Тайна Испанского мыса - Эллери Квин

Инспектор не начал говорить до тех пор, пока они не достигли тихого места под темными кронами деревьев. Он посвятил целую минуту раскуриванию сигары и созерцанию того, как легкий бриз прогнал прочь облачко едкого дыма.

— Видите ли, — начал он нарочито медленно, — после того, как наша леди наложила на себя руки, все стало ясным. Должен признать, — продолжил он с преувеличенной скромностью, — что до этого я о ней почти не думал. Но такое часто случается. Вы блуждаете в тумане, потом выжидаете, и затем — бац! — что-то щелкает, и вам все сразу становится ясно. Единственное, что нужно, так это терпение.

— Которое, как уверяют знающие люди, — вздохнул Эллери, — при частом употреблении доводит до сумасшествия! Говорите, мой друг, говорите!

Молей хохотнул.

— Марко применил к миссис Констебль свой излюбленный прием, затащил ее в постель, сломил сопротивление и стал ее любовником. Возможно, ему даже не пришлось ее долго уламывать — она была в том возрасте, когда такие смазливые красавчики, как он, грезятся во сне. Однако скоро очнулась. Как только у него оказались ее письма, фотография и пленка, он выложил карты на стол: плати денежки, моя милочка! Перепуганная до смерти, миссис Констебль заплатила. Ее сердце разрывалось от горя, но она надеялась, что, заплатив требуемую им сумму, она получит назад все доказательства ее измены и все будет забыто. Так сказать, мимолетное увлечение, которое ничем не закончилось.

— Пока что, — негромко произнес Эллери, — ничего потрясающего, хотя, скорее всего, правильно. Продолжайте.

— Но мы знаем из подслушанного сегодня разговора, — продолжил инспектор спокойно, — что ее обманули. Она заплатила и не получила доказательств. Миссис Констебль снова заплатила, и снова ничего не получила... и так продолжалось до тех пор... — он нагнулся вперед, размахивая своей сигарой, — пока у нее не осталось ничего, чем бы она могла заткнуть его ненасытный зоб. Что ей оставалось делать? Она впала в отчаяние, не могла или не хотела просить помощи у мужа, а других источников дохода у нее не было. Но Марко все еще не верил этому, поэтому она и оказалась у Годфри. Он не стал бы добиваться ее присутствия здесь, если бы не был уверен, что сможет вытащить из нее еще хоть что-то. А иначе зачем она ему?

— Вы совершенно правы, — кивнул Эллери.

— Марко подготавливал почву, чтобы сорвать последний большой куш, и почему-то решил, что будет проще, если он соберет все свои жертвы вместе. В нужное время надавит на них, получит денежки, прихватит с собой Розу, — возможно, он и не собирался на ней жениться, из того, что я о нем знаю, — и будет надолго обеспечен. Годфри дорого заплатил бы, чтобы избавиться от такого зятька и вернуть свою дочь. Но что произошло? Миссис Констебль приехала сюда, потому что он ей так велел, и потому что она не могла ничего поделать с собой. Он снова потребовал денег, она начала плакаться, что у нее ничего нет, он разозлился и пригрозил, что, если она не прекратит изворачиваться, он либо отошлет все доказательства в какую-нибудь желтую газетенку, либо ее мужу. Однако миссис Констебль говорила правду — она оказалась припертой к стене. И что же она делает?

— О, — протянул Эллери. — Понятно. — Он выглядел разочарованным. — Ну так что же она делает?

— Замышляет убить его, — с триумфом провозгласил Молей. — Вернее, замышляет заказать убийство и, если все бумаги находятся при нем, выкрасть их и уничтожить. Для этой цели находит капитана Кидда, о котором она успела узнать, пока находилась здесь, и нанимает его убить Марко, но Кидд по ошибке хватает Каммера, о чем она узнает почти сразу же и тогда срочно печатает письмо и назначает Марко свидание ночью на террасе, спускается к нему, хватает бюст Колумба и тюкает Марко по макушке, после чего душит проволокой, которую приносит с собой...

— И раздевает труп? — тихо спросил Эллери.

Молей выглядел раздраженным.

— Исключительно ради пикантности! — взорвался он. — Чтобы пустить дым нам в глаза! Это ничего не значит. А если и значит, то у нее просто поехала... ну, вы понимаете, что я хотел сказать.

Судья Маклин покачал головой:

— Мой дорогой инспектор, не могу сказать, что я согласен с вами по некоторым пунктам.

— Продолжайте, — попросил Эллери. — Инспектор еще не закончил, судья. Я хотел бы выслушать все до конца.

