Русь нордическая - Валерий Дёмин

Судя по всему, древние мигранты достаточно быстро превратились из беглецов от катастрофически неблагоприятных условий жизни в обычных кочевников (номадов) и землепроходцев. Воспоминание о глобальном космопланетарном катаклизме, хотя и постепенно, но зато вполне закономерно, изглаживалось из памяти людей по мере появления все новых и новых поколений. Направление общего движения на Юг сохранялось, так сказать, по инерции. Но одновременно, практически на генетическом уровне, неуничтожимой оставалась бессознательная память о полярной Прародине. Север, точно магнит, продолжал притягивать многотысячные и миллионные массы выходцев из Гипербореи. А потому и сами миграции не могли носить линейно-перпендикулярный характер — только на Юг. Напротив, в их направленности постоянно возникали тормозные или возвратные импульсы (этакая миграционная турбулентность), а движение становилось зигзагообразным или даже круговым.

Имеется еще один важнейший аспект древней истории и предыстории, на который может в определенной мере пролить свет топонимика, а точнее — гидронимика. Речь идет о степени, так сказать, матриархальности и патриархальности арийских протоэтносов в эпоху их вынужденных миграций по просторам Евразии. Известно, что движение с Севера на Юг они начали на сталии перехода от матриархата к патриархату, а завершили в условиях абсолютного господства патриархата. Статистический анализ да и просто внимательный взгляд на гидронимию Европейской России дает примерно такую же картину. Но обнаруживаются и некоторые особенности, позволяющие говорить об определенной тенденции в наименовании водных объектов. Большинство северных рек имеют названия женского рода: Кола, Тулома, Двина (Северная), Онега, Печора, Мезень, Пинега, Сухона, Вычегда, Ижма, Ухта, Колва — и так до Оби. Напротив, южные реки имеют преимущественно мужские имена — Дон, Донец (Северский), Оскол, Днепр, Днестр, Дунай, Буг (Южный и Западный) и др.

Промежуточные территории опять-таки показывают преобладание гидронимов женского рода. На карте бассейна реки Оки из 60 обозначенных гидронимов 57 — женского рода и только 7 — мужского (фактически 1/7 часть). О чем это свидетельствует? Об очень многом! Судя по закрепившимся названиям в период массовых миграций индоевропейцев с Севера на Юг матриахальные отношения играли гораздо более значительную роль, чем принято считать. В том числе сказанное относится и к Центральному региону России. Конечно, найдутся критики, которые начнут говорить: дескать, наименование любых объектов (не обязательно водных) носит стихийный и случайный характер, никаких закономерностей тут нет и в помине. Как бы не так! Если бы не было никаких закономерностей и тенденций наименования женского и мужского, согласно совершенно бесспорным законам статистики, должны были бы распределяться равномерно. В действительности же, как показывает даже выборочный выше приведенный анализ, наблюдаются столь значительные отклонения (в несколько раз!) от пологающейся равномерности, что ни о какой случайности или стихийности не может быть и речи.

Какие еще выводы можно извлечь из выявленных тенденций? Логично сопоставить полученную топонимическую картину с традиционными представлениями современных историков. Для этого достаточно взять любую учебную или «научную» карту из тех, что во множестве публикуются в соответствующих изданиях. Вот одна из них (других, впрочем, вовсе нет) из многотомного официозного академического издания «Очерки истории СССР: Ш — IX вв.» (М., 1957) — «Европа и Азия в VI веке [новой эры]» (составители Н.Я. Мерперт, А.П Левандовский). Здесь представлена территория нынешней России, как ее видят современные ретрограды и славянофобы. Хоть это и значительно ближе к нынешним временам, чем гиперборейская эпоха, — все равно более чем показательно. Никаких славян на демонстрируемой карте нет и в помине. Представлены лишь на самом юге, в Причерноморье, анты и склавины (на предыдущей карте, посвященной IV веку, даже они отсутствуют). Весь центр и север России — сплошное белое пятно, чуть разжиженное балтийскими и угро-финскими племенами.

