждением. Жаль только, что мне не удалось сделать этого при его жизни.

– Крови совсем нет, – заметила Анотина, заглядывая через плечо. – А куда же девалось все то, что было в Нанли и Брисдене?

– Никуда, – отрезал я, не желая обнародовать свою теорию. Она состояла в том, что в Учтивце, скорее всего, работал механизм разрушения, сходный с тем, который сейчас поглощал остров. Куда деваются мысли, когда мы о них забываем? Впрочем, вскоре эти мысли и сами куда-то подевались, когда выяснилось, что позвоночник Учтивца не продолжается в шее.

Я подозвал Анотину. Эта анатомическая особенность объясняла способность чудовищной головы так быстро наклоняться в стороны.

– Чудесно, – сказала она, – но давай поспешим, нам ведь еще нужно зайти ко мне, прежде чем отправиться в башню.

– Зачем? – удивился я.

– За той зеленой жидкостью из Вызнайки, – напомнила она. – Как же иначе мы сможем найти вакцину?

Эта часть плана совсем вылетела у меня из головы.

– Задница Харро… – пробормотал я. – Только этого нам не хватало.

Даже без туловища голова Учтивца весила, должно быть, больше сорока фунтов. Я попытался ее поднять, но чуть не вывихнул руку. Только обхватив ее двумя руками под подбородком, мне удалось приподнять голову над землей. Я неловко прижал ее к животу, точно перетаскивал не череп, а мешок с камнями, и неверным шагом двинулся к проему в стене.

Мы с трудом протиснули свой трофей в нору и сами последовали за ним. Анотина предложила с помощью кос чудовища закинуть голову на спину – чтобы легче было нести. Она помогла мне приладить груз, и мы, двигаясь с максимально возможной скоростью, направились к ее квартире. Однажды я поднял голову, и оказалось, что Анотина что-то кричит мне – должно быть, ободряющие слова, но расслышать их было уже невозможно: грохот разрушения заглушал все звуки.

Вернувшись по своим следам – мимо фонтана с пеликаном, а потом за угол, к месту, где Учтивец напал на Нанли, мы вынуждены были остановиться ввиду отсутствия половины лестницы. Анотина увидела это первой. Отступив назад, она положила руку мне на плечо, наклонилась к самому уху и прокричала, указывая пальцем:

– Вон там!

Теперь увидел и я. Поддавшись эпидемии исчезновения, мощеные дорожки и фонтаны, арки и портики превращались в маленькие пыльные смерчи, а затем в ничто. За стремительно тающими ступеньками зияло голубое небо. Квартира Анотины безвозвратно исчезла, а значит, извлеченную из Вызнайки зеленую жидкость из плана приходилось исключить. Остров превратился в неотвратимо сжимающийся диск. Фронт пустоты приближался к Паноптикуму – так удавка затягивается на шее смертника.

Анотина повела меня к дверям в основании башни. Тяжесть головы Учтивца впридачу к тем ужасам, что мне довелось пережить этой ночью, – от такого сочетания моя скорость упала до весьма постыдного уровня. Так обычно бежишь в кошмарных снах: умираешь от страха, выбиваешься из сил, но едва ползешь черепашьим шагом. Пока я тащился по лестницам, вдоль террас, сквозь переходы, ничто с воем катилось вслед, меньше чем в ста ярдах за моей спиной.

В какой-то момент, взобравшись на вершину последней, как мне казалось, лестницы, я споткнулся и упал под тяжестью мертвой головы. Мне повезло: именно в это мгновение Анотина оглянулась назад – если бы не это, она бы в жизни не услышала моих криков о помощи. Я силился встать на ноги, но даже под угрозой аннигиляции не мог больше сделать ни шагу. Анотина без лишних слов стащила голову с моего хребта и закинула себе на плечи. Избавившись от груза, я смог идти дальше. Потерянное благодаря этой заминке время мы с лихвой наверстали той скоростью, с которой помчались дальше. Я перешел на рысь, но Анотина по-прежнему опережала меня на несколько шагов, неутомимо преодолевая лестницу за лестницей. Мне пришли на память слова доктора о том, что силу Анотины не стоит недооценивать.

Дорога до башенных ворот оказалась столь долгой и извилистой, что у меня не раз возникало подозрение, не забыла ли Анотина дорогу. На протяжении всего пути Паноптикум был отлично виден, но не становился ближе ни на дюйм. Я уже собрался было догнать Анотину и поделиться с ней своими опасениями, когда мы завернули за угол очередного здания, и цель оказалась прямо перед нами. В конце длинного перехода виднелись две массивные створки – это и был вход в башню, гигантский монолит которой безразлично взирал на наши отчаянные потуги.

Очутившись возле дверей, я запоздало подумал: а с чего я вообще взял, что, предъявив голову Учтивца, мы запросто заставим дверной механизм впустить нас в башню? Впрочем, выбора у нас не было. После того как я помог Анотине освободиться от ноши, мы взялись за голову по бокам – каждый со своей стороны. Затем, читая по губам, на беззвучный счет «три» приподняли ее до уровня стилизованного глаза.