Ночь для двоих - Томас Шерри

Маркиз также не заметил до тех пор, пока Паллисер не открыл сейф еще раз, желая вернуть статуэтку на место, что там находится связка писем.

Делать было нечего. Оставалось только напоить Паллисера, взять письма и уносить ноги. Однако вожделенная цель постоянно удалялась — Вир тоже пьянел. А у Паллисера появилась досадная привычка внимательно следить за тем, чтобы его собутыльник выпивал свой бокал до дна, а не выливал его в ближайшую кадку с чахлой пальмой.

Паллисер потянулся через стол за бутылкой и сбил металлическую вазу, которая с грохотом покатилась по полу.

— Вы слышали? — спросил Вир.

— Конечно, слышал, — раздраженно сообщил Паллисер. — Такой грохот услышал бы мертвый.

— Нет, был какой-то еще звук. — Вир неловко встал, чтобы поднять вазу, при этом опрокинул стул, который неожиданно возник на его пути.

Стул с треском сломался.

— Вы слышали? — снова спросил Вир.

— Конечно, слышал.

— Нет, был какой-то еще звук.

Паллисер схватил трость, встал и прислушался. Через несколько мгновений он взмахнул тростью.

— Я ничего не слышу.

Трость сшибла с полки мраморный бюст, который, разумеется, раскололся, грохнувшись на пол.

— Вор!

— Ш-ш-ш, — прошипел Вир. — Кто-то дерется.

— Где? Я не слышу ни черта.

Вир сделал шаг в сторону и свалил приставной столик.

— Мне кажется, сюда кто-то идет.

— Давно пора. Здесь полный разгром. Необходима срочная уборка. Я думаю...

Дверь распахнулась, и на пороге появился незнакомец с револьвером в руке. Медленно, очень медленно (Или это восприятие Вира замедлилось) он поднял оружие. Маркиз взглянул на Паллисера. Тот далее не видел вторжения, завороженно уставившись на мраморные осколки.

Незнакомец выстрелил. Звук едва дошел до заторможенного сознания маркиза. Он спокойно проследил, как Паллисер падает на пол. Пуля попала в левую сторону груди несчастного, оставив аккуратное отверстие в самом центре яркого пиона, который Паллисер носил в качестве бутоньерки.

Затем убийца повернулся к Виру и нажал на спусковой крючок. Вир присел. Острая боль, пронзившая правую руку, быстро оживила утонувшие в роме инстинкты. Маркиз нащупал металлическую вазу, все еще лежавшую на полу. Ваза, небольшая, но тяжелая, метко угодила в лоб убийце. Мужчина вскрикнул и пошатнулся. Прежде чем он успел прийти в себя, за вазой последовал стул. А потом убийца получил сильный удар приставным столиком и растянулся на полу. Столик упал сверху, а на него, для верности, рухнул Вир.

Послышались шаги. Вир с трудом поднялся и прислонился к стене. Но это были всего лишь слуги Паллисера, а вовсе не его телохранители. На пороге изумленно глазели на разгром два лакея.

— Немедленно пошлите за доктором, — приказал Вир, хотя и сомневался, что Паллисер еще жив. — И приведите констебля.

— Но мистер Паллисер не хочет иметь дело с полицией.

— Тогда ступайте и приведите того, с кем он хочет иметь дело, получив пулю в грудь.

Один из лакеев заколебался:

— Я не знаю, сэр. Я недавно работаю в этом доме.

— Тогда иди за констеблем.

Убедившись, что оба лакея ушли, и вблизи больше никого нет, маркиз осторожно взял носовым платком ключи. Полиция теперь научилась снимать отпечатки пальцев, так что рисковать ни к чему, быстро открыл сейф, достал связку писем и бегло их просмотрел. Да, подобные письма не стоило предавать огласке. Вир пересчитал их. Ровно семь. За ними он и явился.

У него была с собой связка писем от того же члена королевской семьи, но по совершенно незначительному поводу. Совершив подмену, он закрыл сейф и вернул ключи в карман Паллисера.

Только после этого он осмотрел свою руку. Пуля задела ее над локтем. Рана явно поверхностная. Он позаботится об этом дома.

Теперь следовало освободить сцену для доктора, полиции и любого другого, кто решит сюда пожаловать.

На пороге своего дома маркиз понял, что первым дедом должен был попасть на одну из конспиративных квартир Холбрука. Он вспомнил, что необходимо избавиться от парика, усов и очков, но совершенно забыл, что не должен являться домой с раной.

Однако он был слишком измучен и все еще сильно пьян, чтобы идти куда-то еще. Покачнувшись, он решил, что, невзирая на окровавленную руку, ему лучше все-таки войти внутрь.

Морщась, он открыл дверь левой рукой и вошел. Он достаточно хорошо владел девой рукой, чтобы выполнять привычные действия, но боль от этого меньше не становилась.

Часы пробили четверть пятого. Скоро рассветет. Он вошел в свою комнату и включил свет. Связка писем немедленно отправилась в закрытый шкаф. Немедленно — значит, как только он сумел вставить ключ в замочную скважину. Утром горничные найдут немало царапин в районе замка.

Снимая фрак, он громко скрипел зубами. Справиться с жилетом оказалось проще. Зато ткань рубашки присохла к ране, и, отрывая ее, он испытал немало острых ощущений.

Дело оказалось хуже, чем думал Вир. Пуля вырвала изрядный кусок плоти. Сейчас он сделает то, что сможет, и ляжет в постель. Проснувшись, если, конечно, количество выпитого рома не окажется смертельным, он пошлет за Нидхамом, агентом Холбрука, который по совместительству был практикующим врачом.

Намочив несколько носовых платков, маркиз обмыл рану. Среди его бритвенных принадлежностей всегда находилась бутылочка со спиртом. В нем маркиз намочил другой платок.

Ужасное жжение заставило Вира зашипеть. Голова болела. Теперь, когда напряжение пошло на убыль, снова почувствовалось действие алкоголя. Ему повезет, если удастся добраться до кровати.

Неожиданно он замер. Даже не осознав, что именно он услышал, маркиз понял, что не он один бодрствует в столь поздний... или ранний час.

Он обернулся. Дверь, ведущая в смежную комнату, открылась, и на пороге показалась Элиссанда в его ночной рубашке, волочившейся за ней по полу. Может показаться странным, но его зрение, существенно ослабленное алкоголем, все же не упустило такие детали, как вырисовывающуюся под рубашкой грудь и торчащие соски.

— Уже очень поздно. Я беспокоилась. Я думала... — Она запнулась и воскликнула: — Что случилось? Это дядя?..

— Нет, что вы, ничего страшного не произошло. Просто кучер с неуемным аппетитом захотел получить мой бумажник. Я не отдал. Тогда он достал пистолет и принялся им размахивать. Пистолет случайно выстрелил. Перепуганный кучер удрал, а мне пришлось оставшееся расстояние идти пешком.

Складно получилось. А он-то считал, что ни на что подобное уже не способен. Впредь следует относиться к себе с большим уважением.

Элиссанда смотрела на него во все глаза, словно он поведал ей, что пришел домой голым и всю дорогу танцевал. Маркиз почувствовал раздражение. На ее физиономии читалась убежденность, что он сделал какую-то глупость — иначе появление раны объяснить было невозможно. Кучера наверняка иногда стреляют в своих пассажиров. Это должна знать даже деревенская тетеха вроде теперешней леди Вир.