Криминальная империя - Кирилл Казанцев

Спустившись к реке, Игнатьев присел у воды, наполнил бутылку, а потом размахнулся и закинул ее метров на двадцать от берега. Все, орудие преступления надежно скрыто. Теперь второй пункт срочных и необходимых мер.

— Мариша, — тихо позвал Игнатьев под окном, — это я, открой.

Марина молча открыла дверь, пропустила Игнатьева в дом, со страхом всматриваясь в лицо любимого мужчины.

— Что, беда? — только спросила она. Женские кулачки, которые сжимали край накинутого на плечи платка, побелели от напряжения.

— Беда, — честно ответил Игнатьев, беря Марину за плечи. — Надо уходить, Марина, срочно. Собери самое необходимое, документы. Денег я тебе дам.

— Куда же, Зосимушка… ночью?

— В Краснодар. Тут есть проходящий поезд, и место в плацкарте всегда найдется. Я тебе объясню, в какую гостиницу лучше идти. Снимешь там номер и не выходи на улицу. Я сам тебя разыщу. И не забудь зарядник для телефона!

Игнатьев старался ободряюще улыбаться, хотя понимал, что улыбка его выглядит по-дурацки. «Старый осел, — ругался он себя, — как ты раньше не подумал об этом! Ты же Марину подставил под удар, дурак. Ну, обезопасишь ты ее сейчас, а завтра, а послезавтра? А если тебя все равно убьют? Ведь ее же найдут и ей тоже не жить. Даже ребенок понимает, что она в курсе его «войны», что она опасный свидетель».

И другая мысль мучила Игнатьева в этот момент. А если бы подумал заранее, что ставит Марину под удар? Отказался бы от своих намерений найти и наказать убийц брата? Пропади оно все пропадом! Что же это за жизнь такая, что же это за страна такая, в которой человеку невозможно жить честно, невозможно жить и не сталкиваться с преступниками, ворами, взяточниками, казнокрадами. Теми, кто всеми правдами и неправдами тянут деньги, вымогают, шантажируют при первой же возможности. И самое страшное, что очень часто переходят грань, творят сущий беспредел. До чего же все прогнило вокруг, как хочется подышать чистым воздухом в прямом и переносном смысле. И люди дышат, только не здесь. Игнатьев знал статистику оттока населения из России за рубеж, в цивилизованное общество из мрака гнили и погани. Едут в Европу, в Израиль — так всегда было. Но теперь еще едут и в Китай! Даже Китай нормальным людям кажется более цивилизованной страной, чем Россия. И это не бред, а реальность. До слез обидная реальность…

И только на железнодорожной станции, когда поезд уже замедлял ход у пассажирской платформы, Марина посмотрела на Игнатьева сухими глазами и проговорила:

— Убьют ведь тебя. Они же звери, а не люди. Они привыкли, что им все можно.

– Нет, Мариша, – твердо сказал Игнатьев и на миг сам поверил в то, что сказал, – так не может быть. Мир бы давно рухнул, если бы в нем хороших людей было бы меньше, чем плохих. Не на подонках он держится. И я не один, поверь. Просто с тобой я очень уязвим. А убийц я найду. И… – он хотел сказать, что закон их покарает, но уж в это он совсем не верил. Поэтому закончил фразу двусмысленно: – И они будут наказаны по заслугам. Поверь мне.

 Глава 12

Вокзал — вещь хорошая, полезная. И это потому, что всякие деловые люди стремятся устроить в пределах одного отдельно взятого замкнутого пространства максимум возможностей вытрясти деньги из транзитных пассажиров, отъезжающих и приезжих. Особенно если городок является районным центром, если он раскинулся на площади около семидесяти квадратных километров и имеет население около ста восьмидесяти тысяч человек. На вокзале есть все: и для души, и для тела. И поэтому Игнатьев решил, что пора воспользоваться безграничным спектром вокзальных услуг.

Он прошелся по лоткам в зале ожидания и на привокзальной площади. Потом сменил рубашку на черную футболку и легкую темную летнюю куртку. Затем купил солнцезащитные очки в массивной оправе и с не очень затемненными стеклами, которые по внешнему виду могли напоминать очки обычные. Потом зашел в парикмахерскую, где единственная женщина-мастер скучала, притулившись в кресле для клиентов. Игнатьев сильно ее рассмешил тем, что потребовал остричь его наголо. Более того, он выдал мастеру одноразовую бритву и потребовал (за отдельную плату), чтобы она еще и побрила ему голову. В вокзальном туалете Игнатьев с сомнением осмотрел свое лицо и решил, что некий штрих не помешает. Все тем же одноразовым станком он сбрил трехдневную щетину, оставив темную короткую поросль в виде намечающихся небольшой бородки и усов. В сочетании с лысым блестящим черепом и большими темными очками внешность его, по крайней мере на первый взгляд, изменилась прилично. Разве что Марина его безошибочно узнала бы в толпе, даже глянув мельком. А уж менее близкие и не очень хорошо знакомые люди…

Затем он сытно поужинал и поспал в комнате маленького привокзального отеля. Дешевого по уровню услуг и совсем не дешевого для клиентов. Проспал Игнатьев до восьми утра.