И все это относится к эпохе полуторатысячелетней давности, отстоящей от наших дней всего лишь на каких-то пятнадцать веков и каких-нибудь сорок пять поколений (если придерживаться традиционной демографической схемы — три поколения на каждое столетие). Авторы карты и академического труда точно задались целью проиллюстрировать слова известного русофоба и фальсификатора российской истории Августа Людвига Шлецера (1735–1809) (у него конкретно речь идет о VII веке новой эры):

«Повсюду царствует ужасная пустота в средней и северной России. Нигде не видно ни малейшего следа городов, которые ныне украшают Россию. Нигде нет никакого достопамятного имени, которое бы духу историка представило превосходные картины прошедшего. Где теперь прекрасные поля восхищают око удивленного путешественника, там прежде сего были одни темные леса и топкие болота. Где теперь просвещенные люди соединились в мирные общества, там жили прежде сего дикие звери и полудикие люди[102]»

Поразительно, но факт: сказанное Шлецером (а велел за ним повторенное и на современных учебных картах) относится как раз к той самой эпохе правления византийского императора Юстиниана, когда славяне вторглись на Балканы и держали в постоянном страхе и Восточную, и Западную Римскую империю. Именно к данному времени относятся слова одного из славяно-русских вождей, сказанные в ответ на предложение стать данниками Аварского каганата: «Родился ли среди людей и согревается ли лучами солнца тот, кто подчинит нашу силу? Ибо мы привыкли властвовать чужой землей, а не другие нашей. И это для нас незыблемо, пока существуют войны и мечи».

Другими словами, и данная конкретная эпоха, и тем более предшествующая подвергается самой беспринципной фальсификации на том лишь основании, что от тех времен не осталось документов, которые удовлетворили бы современных мужей от науки. Да разве может их что-либо удовлетворить, кроме собственного самоутверждения! Предъявили им еще в XVII веке более ста списков «Сказания о Словене и Русе» (о коем уже упоминалось выше), где один из этапов (не самый ранний — есть и более древние) истории России отнесен к 3,5 тысячелетию до н. э. — фальсификация! Предъявили уже в XX веке Велесову книгу — опять подделка. Что еще нужно? Хорошо хоть евангелические сказания не смеют оспорить. Как известно, уже в Несторовой «Повести временных лет» имеется достаточно фактов, неоспоримо свидетельствующих о развитой и цветущей русской истории задолго до Рюрика. Прежде всего это относится к сказанию об апостоле Андрее Первозванном, посетившем территорию современной России в I веке н. э., который благословил Русскую землю и предрек ей великое будущее.

Эта легенда, которую вслед за Нестором приводят и другие русские летописи, считается соответствующей реальным событиям и фактам только в рамках истории церкви. Что касается светских историков-«профессионалов», то они пытаются представить ее недостоверной, выдуманной и искусственно вставленной из-за конъюнктурных соображений. Такая точка зрения доминировала и считалась недискуссионной на протяжении всего времени, когда новозаветные легенды (как, впрочем, и ветхозаветные) считались с точки зрения вульгарного атеизма мифологией чистейшей воды. Лично я так никогда не считал. Все апостолы — такие же исторические личности, как и их Учитель. А потому и путешествие Андрея Первозванного по территории южной и северной Руси — вплоть до острова Валаама, древнего русского святилища — в высшей степени вероятно.

Апостол Андрей — личность весьма загадочная. С одной стороны, он любимый ученик Христа, ярый приверженец нового учения, первый откликнувшийся на призыв Учителя следовать за ним и первым объявивший его мессией (Иоан. 1, 41), почему и получил прозвище Первозванного. С другой стороны, о нем мало что известно. Евангелия немногословны насчет апостола № 1. Он родной брат Петра, о котором Евангелия, последующие книги Нового завета и церковная история сообщают куда больше. Андрей вместе с братом ловил рыбу на Галилейском озере, затем ушел к Иоанну Крестителю и некоторое время был его учеником, пока не был призван на Иордан Иисусом. Дальше, после смерти и воскресения Христа, он появляется уже путешествующим и проповедующим на Руси, по возвращении откуда в греческом городе Патры был распят на косом кресте по приказу римского проконсула. Две всегда симпатизировавшие друг другу страны считают Андрея Первозванного своим небесным покровителем — Россия и Шотландия. В память о мученической смерти апостола здесь особо почитается косой Андреевский крест.

Таким образом, во времена Нестора прекрасно знали: в эпоху пришествия апостола Андрея жизнь на Руси кипела в полную силу. Всюду, где прошел по Русской земле Андрей Первозванный, он видел не живущих по-скотски, «звериньским образом» людей, как это рисовалось позднейшим христианским хронографистам и историкам шлецерско-карамзинской ориентации, а процветающие славяно-русские общины, занятые насыщенным и продуктивным трудом — строительством, хлебопашеством, охотой, рыбной ловлей, обучением ратному делу и т. д. Повсюду высились укрепленные города и крепости, окруженные мощными бревенчатыми стенами. И если не было еще Киева (что тоже еще вопрос!), то на берегу Волхова жизнь била ключом. Можно предположить, что слова летописца о месте, «иде-же ныне Новъгородъ», относятся к первой русской столице — Словенску, куда, собственно, и направлялся любимый ученик Иисуса Христа.