Младший наследник. Том 2 - Волопас

моей матери (и, следовательно, у меня) отродясь ничего подобного не было. Мёбиус да Нетти из Кортенгейла — так нас обычно и называли.

— Понятливый, — фыркнул бородатый. — Я Дайчи. Мои спутники: Джеро и Сато. Мы оммёдзи, так что заруби себе на носу — стоит быть послушным и лишний раз не вякать, если не хочешь, чтобы тебя сожрала тень. В этих лесах их, пожалуй, слишком много. Мы сопровождаем госпожу Асами — к ней даже подходить не вздумай, сразу головы лишишься.

Относились ко мне пренебрежительно — впрочем, для людей, считавших себя на порядок выше какого-то обычного крестьянина, это было чем-то нормальным. Я терпел, прислушиваясь к их разговорам — они продолжали свой путь к Нагано, и это означало почти месяц пути по лесам с редкими большими дорогами и деревушками. Планировалась лишь одна остановка в достаточно крупном городе — Никко.

По какой-то причине мои вынужденные спутники должны были скрывать личность девушки, которую сопровождали. Мне было наказано называть её не иначе, как госпожа, имени не упоминать, а лучше и вовсе не раскрывать рта. То ли в самом деле преступница, то ли девушка в беде — кто разберёт.

Ни о каком «глазе» разговоров не велось, так что я собирался понаблюдать ещё. К тому же, не просто так меня выкинуло рядом с ними. Наверняка всё это — часть задумки Кайоши. Но только какой? Хотел посмотреть, как я строю из ебя крестьянина? А ведь по рождению я к ним очень близок — считай, самый настоящий, так что не на что тут смотреть.

Близился вечер — оммёдзи не собирались двигаться с места, так что и я оставался с ними. Мне было вручено несколько халатов да указан путь к ручью — сразу впрягли в работу.

Вот тебе и испытание. В самом деле, Кайоши, чего ты хотел этим достигнуть? Ладно уж, сыграю в твоей маленькой постановке — надеюсь, унижение в виде возвращения к роли букашки под ногами сильных мира сего, быстро окупится. Все знают, ничего приятного в этом нет.

Даже хуже, чем общение с Сейичи — его-то я хоть подставил, показав его натуру перед Вяземским. Тут такое не прокатит.

Об этом я и думал, стирая тряпьё в ледяной воде маленького ручейка. Странное, забытое ощущение. Когда-то это тоже была моя задача — мать выдаёт деревянный таз, и иди с другими детьми. У многих этим занимались дочери, но в нашей семье третьего человека не было, а самым свободным всегда был я.

Потом была стирка в армии. Уже не руками — магией, как только я научился это делать. Удобно, когда стихия воды не сильно тебе противится. А потом магическая школа. Никакой стирки — всё делает штатная прислуга, куда более ответственная чем та, что была занята в общежитиях учеников. В магической башне стирка — это либо руки, либо магия, за тебя никто ничего не сделает. В голову не приходило жаловаться — это было чем-то нормальным, а учитывая то, что магия дискомфорта не приносила, язык не поворачивается даже назвать это трудом.

Ну и наконец я получил должность архимага, обосновался во дворце, и ничего, кроме работы с бумагами, выполнения королевских приказов и изучения артефактов, руками не делал.

И вот я снова в самом начале, тру чьё-то тряпье, потому что никакой водной магии и в помине нет, а показывать зубы просто нет смысла.

Я скрипнул зубами. И почему меня это так раздражает?

Ночь прошла спокойно. Оммёдзи были довольны тем, что я к ним не лезу, и вели себя так, будто в округе нет никого, кто мог бы их подслушать. Кажется их путешествие должно было быть тайным, но они спокойно достали карту, чтобы обсудить дорогу, и громко переговаривались. Меня действительно ни во что не ставили — не могу сказать, плохо это или хорошо.

Но на нервы, без сомнения, действует.

Спал я чутко, всё время был начеку, но ничего не произошло. С рассветом мы отправились в путь. Я взвалил на спину пару тюков и плетёную корзину, будто не был тут самым мелким. Не слишком тяжело, но и не слишком приятно; я плёлся позади, пока Сато возглавлял группу. Следом за ним медленно шагала госпожа. По бокам от неё ещё двое оммёдзи — ну и я, завершавший процессию.

Место не менялось — лес как был мрачным, так и оставался. Через несколько часов я понял, что веки слипаются. Никогда не любил это сонное состояние в туманные дни. Будто тебя обволокло что-то липкое и гадкое, и ты никак не можешь заставить себя это стряхнуть.

Мерзость.

Мы остановились к полудню — госпожа устала, и Дайчи скомандовал привал. На этот раз не было костра. Это ночью было морозно, а сейчас стояла жара да духота. Даже дышать было тяжело — в сочетании с сонным настроением, это никак не помогало сосредоточиться на каких-то важных задачах.

Приём пищи был быстрым. Немного сушёного мяса, что-то отдельное для девушки — уже через полчаса мы были готовы двигаться дальше. Асами не жаловалась. Ей было тяжело, но можно было заметить, что она привыкла к такому долгому переходу пешком.

Интересно, почему они без транспорта, раз уж ввязались в такое долгое путешествие? Хоть бы коней взяли — вышло бы куда легче и быстрее.

Два дня.

За целых два дня дело не сдвинулось с мёртвой точки. Я уж было подумал, что пора бросать этих четверых и идти искать глаз в одиночку, потому что ни на что, кроме мирного путешествия, это не походило. Но на моей стороне была удача (или задумка Кайоши, вероятность чего была гораздо больше), и совсем скоро мы оказались на склоне, с которого виднелись крыши домов. Из-за тумана я не заметил дым раньше, но теперь, в день, когда он хоть немного расступился, я отчётливо видел, что прямо по курсу была вполне жилая деревушка.

Не совещаясь, оммёдзи направились к ней — видимо, чтобы их госпожа могла восполнить силы. Для меня же это шанс осмотреться в месте, в котором я оказался, и решить, буду ли я дальше следовать за этими людьми.

Но даже если я уйду, это не значит, что я откажусь от их предложения заплатить и за спальное место для меня, хоть и в совсем маленькой комнатушке. Расценки местного постоялого двора были демократичные, да только у меня и одной монетки не было — я совершенно пуст.

Сидя в маленьком душном зале и поедая пресный недоваренный рис, я