Ректор, держи штаны крепче! - Мира Гром

— Это же крайне опасная штуковина. От нее бед уже предостаточно… Зачем она вам? — влезла я с вопросом.

— Наш орден очень много лет занимается охраной подобных артефактов. Вы правы, Кэтрин, вреда от них гораздо больше, чем пользы, а потому гораздо лучше, когда они скрыты от алчных человеческих рук, — ответил Мак. — А шкатулка — один из самых страшных артефактов. Она выполняет желания, но по своему усмотрению, и никто не может предугадать, чем это закончится в конечном итоге. Нам непременно нужно ее разыскать, потому что мне страшно представить, что будет с этим миром, попади она не в те руки. Вы оба показали себя с лучшей стороны и мне очень хотелось бы, чтобы вы присоединились к ордену и к поискам. Иначе это будет просто катастрофой… — вздохнул он и устало потер виски. — Надо же, всю жизнь охранял шкатулку Танари, а тут он пропала…

Я посмотрела на Артура, пытаясь одним взглядом спросить, можно ли верить Маку? Он едва заметно кивнул. Я вздохнула и тихо призналась:

— Вообще-то вы до сих пор ее охраняете… — встала, подошла к его портрету, отодвинула, нажала на камешек и достала пропажу. — Когда мы искали карту подземелий, я немного изучила в запретной секции план академии. А когда переносили травы, проверила место. Вот ваша Танари… — вздохнула и поставила ее на стол.

Мужчины переглянулись в изумлении, а я вздохнула и уселась на место. Как камень с души упал. Я ужасно переживала, что кто-то найдет ее здесь…

— Кэти! — Артур пощелкал пальцами перед глазами, выдернув меня из собственных мыслей.

— А? — отозвалась и смутилась.

— Почему шкатулка в крови? — спросил Мак.

— Это я порезалась, когда ее из тайника доставала… — ответила рассеянно, и до меня вдруг дошло, что я натворила. Кровь. Я испачкала шкатулку своей кровью… А ведь все дело именно в ней… — Ой! — только и смогла сказать.

— Кэти, малышка, скажи, а о чем ты думала, пока переносила шкатулку? — поинтересовался Мак.

— Эм… — Я невольно сглотнула. — Ну… Мне очень хотелось, чтобы все это поскорее закончилось, чтобы негодяи были наказаны и я наконец-то смогла спокойно учиться и… — покосилась на Артура и смутилась.

— Теперь понятно, что произошло в храме… — вздохнул любимый, приобнял меня и невесомо коснулся губами моего виска.

Я только и смогла, что тихо вздохнуть и доверить дальнейшее обсуждение мужчинам. Артур пообещал своему наставнику подумать над его предложением о вступлении в орден, а как только мы вышли из кабинета, приобнял меня и тихо сказал:

— Сегодня в восемь я буду ждать тебя в нашем тайном месте на крыше. Придешь? — поинтересовался с ехидной улыбкой.

— До вечера! — ответила на вопрос и попрощалась одновременно, быстро коснулась губами его щеки и сбежала проверить, как там себя чувствует мой друг.

Не успела я подняться на крышу, как сзади мне на глаза легли теплые ладони.

— Не подсматривай! — раздался голос Артура.

Подталкивая, он вел меня куда-то, все еще закрывая глаза. А когда остановился и убрал руки…

— Какая красота!

Передо мной расстилалась территория академии. Внизу все было украшено разноцветными светящимися шарами, а на самой крыше…

По самому краю тоже висели гирлянды, которые качались на ветру. А по границе каменной кладки были высажены розовые кусты.

— Любимая, тебе нравится? — Артур подошел и взял мою ладонь, невесомо целуя пальцы.

— Очень.

Я не кривила душой ни на йоту. Стол с белой скатертью, уставленный изысканными блюдами, витые свечи в высоких канделябрах, цветы с тонким ароматом — все говорило о том, что это настоящее свидание.

— Садись.

Артур отодвинул стул, усаживая меня на мягкое сиденье.

— Вина?

— Пожалуй.

Он налил в высокий бокал вино из хрустального графина и протянул мне.

— За будущее!

Раздался звон. Мы сделали по глотку, и Артур отставил свой бокал.

— Дорогая Кэти! С тех пор, как ты вошла в мою жизнь, все изменилось.

— Ага, ворвалась и поставила с ног на голову.

— Не перебивай, иначе я собьюсь. Так вот… Ты заставила меня иначе взглянуть на себя и свою жизнь. Я понял, что не представляю без тебя своего будущего. — Он встал со своего места и опустился передо мной на одно колено. Это то, что я думаю? Офигеть не встать. — Кэти, любимая, ты окажешь мне честь и станешь моей женой?

Артур открыл передо мной бархатную коробочку, в которой на алой подложке лежало изумительной работы кольцо. У меня аж дух захватило.

— Кэти?

— Я… я подумаю.

— Чего-о-о? — раздался голос Маршалла из ближайших кустов роз. — Подумаешь? Совсем обалдела? Соглашайся, и дело с концом. Хочу быть шафером.

Я захихикала — Маршалл в своем репертуаре.

— Да ладно тебе, конечно, я согласна.

— Правда? — Артур просиял.

— Да.

— Ура!

Он вскочил, схватил меня в объятья и принялся жарко целовать. Я отвечала тем же.

— Подождите хоть до первой брачной ночи, — пробурчал Маршалл.

Но кто будет слушать енота…

— Ах, как романтично! — заверещала Крис, стоило мне рассказать о предложении Артура. — Надеюсь, ты согласилась? А я буду подружкой невесты? Ты уже присмотрела платье? — сыпала она вопросами.

— Да. Да. И нет, — ответила я сразу на все.

— Мы обязательно должны купить тебе самое красивое платье. Уж я об этом позабочусь.

На следующий же день рано утром она потащила меня по магазинам. Я хотела еще немного поспать, но Крис была неумолима.

— Думаешь, так просто выбрать подходящий наряд? Да мы весь день провозимся.

Я застонала. Терпеть не могу шоппинг. Обычно я приходила в магазин, брала первую попавшуюся шмотку и убегала. И как представила целый день хождений, выбора и примерок, чуть дурно не стало.

— Может, не надо? — с надеждой спросила.

— Надо, Кэти, надо! — отрезала Крис, пресекая дальнейшие споры.

Я вздохнула, но покорно пошла за подругой. Спорить с ней — только время зря терять.

В первом же магазине она затараторила, показывая на меня, а модистка лишь кивала с улыбкой.

— У нас огромный выбор платьев на любой вкус, цвет и кошелек.

— Кошелек у нас глубокий, вкус есть, а цвет… белый, — Крис посмотрела на меня, выразительно подняв брови, — ведь белый же?

Я смутилась и кивнула. Что бы там ни говорил и ни думал Маршалл, дальше поцелуев у нас с Артуром не заходило. Хотя я была не прочь, но любимый не хотел торопиться. Решил оставить все самое интересное на десерт, как он говорил — на брачную ночь. Что ж, значит, надо его простимулировать.

Я подозвала Крис и шепнула, что хочу самое сексуальное и провокационное платье, и поиграла бровями. Она понимающе усмехнулась.