В девять он в надвинутом на лоб светло-бежевом летнем кепи занял свой пост. Около трех часов он провел без всякого результата. Глупо было бы надеяться, что его «приятель» все еще хранит расфасованную дурь в камере хранения. Особенно после того, как Игнатьев его накрыл там, а потом еще и припугнул. Но проверить и убедиться было надо.

Ближе к обеду Зосима Иванович переместился к тому месту, где в прошлый раз мелкий наркоторговец должен был, по его словам, встретиться со своим «куратором». Надежды тоже было маловато, но… И тут Игнатьеву повезло! Очкарик был здесь. Более того, он разговаривал с каким-то типом очень неопрятной наружности. То ли дворником, то ли автослесарем, то ли разнорабочим в мясофасовочном цеху.

Эта встреча могла ни о чем не говорить, просто столкнулись два старых знакомых. Но Игнатьева насторожило то, как стояли собеседники и как они себя вели. Во-первых, они почему-то прижались к стене между постоянно открывающейся и закрывающейся дверью рынка, расположенного на первом этаже ЦУМа, и телефонной будкой, стекла которой были сплошь обклеены свежими и наполовину сорванными листками объявлений. И еще, они стояли боком к стене, и каждый при разговоре внимательно осматривал из своего убежища окружающее пространство.

Потом очкарик оторвался от стены и без всякого прощания пересек торговую площадку. Под навесом со столиками и рекламой шашлыка, шаурмы и люля-кебаба он уселся и закинул ногу на ногу. По позе ясно, что это надолго. «Эх, рисковать так рисковать», — решил Игнатьев. Очкарик наверняка в ближайшие несколько минут никуда не денется, а вот его собеседник очень заинтересовал Игнатьева.

Он шел следом за парнем в несвежей спецовке на голом теле через рыночные ряды, потом вышел на противоположную сторону торгового комплекса, где были склады, рыбный магазин «Океан» и большой огороженный двор для складирования пустой тары.

Здесь пришлось немного увеличить расстояние до объекта слежки. Игнатьев понимал, что сейчас направление движения у парня возможно только одно — в сторону этого хозяйственного двора. Чего это он будет зигзагами ходить, да и куда ему в спецодежде еще идти? Зосима Иванович двинулся параллельным курсом, стараясь прикрываться потоком слоняющихся покупателей. Вот и приоткрытые железные ворота. Еще несколько шагов в сторону, чтобы увидеть, что там за воротами. Ага, невысокий железный ангар, ворота ангара открыты, и внутри какое-то движение. А возле ворот — грибок с лавками и на лавках два типа с крепкими шеями. Сидят расслабленно, но очень внимательно смотрят по сторонам. Так, парень в спецовке подошел к этим амбалам, перекинулся парой слов. Один встал и проводил его до неприметной двери в стене ангара справа от ворот. Интересно, что это еще за вход, когда в ангар ведут стандартные высокие ворота? Ладно, потом узнаем, сейчас назад, к очкарику, который остался без надзора. Стоп, из неприметной двери вышел длинный костлявый парень с цветным пакетом. И двинулся на автобусную остановку. Стоит. Так, маршрутка № 16, садится. Ладно, хрен с ним, с этим парнем.

Игнатьев вернулся к забегаловке, когда очкарик прямо на его глазах выходил на улицу, одновременно разговаривая по телефону. «Черт, чуть не упустил», — облегченно вздохнул Игнатьев. Все-таки единственный человек, который, по его сведениям, принадлежал к местной наркомафии.

Слежка за очкариком заняла в общей сложности минут тридцать. Пришлось брать такси и тащиться за автобусом, в который он сел. А по дороге нести водителю ахинею про неверную жену и молодого любовника, которых он хочет застукать. Выйдя из автобуса, очкарик неторопливо пошел по улице и снова с кем-то разговаривал по телефону, сильно жестикулируя руками. По пути попался кинотеатр «Арс». Войдет внутрь? Вошел. Игнатьев прибавил шагу, полагая, что в фойе кинотеатра среди большого количества людей, толкающихся возле банкомата, установки попкорна, кафетерия, книжного лотка и еще чего-то, он сможет подойти ближе.