— У меня все сходится, — обиженно буркнул Молей. — Она решила, что получила свободу. Нет никаких следов, записка уничтожена, или если она уцелела, то указывает на Розу. А миссис Констебль отправляется на поиски своих писем и всего остального. Но ничего не находит. И тогда она уходит с мыслью поискать еще раз в следующую ночь — в последнюю ночь, когда вы застукали ее вместе с миссис Мунн и миссис Годфри. Потом ей звонит какой-то тип, у которого в руках все доказательства, и вся карусель закрутилась по новой. Миссис Констебль убила Марко напрасно. На этот раз она даже не знает, кто держит ее на крючке. Таким образом, игра заканчивается, и она совершает самоубийство. Вот и все. Самоубийство миссис Констебль есть признание ее вины.

— Так все и было, э? — хмыкнул судья Маклин.

— Так все и было.

Пожилой джентльмен покачал головой.

— Помимо того, — осторожно начал он, — что в вашей теории хватает противоречий, инспектор, разве вы не видите, что эта женщина психологически не годится на роль преступника? Она была скована страхом с самой первой секунды прибытия на Испанский мыс. Это уже немолодая женщина с буржуазным воспитанием — обыкновенная домашняя хозяйка, лишенная каких-либо пороков, ограниченная с точки зрения ее морали, привязанная к дому, мужу и детям. Инцидент с Марко явился эмоциональным взрывом, который закончился так же быстро, как и начался. Такая женщина могла бы совершить преступление только в эмоциональном порыве, когда она была доведена до предела, но она никак не могла осуществить столь изощренное убийство, да еще спланированное заранее. Она не могла мыслить трезво. Уж не говоря о том, что я сильно сомневаюсь, хватило бы у нее на это ума. — И он снова покачал красивой седой головой.

— Если вы, джентльмены, закончили пикироваться, — вмешался Квин, — то не будете ли вы так добры, инспектор, ответить на несколько моих вопросов? Вам все равно придется отвечать на них газетчикам; а эта публика за словом в карман не полезет; и вы, разумеется, не хотите, чтобы вас застали, грубо говоря, со спущенными штанами.

— Валяйте, — кивнул Молей, который больше не выглядел ни торжествующим, ни раздраженным. Он сидел, кусая ногти и наклонив голову в сторону, как если бы боялся пропустить хотя бы слово.

— Во-первых, вы сказали, — отрывисто начал Эллери, — что миссис Констебль, будучи не в состоянии заплатить Марко, задумала убить его. И для осуществления этой грязной работы, как вы считаете, наняла капитана Кидда! Но позвольте вас спросить: где она взяла деньги, чтобы заплатить Кидду?

Инспектор сидел молча, разглядывая свои ногти. Потом ответил:

— Ну, я признаю, что здесь неувязка, но, может, она просто пообещала ему заплатить после того, как он выполнит работу.

Судья улыбнулся, а Эллери покачал головой:

— И из-за неуплаты обещанных денег угодить в лапы этого циклопа? Думаю, что нет, инспектор. Уж не говоря о том, что такой негодяй, как этот Кидд, мог бы кого-то убить, не получив денег вперед. Как видите, в вашей теории есть по крайней мере одно слабое место. Во-вторых, откуда миссис Констебль знала об отношениях между Марко и Розой — настолько хорошо, чтобы быть уверенной, что сработает ее ход с запиской?

— Ну, это легко. Она следила за ним, вот и узнала.

— Но Роза, — улыбнулся Эллери, — держала их отношения в большом секрете. Так что, если вам нечего возразить мне, это ваше второе слабое место.

Молей молчал.

— Но подобные вещи... — начал он немного погодя.

— И в-третьих, — сокрушенно вздохнул Эллери, — вы так и не объяснили нам причину наготы Марко. И это самое главное упущение, инспектор.

— Черт бы побрал эту наготу Марко! — прорычал Молей, вскакивая на ноги.

Эллери пожал плечами и тоже поднялся.

— К сожалению, мы не можем так просто отделаться от этого дела, инспектор. Говорю вам, у нас не может быть удовлетворяющей нас теории, пока мы доподлинно не узнаем, почему...

— Ш-ш-ш! — тихо прошептал судья.

Они одновременно услышали это. Это был женский голос, сдавленный и слабый, но прозвучал он где-то неподалеку в саду.

Они бросились в сторону крика, стараясь бежать как можно осторожнее по густой траве. Крик не повторился. Но они уловили женское бормотание, становившееся все громче по мере их приближения. Мужчины инстинктивно притаились.

Потом заглянули сквозь живую тисовую изгородь в лесок, образованный голубыми елями. Один взгляд, и мускулы инспектора Молея напряглись, дабы рвануть через изгородь. Рука Эллери сжала руку инспектора, и тот отступил назад.