Одиночка - Пак Владимировна

Башня, совершенно белая, как окружающие нас снега, словно искрилась в темноте. Ее стены, пронзающие ночь, отливали едва заметной голубизной, навевая воспоминания о древних поверьях, полуправде-полувымыслу, на долгие часы заставлявших меня замирать возле отца долгими зимними вечерами. Я неохотно перевел взгляд на узкие ступени и поразился, только теперь заметив, что они будто парят в воздухе. Я стоял достаточно близко и никакой ошибки быть не могло. Сверкающие плиты начинались очень низко над землей и белой змеей обвивали башню, но так, чтобы не касаться ее.

Гулон жалобно заскулил, заставив меня опомниться и опустить руку на его морду. Страх ушел так же внезапно, как появился. Я пожал плечами, напоследок еще раз огляделся вокруг и осторожно ступил ногой на лестницу. Происходящее все еще казалось мне иллюзией, одной из тех, которыми так хорошо владеет Веланд. Я медленно поднимался, одновременно веря и боясь, что все это – лишь лихорадочный бред одиночки, валяющегося на ледяном полу в тюрьме Единых или того хуже – на площади, в ожидании казни. Но плиты подо мной не торопились таять, башня не исчезала, все больше убеждая меня в том, что настоящим является и мир, и все, что со мной сейчас происходит.

Странно, но я почувствовал облегчение. Пусть башня возникла как-то странно, да и вообще судьба подсунула мне какой-то сомнительный мирок, но зато там наверху наверняка найдется, где переждать ночь. Но хотя все во мне так и дрожало в предвкушении скорого отдыха, по лестнице я поднимался по прежнему не спеша, тем более, что перила данное строение не предусматривало. Но зато стена была совсем рядом, позволяя время от времени хватался за нее руками. Зверь, тихо ворча, крался позади меня.

Где-то на середине ступени плавно перешли в небольшую площадку и на моих глазах вросли в стену, не оставив и намека на зазор. И так как я вконец запыхался, вползая на башню, то с удовольствием остановился, решив дать себе небольшой отдых. Но тут же в стене прорезался черный проем, и я, давший себе твердое обещание ничему больше не удивляться, тем не менее от неожиданности оступился, едва не спихнув с лестницы гулона. Зверь обиженно взвизгнул и поджал отдавленную лапу.

– Извини, – торопливо проговорил я и, скользя одной рукой по гладкой голубоватой поверхности, аккуратно приблизился к проему и сунул в него голову, погрузившись в кромешную тьму.

Световой кокон, вытянувший из меня несколько драгоценных крупиц Силы, сплелся вокруг руки. Только после этого я осмелился сделать крошечный шажок внутрь. И ощутил разочарование. Не было там ничего необычного, просто пустая круглая комната, как раз то, что необходимо для отдыха усталым странникам, слишком долго блуждавшим среди снегов. Гулон шустро прошмыгнул мимо меня к противоположной стене и совершенно спокойно свернулся клубочком, прикрыв нос мокрым хвостом. Я обреченно примостился рядом, наплевав на опасность ночевки в насквозь незнакомом месте. После секундного колебания все же развеял световой кокон, сладко зевнул и провалился в сон прежде, чем коснулся спиной стены…

Башня ровно светилась в ночи, чистая крыша цвета холодной стали слегка поблескивала во мраке, словно и не падал полночи густой снег. Метель разгулялась вовсю, напрочь скрыв следы человека и зверя, пожаловавших в этот мир. Ветер со злобным воем носился вокруг, но внутри башни было тепло и тихо. Ее непогода предпочитала обходить стороной.

Неожиданно свет башни чуть мигнул, словно приветствуя кого-то, и тотчас возле ее стен сплелся высокий черный силуэт. Снег, будто наткнувшись на невидимое препятствие, поспешно отпрянул от гостя. А тот, не обратив на это ни малейшего внимания, запрокинул голову, ища что-то взглядом. И вдруг исчез…

Спалось мне неспокойно. Заворочавшись посреди ночи, я потревожил гулона, на которого когда-то успел положить голову. Он пошевелился, но так и не проснулся. Зато я раскрыл глаза и долго соображал, где нахожусь. А вспомнив, сладко потянулся и попытался устроиться чуть удобней. Это мне удалось под недовольное ворчание зверя, но теперь некстати пропал сон. Некоторое время я лежал, искренне надеясь, что мне удастся таки заснуть, но похоже, уже зря. Тогда я рывком поднялся, сел, скрестив ноги. Сердитым взглядом пробуравил черный проем, за которым угадывалось легкое свечение, проникающее внутрь, но странным образом не рассеивающее темноту.

Делать было нечего и тихонько вздохнув, я поднялся на ноги и выглянул наружу. И тут же пожалел об этом. Ветер бушевал такой, что мог смести с лестницы любого, но к моему удивлению даже на площадке я его не чувствовал. Хотя был уверен, что если протянуть руку – ветер с готовностью вцепится в нее и без малейших колебаний сдернет меня вниз. К счастью, эта мысль лишь мелькнула у меня в голове, но претворять ее в жизнь я не стал. Просто задрал голову, пытаясь угадать, что же может находиться выше. Как-никак на этой площадке лестница не кончалась. Ступени поднимались и выше, просто мне как-то в голову не пришло карабкаться дальше, раз уж здесь обнаружилось вполне подходящее место для ночлега. Но теперь, когда усталость ушла, я решил подняться до конца.

Держась рукой за стену, я медленно переставлял ноги, стараясь не обращать внимания на жутковатый вой ветра, бушующего вокруг нашего прибежища. И с каждым шагом все сильнее ощущая, как разрыв между мной и землей становится настолько угрожающим, что лучше даже не думать о том, чтобы посмотреть вниз. Я про себя считал ступени, пока благополучно не добрался до самого верха, где под крышей обнаружилась круговая узкая площадка, огороженная низкими тонкими перилами. Я сделал шаг, опустил на них руки и опасливо наклонился вперед, стремясь рассмотреть отсюда землю. Меня тут же стегнул по лицу сильный порыв ветра, острые иголки снега впились в кожу и заставили прищуриться, чтобы разглядеть хоть что-то внизу. Но вокруг была только белая пелена. Я разочарованно отклонился назад и провел рукой по влажному лицу. Теперь, когда ветер и снег больше не могли до меня дотянуться, я почувствовал себя намного спокойнее.

Здесь, под кровом чужой ночи, я размышлял, насколько витиеватой стала моя судьба, когда-то казавшаяся отцу прямой, как стрела. Я никогда не жаловался на удачу, но чтоб вот так сбежать из Убежища, а потом еще наткнуться на это строение в совершенно незнакомом мире – это слишком даже для меня. Да и что дальше, ждать, пока не рассеется ночь? Но это ничего не изменит.

Я задумчиво обошел башню по опоясывающей ее площадке, не замечая, что за мной тенью следует чужой силуэт. Да и с чего бы, ведь я находился в состоянии приятной расслабленности. Свет башни согревал, внизу находилось уютное укрытие и мне понемногу начинало казаться, что не так уж и плох этот мир. Да, странный, но на взгляд чужака и Атион может показаться необычным.