Террористка Иванова - Эдуард Володарский

— В кого ты такая грубая, Галка? — спросил Пилюгин. — Тебе обидеть человека ничего не стоит.

— Он что, на меня обиделся? — удивилась Галка.

— Нет, на меня. У него же руки нет, ему трудно с картами разбираться, тебе непонятно, да?

— Но я совсем не хотела его обидеть, папа! Я же нечаянно, Полина Ивановна, — чуть не плача, отвечала Галка.

— За «нечаянно» бьют отчаянно, — сухо проговорил Пилюгин. — Иди и приведи его обратно, слышишь? Не то я на тебя обижусь. Серьезно обижусь.

— Ой, да пожалуйста! — Галка встала и вышла из комнаты.

А Валерий Чистов прогуливался возле дома, где жили Полина и Витька. Стоял уже глубокий вечер, и многие окна светились тепло и уютно, но окна Полины были черны.

Валерий посмотрел на часы, закурил новую сигарету и снова медленно пошел вдоль дома, опустив голову и пиная ногой камушек. Неподалеку у обочины тротуара стоял его джип. Валерий забрался в машину, откинул сиденье, вытянул ноги и закрыл глаза…

Полина спала в одной комнате с маленьким Мишкой. Вернее, не спала, а лежала в кровати, глядя в потолок. Рядом стояла коляска, в которой сопел малыш. Время от времени Полина приподнималась в кровати и заглядывала в коляску.

В комнате Галки спал на раскладушке Витька… Но вот Галка открыла глаза, слезла с кровати и, как была, в пижаме, босиком вышла в коридор. На цыпочках она подошла к двери в комнату, где находились Полина и маленький Мишка, присела и посмотрела в замочную скважину. И так же на цыпочках вернулась к себе.

А в гостиной за столом сидел Пилюгин, курил и смотрел на экран телевизора. Шел какой-то боевик, но Пилюгин ничего не видел и тяжело думал совсем о другом…

Утром они быстро завтракали. Пилюгин посмотрел на часы:

— У меня полчаса есть — могу довезти до школы.

— Классная на меня орать будет, — сказала Галка. — Я ведь уже две недели не была.

— Я записку написал. Отдашь ей, — Пилюгин протянул дочери сложенную пополам бумажку.

Галка допила чай, сунула записку в карман джинсов, глянула на Витьку:

— Ты идешь? Папка подвезет нас.

— А нам в разные стороны, — Витька тоже поднялся и пошел в комнату Полины.

Мать сидела на кровати и из маленькой бутылочки кормила малыша. Она была растрепана, в халате и улыбнулась, увидев Витьку:

— Позавтракали?

— Да. Мам, у меня денег ни рубля. Еще за мобильник заплатить надо, а то отключат.

Полина смутилась.

— Подожди. Подержи его… И бутылочку придерживай… — Она осторожно передала сыну завернутого в простынку малыша.

Тот звучно чмокал губами и смотрел на Витьку большими серьезными глазами. Витька улыбнулся.

Полина ожесточенно рылась в сумке, нашла две смятые десятирублевки, поморщилась и, подняв голову, увидела стоящего в двери Пилюгина. Он подошел к Витьке, взял у него из рук малыша и бутылочку. Мишка сразу захныкал.

— Сейчас-сейчас… чуть что реветь начинает… какие мы капризные, — забормотал Пилюгин, вставляя бутылочку обратно в рот младенца. Тот сразу успокоился, зачмокал с еще большим усердием.

— Подержи-ка его, — Пилюгин протянул Полине малыша. — Пойдем, Витя, поговорить надо.

В прихожей Пилюгин достал из кармана сторублевку, протянул мальчику:

— Держи, за телефон заплатишь и порубай что-нибудь в школе. Хватит сотни?

— Не, я не возьму, — Витька спрятал руки за спину. — Мама ругаться будет.

— Возьми. Я сказал, — строго проговорил Пилюгин. — Я что, тебя, мужика, уговаривать должен? Бери, бери, сочтемся…

Витька взял деньги:

— Спасибо, дядя Миша…

— Витька, ну где ты там?! — закричала с лестничной площадки Галка.

— Иду, иду! — и Витька заторопился из прихожей.

Пилюгин вернулся в комнату. Полина продолжала кормить младенца. Когда она подняла голову, майор заметил, что по щекам ее ползли слезы.

— Что случилось, Полина? — опешил Пилюгин.

— Зачем вы ему деньги дали? — шмыгнув носом, спросила Полина. — Я сама ему дам… я достану… Я вам завтра же отдам.

— Ну конечно, отдашь, кто спорит? — улыбнулся Пилюгин. — Слушай, когда подследственная деньги следователю дает — это взяткой называется, да? А когда следователь подследственной деньги дает, как это называется?

— Дурдом называется, — ответила Полина.

— Точно! — Пилюгин оправил пиджак и сказал: — Ладно, мне тоже пора.

— Когда мне на допрос явиться? — спросила Полина.

— Пока не надо, я скажу когда. До вечера… — и он вышел из комнаты. Чуть позже Полина услышала, как хлопнула входная дверь.

— Ну что, Мишаня, поел? Теперь гулять нам пора… И жратвы в доме нету, и денег нет… А ты лыбишься? Доволен? Ну, пошли. Мы совсем выздоровели и должны гулять…

Полина положила младенца на кровать и стала пеленать его. И вдруг увидела рядом с сумкой две бумажки по пятьсот рублей.

— Ну и черт с тобой, ну и потрачу, — сказала Полина.

— Так кто же привозит товар, Сичкин? — спрашивал Тулегенов, сидя на столе почти вплотную к продавцу.

— Я их только по именам знаю — Николай и Семен. Они привозят всю пиротехнику и документы. Я только продаю.

— Еще есть на рынке ларьки, которые торгуют такой пиротехникой?

— На этом рынке вроде я один.

— А твой напарник знает этих ребят?

— Да нет. Откуда? Он даже не знает, где я деньги прячу. И вся документация у меня.

— Выручку каждый день сдаешь? — спросил Тулегенов.

— Раз в десять дней.

— А бабки где хранишь, если от напарника прячешь? Бабки ведь не малые, — спросил Тимонин, что-то записав на листе бумаги.

— Там же храню, в ларьке. У меня там тайник есть.

— Кто за деньгами приезжает?

— Те же ребята приезжают — Николай и Семен.

— Русские?

— Нет, китайцы.

— Ах китайцы! — улыбнулся Тулегенов. — А зовут Николай и Семен? И где же они проживают? В Китае?

— Зачем? Под Москвой где-то…

— А точнее? Ты напряги память, Сичкин, от души советую — меньше срок получишь.

— За что срок-то? Я только продавал. Откуда мне знать, что это контрабанда?

— Это даже не контрабанда, Сичкин, это контрафактная продукция. Ее здесь, в России, производят. И при этом используется ворованная взрывчатка и другие ворованные компоненты. Тут статья посерьезней светит, — говорил Тулегенов, заглядывая парню в глаза. — Я тебе не понты гоню, а реальную перспективу рисую.

— Да я, ей-богу, не знаю, где они все это делают… — на лбу у Сичкина выступил пот, глаза сделались несчастными и перепуганными.

— Когда эти китайские Николай и Семен за бабками последний раз приезжали?