Пастырь Вселенной - Дмитрий Абеляшев

Владимир налил кипяток, сегодня из-за лютого холода в кухне поднявший особенно пышное облако пара над его чашечкой, и услышал тихий стук босых женских ног по коридору. Лея с улыбкой вошла в кухню и, поцеловав Володю и чуть склонив набок свою прелестную головку, бросила укоризненный взгляд на чашку с ароматным бодрящим напитком. Лея была все так же обнажена и, похоже, чувствовала себя в только что не звенящем морозном воздухе кухни как рыба в воде. Владимир не знал, что этой ночью за широко распахнутыми окнами его квартиры было минус десять, но догадывался, что сейчас в жилище его было не намного выше нуля. Кофе за считанные секунды стал вполне пригоден для питья, а если выждать еще минуту, то его смогут пить разве что анданорцы. Владимир же и так не кололся, не курил, выпивал мало, да и то по праздникам, и не имел не малейшего желания отказываться от скромной радости выпить чашечку кофе таким особым утром. Потому он, не стесняясь с многозначительной улыбкою глядящей на него Леи, взял чашку и с наслаждением отхлебнул живительного тепла, так необходимого сейчас его промерзшему за ночь насквозь, именно как пельмень в морозилке, телу.

— Что, наркоман, кумарит тебя без твоей наркоты? — нежно глядя на Володю, бросила Лея. Володя в ответ засмеялся и сказал:

— А еще говорила, что художественные фильмы не нужны. Где бы еще ты набралась таких словечек?

— Да, — сказала Лея, садясь к Владимиру на колени и обнимая его за шею, — с точки зрения расширения словарного запаса они полезны, не спорю.

Володя погладил Лею по животику и сказал улыбающейся девушке, подарившей в ответ на ласку ему такой лучистый, такой влюбленный взгляд:

— Радость моя, я хочу, чтобы мы всегда были с тобою вместе. Я хочу, чтобы то, что было между нами, было не просто романом. Я готов отдать тебе все свое будущее и хочу, чтобы ты сделала то же самое. Как тебе мое предложение?

Лея коснулась нежными пальчиками щеки Владимира и глубоким, завораживающим голосом, будто идущим прямо от ее сердца, а то и самой души, ответила Володе:

— Думаю, обстоятельства даже способствуют твоему взгляду на вещи. Я уже не офицер Анданора — какой я офицер после того, как не застрелила тебя вчера, ты уже не боец Сопротивления — какой ты партизан после того, как решил развлекаться с моим телом, вместо того чтобы предоставить его для опытов подпольщикам. Но я не это тебе хотела сказать. Знаешь, я раньше не верила в любовь с первого взгляда. А теперь начинаю — в любовь с первого взгляда до последнего вздоха. Так вот, — продолжала Лея, положив ладошку на закованную в куртку и два свитера грудь Володи, которому показалось, что он все равно чувствует теперь тепло ее пальцев сквозь слои шерсти и кожи, — мне кажется, что даже если бы обстоятельства были против нас, я все равно согласилась бы с твоим предложением. Да, милый, я согласна, — сказала Лея, опьяняя Владимира призывным взглядом своих кошачьих глаз и накрепко обвивая руками его шею.

— То есть, — уточнил Володя, обняв Лею за спину и талию, — можно теперь называть тебя своей женой?

— Да, мой милый муженек, — улыбнулась Лея. — Это для меня приятно еще и тем, что тогда я смогу в любое время призвать тебя для исполнения супружеского долга.

Лея медленно приблизила свое лицо вплотную к лицу Владимира и, лизнув его в нос, прильнула губами к его уху и сладко шепнула внутрь:

— Сейчас, например…

Володя торопливо допил свой кофе и, легко подняв Лею на руки, понес ее в большую комнату, на ковер, где она вчера вечером переодевалась под дулом плазмомета, удивляясь причудам судьбы. Ведь эту же самую Лею он так же вот, на руках, приволок к себе домой, намереваясь после отдать Зубцову. Еще интереснее показался Владимиру тот факт, что приземлением анданорской летающей тарелки было прервано его свидание с Леной, чуть было не ставшей его первой женщиной. А еще Володе, нежно уложившему разомлевшую от грядущей близости Лею, захотелось — не для чего-нибудь, так просто — узнать о личной жизни его избранницы до того момента, как она оказалась в его доме. Ему вообще надо было так о многом с ней поговорить, что одних расспросов, казалось, хватит на целый год. Сегодня Володя был в настоящем восторге от того, что их нынешнее слияние было ничуть не менее полным и острым, чем вчерашнее. Все опять было так восхитительно, что Владимиру, впрочем, как и в большинстве отведенных им судьбой последующих минут близости, показалось, что все было даже еще прекраснее, чем в прошлый раз. Только настоящая, большая любовь рождает такой восторг блаженства страстных объятий, который влюбленные просто не в состоянии адекватно запомнить, и потому каждый новый, переживаемый сейчас, в эту дарованную им минуту, экстаз кажется им достигнутой вершиной блаженства. Настоящая любовь всегда взаимна — стоит ли говорить, что Лея переживала то же растворяющее границы между телами влюбленных упоение счастьем, когда нет ни прошлого, ни будущего, только бесконечная радость каждого, останавливающего само время мгновения.

Когда же песочные часы времени, застывшие было в нерешительности у ложа подлинной любви, начали вновь, песчинка за песчинкой, сыпать все новые и новые секунды в уже и без того спрессованные немыслимые дюны пустынь мировой истории, Владимир, отдышавшись и полежав молча еще недолго — холодный воздух опять давал о себе знать первыми мурашками, погладив и поцеловав прищурившую свои такие прекрасные глаза Лею, спросил:

— Прости меня, пожалуйста, но я хотел бы задать тебе вопрос — пойми, это ни на что не влияет, я просто хотел бы знать о твоей прежней личной жизни.

Лея, чуть погрустневшая сразу, но не слишком, сказала Владимиру, садясь напротив:

— Ну ты давай одевайся — вы, земляне, от художественных фильмов и наркотиков стали совсем мерзлявыми, несмотря на то что дикари, — и слушай. Вопрос, конечно, законный. Мне даже приятно, что ты задаешь мне его уже после того, как фактически объявил меня своей женой. Знаешь, тебе будет вдвойне интересно услышать ответ на него по некоторым, неизвестным пока еще тебе причинам.

Владимир, вконец заинтригованный, приготовился слушать, даже забыв надеть на себя что-либо, кроме нательного крестика, футболки и свитера.

— Итак, — начала Лея, поджав колени и замкнув их сверху кольцом рук, — на Землю я прилетела девушкой. Моим единственным любовником был анданорский офицер, с которым я имела близость впервые уже в третью ночь с момента оккупации.

— Ну и как он тебе как мужчина? — почти непроизвольно спросил Владимир, чувствуя, что задает опасный вопрос.

Лея в ответ одарила Володю хитрым, как показалось тому, словно немного оценивающим взглядом и сказала:

— Ну, не знаю, как и сказать. Тебе это очень важно?

Владимир сжал зубы, чувствуя, какой сильной может быть ревность, когда это касается по-настоящему ТВОЕЙ женщины, и напряженным, незнакомым ему самому голосом ответил:

— Да, очень.

— Милый, он доставлял мне удовольствие, ты же даришь мне блаженство. Ну как тут можно сравнивать?

Владимир почувствовал, как у него отлегло от сердца. Лея же продолжала:

— Так вот, Володенька, а сейчас я тебе скажу нечто такое, что, как я думаю, произведет на тебя неизгладимое впечатление. Я хочу рассказать тебе, как умер мой любовник. Ты ведь хочешь услышать об этом?

— Да, расскажи, пожалуйста, — отозвался Володя, замирая.

— Представляешь, на него, загораживаясь мною, напал один дикарь. Стор растерялся и даже потерял равновесие. И тут его ударили огромным молотом — к слову, чисто земное изобретение, таких «инструментов» не было на Анданоре даже в самые древние времена. А потом, когда Стор сперва включил сирену, а следовало бы выстрелить — Стор всегда был немного рассеян, я ругала его за это, — дикарь тошнотворно долго пилил ему шею своим ножиком, а я вынуждена была смотреть на все это, я же была связана. Я не отвернулась и не закрыла глаза. В сущности, я собиралась к тому моменту расстаться со Стором — он уже сделал свою работу, благодаря ему я почувствовала себя женщиной и разобралась, что именно мне нужно. Стор, к слову, мне нужен не был. Разумеется, я и не предполагала, что наше расставание будет столь драматическим, и я вовсе не была тебе признательна тогда за то, что ты избавил меня от неприятной обязанности финальных объяснений. Так что не удивляйся, — с нежной, чуть печальной улыбкой сказала Лея, — если я и впредь буду называть тебя порой дикарем. У меня вчера непроизвольно возникло чувство, что ты убил Стора, чтобы завладеть мною, — так уж развивались наши отношения. Правда, интересно?!

Владимир потупил взор, переваривая сказанное Леей. И ответил, бросив взгляд прямо в глубины ее глаз:

— А ты вот была первой и, надеюсь, теперь будешь единственной женщиной в моей жизни. Ваш прилет сорвал мне свидание. Если бы не вторжение, то моей первой девушкой была бы не ты. Скажи, ты случайно прилетела не на той летающей тарелке, что приземлилась в трех домах отсюда?